Андрей Келин: обвинения Запада во вмешательстве России в выборы - паранойя

О том, стоит ли ожидать изменений политики НАТО и отмены санкций ЕС против РФ после вступления новых американских и европейских лидеров в свои полномочия, о "паранойе" в ряде стран из-за якобы вмешательства РФ в ход голосования за рубежом, в интервью РИА Новости рассказал директор департамента общеевропейского сотрудничества МИД РФ Андрей Келин.

Грядущий 2017 год обещает быть крайне интересным в международной политике: в США и Франции сменятся лидеры, в Германии пройдут выборы канцлера. О том, стоит ли ожидать изменений политики НАТО и отмены санкций ЕС против России после вступления новых американских и европейских лидеров в свои полномочия, о "паранойе" в ряде стран из-за якобы вмешательства России в ход голосования за рубежом, а также о том, с кем Москве проще договариваться — с Турцией или с США, в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Марии Киселевой рассказал директор департамента общеевропейского сотрудничества МИД РФ Андрей Келин.

— Избранный президент США Дональд Трамп неоднократно критиковал партнеров по НАТО за недостаточное финансирование организации и заявлял, что США больше не могут финансировать альянс на текущем уровне. Ожидают ли в России какого-то сдвига в политике НАТО после вступления Трампа в полномочия?

— Сейчас очень трудно сказать, что будет, а что не будет. Ни гадать, ни предсказывать на этот счет я не готов. В настоящее время действуют решения альянса, которые фактически заморозили работу Совета Россия-НАТО по военной линии. Предпринимаются скороспелые меры по наращиванию военной инфраструктуры вблизи российских границ. Решения варшавского саммита НАТО предполагают, что весной этого года, а именно в апреле, будут размещены многонациональные батальоны на территории Польши, Литвы, Латвии и Эстонии, будет также создаваться многонациональная бригада на базе румынских контингентов. Идет разговор о том, чтобы создать постоянное соединение натовских кораблей в Черном море. Это очень серьезные меры, и решения по ним уже приняты. Поэтому даже если принять во внимание вступление в должность нового американского президента, то, думаю, нет никаких оснований полагать, что эти решения, без сомнения конфронтационные, которые подразумевают давление на Россию, не будут выполнены. Они будут выполнены, натовская бюрократия не позволит их не выполнить. Наращивание военной инфраструктуры вдоль российских границ будет продолжаться, и нам придется на это адекватно реагировать.

Мы хорошо помним добрые заверения многих американских начальников, которые давались нам раньше, что действия НАТО не будут направлены против России. Все это осталось лишь на уровне заверений. Расширение альянса состоялось, и оно было явно направлено против нас.

— Может, теперь, после инаугурации Трампа, это расширение будет остановлено?

— Сейчас ускоренно и усиленно втягивают в НАТО Черногорию. Черногория никак не соответствует критериям для членства в альянсе, которые в свое время были разработаны. Нам хорошо известны эти критерии, которые, в частности, подразумевают, что желающие вступить в НАТО государства должны вносить свой вклад в обеспечение безопасности организации. Говорить о Черногории, в которой вооруженные силы составляют менее двух тысяч человек и чья экономика находится в плачевном состоянии, как о стране, которая может составить хоть какую-то добавленную стоимость для безопасности НАТО, — просто смешно.

— В Киеве ранее заявили, что обсуждают с НАТО идею о совместном патрулировании в Черном море. В Москве уже заявили, что подобные планы являются провокационными. Подготовит ли Россия ответ на случай осуществления этой идеи?

— Ранее в НАТО никогда не стоял вопрос о том, что в Черном море будет присутствовать натовская группировка. Напротив, страны НАТО, включая прежде всего Турцию и Румынию, продолжали участвовать в таких операциях, как "Блэксифор" и "Черноморская гармония" — это совместная деятельность флотов в Черном море, при участии в том числе России. Я слышал, что и сейчас в Анкаре поддерживают восстановление совместной работы по черноморской тематике. Это включает и "Черноморскую гармонию". Вот на этом имело бы смысл сосредоточиться, а не на конфронтационных мерах.

— Но ответ в любом случае будет с нашей стороны?

— Конечно, придется отвечать, если такое постоянное соединение с участием внерегиональных стран НАТО появится в Черном море.

— Вы упомянули Турцию. Она является членом НАТО, но, несмотря на это, мы активно взаимодействуем с ней по Сирии. Нет ли здесь противоречия? Натянутые отношения с альянсом не помешают конструктивному взаимодействию с Анкарой по Сирии и по другим международным вопросам?

— Безусловно, как член НАТО, Турция будет придерживаться общенатовской политики в ключевых вопросах международных дел. В то же время у нас с Турцией большею частью времени были добрососедские отношения. Турция — крупная страна с большой военной мощью и с большими собственными интересами. Здесь такой дуализм: с одной стороны, Турция следует общенатовской линии, с другой стороны, у нее есть целый ряд интересов, в которых мы находим совместные области для взаимодействия. Так оно и будет продолжаться — взаимодействие, в том числе по Сирии, в ряде других областей.

— То есть противоречия здесь нет?

— Я не вижу здесь противоречия. Некоторые страны, которые помельче, пытаются заслужить похвалу Вашингтона и Брюсселя тем, что проводят антироссийскую линию. Турция к их числу не относится.

— А успех в Алеппо позволит нам еще больше расширить сотрудничество с Анкарой по Сирии?

— Вокруг Алеппо шел сложный клубок переговоров, в том числе это было видно во время визита нашего министра в Гамбург на СМИД ОБСЕ. Насколько я понимаю, нам с турецкой стороной по некоторым аспектам гораздо проще договариваться, чем с теми же американцами.

— В странах НАТО озабочены размещением комплексов "Искандер" в Калининградской области. Имеет ли эта обеспокоенность хоть какие-то основания?

— Это вопрос к Генштабу и министерству обороны. Но глядя на то, как наращивается военная инфраструктура и усиливается военное присутствие на восточном фронте альянса, понятно, что это все напрямую затрагивает нашу национальную безопасность, и вполне естественно будет учитываться в нашем оборонном планировании. Я думаю, что в сложившихся условиях, при том, как выполняются решения НАТО, нами будут предприняты необходимые меры для повышения безопасности. Шаги будут строго соразмерными тем новым угрозам и новым формам давления, которые на нас оказываются со стороны НАТО.

— Когда ожидается проведение очередного заседания Совета Россия-НАТО?

— Я думаю, что до конца года заседание будет проведено. Это рабочий орган, и никакой драматизации здесь быть не должно — будет заседание, не будет заседания. Об этом надо говорить совершенно спокойно. У нас с НАТО заключен Основополагающий акт и Римская декларация, они остаются в силе. Никто эти ключевые документы не разрушал, и созданные механизмы взаимодействия должны действовать так, как это было задумано раньше, просто сейчас необходимо их заново вывести на орбиту.

— Трамп номинировал главу нефтяной компании Рекса Тиллерсона на пост госсекретаря США. Известно, что он, как, пожалуй, всякий представитель бизнеса, является противником антироссийских санкций. С учетом влияния США на Евросоюз ожидаем ли мы смягчения санкционной политики ЕС после вступления Трампа в свои полномочия?

— Этот вопрос будет рассматриваться в Евросоюзе буквально на днях. Мы, конечно, внимательно следим за всеми дискуссиями, которые идут в Евросоюзе на этот счет. Думаю, что продление санкций для нас сюрпризом не станет. Это и понятно: санкции ЕС завязаны на условие полного выполнения минских соглашений, дескать, потом посмотрим, при этом и мы, и в ЕС понимают, что Киев отказывается выполнять не только политическую составляющую Минска-2, но и в значительной степени военную часть, не прекращая обстрелы Донбасса. Говорить о том, что минские соглашения будут выполнены, довольно сложно, когда одна из сторон на это не идет. Здесь Евросоюз сам себя загнал в тупик, и как он будет выбираться из этой ситуации, мне не очень понятно.

Естественно, мы в августе 2014 года в ответ на санкции приняли контрмеры. Эти контрмеры будут действовать до 31 декабря 2017 года — достаточно долго. Мы знаем, что страны Евросоюза несут большой убыток. В 2015 году он составил, по их собственным подсчетам, порядка 29 миллиардов евро. Наша экономика практически адаптировалась к режиму ограничительных мер. Снижается финансовая, технологическая зависимость от стран Евросоюза.

Каких-либо критериев, каких-либо форм отмены санкций мы не обсуждаем ни в одном формате, и не будем этого делать. Что будет на будущий год с приходом Трампа, сейчас сказать сложно.

— Опять же Франция, одна из важнейших стран ЕС, в следующем году выбирает нового президента. Ожидаем ли мы улучшения отношений с Евросоюзом, может быть, даже подвижек по вопросу снятия санкций после смены лидера?

— Я думаю, что поскольку отношения с Евросоюзом сейчас доведены до нулевой точки, то хуже уже просто быть не может. Скорее, можно только думать о какой-то форме движения вперед, но какова она будет на будущий год — это будет самое интересное. Нас ожидает очень интересный год в международной политике.

—  Глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер в очередной раз заявил, что считает целесообразным постепенное снятие санкций с РФ только после поэтапной реализации минских договоренностей по Украине. Как мы интерпретируем подобные идеи? Они нереальны? Или эти заявления — часть предвыборной гонки в Германии?

— Те или иные западные представители постоянно обращаются к этой теме. Но нас это, собственно, мало интересует. Нас интересует конечный результат — те решения, которые будут приняты в Евросоюзе по итогам их собственных дискуссий.

— В США вновь обвиняют Россию во вмешательстве в президентские выборы, теперь и в ФРГ опасаются, что Россия попытается оказать влияние на ход выборов в бундестаг в 2017 году. Это паранойя?

— Я, сидя в центре Москвы, будучи директором одного из крупнейших политических департаментов МИДа, не представляю, как мы могли бы вмешиваться в избирательные кампании, тем более в США и такой крупной стране, как Германия. Это и паранойя, без сомнения, и это попытка сыграть на настроении избирателей в свою пользу. Попытка достаточно нелепая, напоминает времена, давно пройденные, — времена маккартизма. Казалось бы, это все должно быть далеко позади, однако время от времени все возвращается на круги своя. Ничего нового здесь нет.

— Еще в марте этого года премьер-министры Чехии, Эстонии, Венгрии, Латвии, Польши, Словакии, Румынии и президент Литвы подписали письмо председателю ЕК, выступая против реализации "Северного потока-2". По их мнению, проект несет в себе риски геополитической дестабилизации. На прошлой неделе посол Польши в России нам в интервью сказал, что имеющиеся трубопроводные мощности не используются, и зачем в таком случае стоить новый трубопровод, и аргументации у России, мол, нет. Так ли это на самом деле?

— Ситуация вокруг всех этих трубопроводов очень сильно политизирована. Польша сейчас выступает с идеей строительства нового трубопровода из Норвегии. При этом эксперты, буквально все, говорят, что никакого экономического обоснования для строительства такого трубопровода не существует, он нерентабельный во всех отношениях. И напротив, про "Северный поток-2" те же эксперты говорят, что он перспективный, что загруженность "Северного потока-1" превышает 80% его мощности, что потребности Европы в газе уже в ближайшие годы значительны возрастут, а имеющиеся источники в Северном море, Норвегии быстро истощаются.

Известно, что юридических оснований для дезавуирования проекта в Еврокомиссии нет, но какая-то борьба там продолжается. Мы за этим просто наблюдаем. Нам сейчас ближе "Турецкий поток". На этот счет есть конкретные наработки. Когда в Москве с визитом был еврокомиссар Шефчович, разговор вокруг этой темы продолжался. Но еще раз скажу, что политизация этой темы достаточно нелепа. Россия всегда была надежнейшим поставщиком и нефти, и газа в Евросоюз, и ничто не говорит об обратном.

— То есть "Северный поток-2" остается для нас приоритетным проектом?

— Конечно.