МОСКВА, 24 янв – РИА Новости. Замечания президентского Совета по правам человека (СПЧ) относительно "пакета Яровой" касаются тех норм, которые, по мнению правозащитников, нарушают конституционные права граждан и предусматривают уголовную ответственность за несообщение о преступлениях террористической направленности, снижение возраста уголовной ответственности, преследование за миссионерскую деятельность, рассказала РИА Новости член СПЧ Тамара Морщакова, возглавляющая в совете комиссию по гражданскому участию в правовой реформе.
Глава СПЧ Михаил Федотов ранее отмечал, что у совета было много претензий к этому закону еще на стадии его обсуждения в Госдуме. Он напомнил, что ряд поправок, предложенных правозащитниками, был учтен, однако закон нуждается в существенной доработке по целому ряду статей, уверены в СПЧ. В понедельник зампред СПЧ Евгений Бобров сообщил РИА Новости, что в совете при участии члена СПЧ Тамары Морщаковой подготовили достаточно объемный документ, содержащий замечания к "пакету Яровой", после голосования в СПЧ документ будет опубликован на официальном сайте, также его планируют направить в Госдуму и администрацию президента, добавил зампред СПЧ.
"Есть часть материала, который вообще законодателю на глаза не попался, потому что очень быстро проходила процедура принятия этого закона, как мы считаем, со значительными нарушениями. Он был принят одновременно в нескольких чтениях, и это не позволяло учесть существенные замечания. Они, в основном, касаются тех моментов, которые нарушают, как полагает совет, конституционные права граждан – в том числе в связи с уголовным преследованием, из-за неопределенного содержания нового уголовного закона и упрощения процедур его применения", — сообщила Морщакова.
Она пояснила, что речь идет о нормах, устанавливающих ответственность за несообщение о преступлениях террористической направленности, даже без четкого указания на признаки этого преступления, о снижении возраста уголовной ответственности с 16 до 14 лет за такое несообщение и другие формы участия в деятельности террористической направленности, а также о расширении международной юрисдикции России в этой сфере. Причем, отметила Морщакова, юрисдикция расширяется только текстуально, поскольку полномочия по преследованию лиц, совершивших за рубежом преступления террористической направленности против РФ, и так предусматривались уголовным законодательством.
Что касается снижения возраста уголовной ответственности, то и ранее можно было привлечь к ответственности с 14 лет за участие в террористическом акте и за причинение при этом тяжких последствий, связанных с жертвами, серьезным ущербом для здоровья, уничтожением или повреждением имущества, уточнила она. Теперь это вводится и за преступления без таких последствий – например, за несообщение о преступлении или участие в организации террористической направленности.
"Если честно, невозможно понять, как человек, тем более несовершеннолетний, должен соотнести какие-то свои контакты с другими людьми с такой формой деятельности, как террористическая организация или сообщество, отграничить одно от другого. Как он может оценить террористическую направленность этой деятельности, хотя она даже может быть явно не выражена?" — отметила член СПЧ.
Кроме того, добавила она, по делам о любых преступлениях законодатель позволил органам расследования не получать санкцию суда при проведении обысков, задержаний, арестах имущества и корреспонденции и не сообщать потом об этих действиях суду в течение трех суток вместо предусматривавшихся ранее 24 часов.
Есть в "пакете Яровой" и другие социально неэффективные нормы, добавила она. Особое внимание у бизнес-сообщества и экспертов вызвали положения, связанные с изменениями в сфере действия законов о связи и об информационной деятельности, которые возлагают на провайдеров обязанности хранить огромный объем различной информации. Эти обязанности, пояснила Морщакова, фактически неисполнимы даже с точки зрения технологий; при этом в законе не было указаний на исключения – на виды информации, не подлежащие хранению. Это должно составлять до 80% трафика, добавила собеседница агентства.
"Чтобы хранить такой объем, просто нет хранилищ, не говоря уже о том, какие затраты может понести бизнес-сообщество в этой сфере — конкретные предприниматели, фирмы… Вообще экономическое обоснование к данному закону по сути отсутствует, хотя оно является необходимым условием для принятия любого нового регулирования. Не говоря уже о том, что такое хранение представляет собой беспрецедентное покушение на неприкосновенность личной жизни граждан", — добавила Морщакова.
Также замечания СПЧ касаются ситуации с попытками сформулировать в законе основания для запрещения миссионерской деятельности и ответственности за участие в ней, что создает неоправданные и чрезмерные ограничения свободы совести для верующих всех религий и религиозных направлений. Предположительно могла иметься в виду защита от религиозной проповеди, оправдывающей террористическую или экстремистскую деятельность, предположила член СПЧ. Она не исключила, что, "возможно, в этой сфере требуются некоторые корректировки нормативной базы, но определенно не такие, как были приняты".
"Понятия миссионерской деятельности нет, и с этой точки зрения возражения представителей религиозных конфессий были неизбежны. И совет тоже считает, что такое регулирование приведет только к расширению произвола в отношении привлечения к ответственности тех, кто никаких административных правонарушений в действительности не совершал. Понятно, что законы, которые лежат в основе привлечения к ответственности, не могут носить произвольный характер", — подчеркнула правозащитница.
Президент РФ Владимир Путин в июле 2016 года подписал пакет антитеррористических законов, который обязывает операторов связи и интернет-компании до полугода хранить информацию о содержании разговоров и переписки пользователей, включая фото-, видео- и звуковые файлы, чтобы предоставлять их по запросу спецслужб. Норма о хранении пользовательского трафика вступает в силу с 1 июля 2018 года.
Закон также обязывает компании при использовании дополнительного кодирования сообщений пользователей предоставлять в ФСБ ключи для их декодирования. Операторы также должны будут хранить информацию о фактах приема, передачи, доставки сообщений и звонков (так называемые метаданные) в течение 3 лет. Закон вызвал резкую критику телеком-операторов, которые заявляли, что его реализация потребует затрат, превосходящих их выручку.
