МОСКВА, 4 окт – РИА Новости. Физик Андрей Соколов из Института ядерной физики имени Будкера СО РАН рассказал РИА "Новости" о том, повлияли ли санкции на строительство позитрон-электронного коллайдера в Новосибирске, о будущем Большого адронного коллайдера и о том, удалось ли его венгерским коллегам найти "шестую фундаментальную силу".
Андрей Соколов и множество других физиков из ИЯФ СО РАН в Новосибирске уже много лет работают над созданием так называемой "Супер Чарм-тау фабрики" – нового электрон-позитронного коллайдера, главной целью которого будет изучение тау-лептона и частиц, содержащих в себе c-кварки ("очарованные" от "charm"). Эти эксперименты, как надеются ученые, помогут нам понять, есть ли физика за пределами Стандартной модели.
Еще до включения этой "фабрики частиц" в число мегапроектов, принятых к рассмотрению Правительственной комиссией по высоким технологиям и инновациям в июле 2011 года, планы по его постройке привлекли внимание итальянских физиков, планировавших построить свой собственный коллайдер —"фабрику частиц" SuperB в окрестностях Рима.
В сентябре того же года итальянские ученые предложили российским коллегам сотрудничество по разработке проектов своих установок, а в будущем – совместные эксперименты и обмен данными, полученными в ходе работы обоих ускорителей. Однако, проект так и не был поддержан итальянским правительством и в декабре 2012 года работы по нему были остановлены.
— Андрей, повлияли ли санкции и внешнеполитические события последних лет на ваше последующее сотрудничество с итальянскими физиками, а также на постройку самого коллайдера?
— На мой взгляд, сами по себе санкции слабо повлияли на научное сотрудничество. Конечно, из-за колебаний курсов валют стоимость реализации проекта, выраженная в рублях, заметно увеличилась, при том, что государственный бюджет стал более напряженным. Но я бы хотел акцентировать внимание на другом. Реализация такого крупного проекта, как ''Супер-Чарм-тау фабрика'', не может быть осуществлена в одиночку даже такой мощной научной организацией как ИЯФ. Нужна кооперация, участие лучших, наиболее компетентных организаций.
Следует сказать, что в 2012 и в 2013 годах мы провели серьезное обсуждение наших предложений с международными экспертами, получили множество писем поддержки от видных ученых, российских и зарубежных коллег и организаций. В последние годы, как мне видится, процесс несколько затормозился. Однако, недавнее решение правительства о реализации в ОИЯИ проекта коллайдера тяжелых ионов NICA – одного из шести проектов, отобранных в 2011 году, возродило определенный оптимизм в отношении программы российских мегапроектов.
Несмотря на разные научные задачи, проекты ИЯФ и ОИЯИ имеют много общего с точки зрения их реализации. Это коллайдерные эксперименты, для которых необходима разработка магнитного и вакуумного оборудования, криогеника, ВЧ, электроника, детекторы, системы сбора и обработки данных. ИЯФ активно участвует в реализации проекта NICA, и этот опыт, несомненно, приближает нас к реализации нашего проекта.
Параллельно мы продолжаем работу над проектом ''Супер Чарм-тау фабрики'', улучшаем параметры, развиваем вычислительные возможности, к тому же суперкомпьютеры, которые нам нужны для обработки данных, стремительно дешевеют. Недавно в Институте был введен в строй новый инжекционный комплекс, работают два – в общем, есть пока чем заняться.
— В прошлом году ЦЕРН часто и много сообщал о том, что участникам коллабораций БАК удалось зафиксировать некие странности в распадах Bs-мезонов, которые могут указывать на наличие физики за пределами Стандартной модели. Поможет ли ваша "фабрика" и прочие ускорители института проверить, так ли это или нет?
— У нас в институте есть группа, которая активно работает в коллаборации Belle-II@SuperKEK-B. В институте разработан и изготовлен большой объем оборудования для этой установки. В частности, новая вакуумная камера этого, а также важная часть детектора Belle – электромагнитный калориметр на основе кристаллов йодистого цезия – также были созданы у нас – в общем, мы работаем с B-мезонами уже долгое время, и будем изучать их и дальше.
Пока не понятно, есть ли нарушения в распаде частиц – как заработает ускоритель, так станет ясно. Сейчас, насколько мне известно, у японцев возникли какие-то проблемы технического плана. Надеюсь, они будут оперативно преодолены, и на новом коллайдере с беспрецедентными возможностями вскоре начнется эксперимент.
— Венгерские физики в прошлом году заявили об открытии некой "пятой силы природы" и связанной с ней сверхлегких бозонов, причем степень достоверности открытия была неожиданно высокой для таких заявлений – больше пяти сигма. Как вы считаете, насколько реально это открытие?
— Для начала, конечно, нужно, чтобы хотя бы кто-нибудь получил такие же результаты и подтвердил их данные. Если вы помните, в начале 2000 годов была эпопея, связанная с обнаружением пентакварков, которые недавно, в конце концов, все-таки нашли.
Пентакварк, предсказанный в работе российских физиков-теоретиков Дьяконова, Петрова и Полякова в 1998 году, был обнаружен в Японии в 2003 году в ходе экспериментов по облучению углеродной пластины пучками фотонов высокой энергии. В ходе столкновений частиц света с материей, как заявляли эти ученые, рождались частицы, которую они посчитали пентакварком.
После этого пошёл целый вал открытий – пентакварки начали находить все подряд, даже в старых данных, в том числе и у нас в Дубне. Всего, насколько я помню, нашли около 12 разных вариантов, а потом пошли более точные эксперименты на больших ускорителях, с большей статистикой, и все эти пентакварки резко пропали. Возник большой скандал, хотя японцы до сих пор считают, что это они нашли эти частицы, но сегодня им никто не верит.
И только недавно в экспериментах на БАК, на детекторе LHCb, их обнаружили в распадах B-мезонов. Однако научная команда LHCb, помня об этой истории, целый год проверяла и перепроверяла данные, и они опубликовали их только тогда, когда были на 100% уверены в том, что открытый ими пентакварк существует. Так что все это пока является предметом дискуссий, и это открытие венгерских ученых рискует повторить судьбу "сверхсветовых нейтрино" на детекторе OPERA, или историю с поисками темной материи.
— Темная материя?
— В том, что темная материя есть, мы не сомневаемся, однако физики сегодня спорят о том, что она из себя представляет –MACHO (MAssiveCompactHaloObjects – массивные, компактные объекты гало), сверхтяжелые частицы — "вимпы" или какой-то вообще новый тип материи, у которых почти нет массы.
Темную материю пытаются безуспешно найти десятки детекторов, однако ученые, работающие с одним из них, DAMA/LIBRA, уже более 10 лет утверждают, что они фиксируют сигнал, порождаемый столкновениями частиц темной материи с их устройством. После них было с десяток более точных экспериментов, авторы которых утверждали, что ничего такого они не фиксировали. Кто прав, а кто нет – пока не ясно. Это порождает горячие дискуссии.
— Если говорить о космосе — участвовали ли ученые из Института в открытии гравитационных волн на детекторе LIGO, научному коллективу которого в этом году прочили Нобелевскую премию по физике?
— К сожалению, наших текущих сотрудников в числе участников коллаборацииLIGO, открывшей три всплеска гравитационных волн – для СМИ они говорят только о двух вспышках – сейчас нет.
С другой стороны, один из ключевых участников этого эксперимента бывший сотрудник нашего Института – Сергей Клименко, принимавший непосредственное участие в создание детектора КЕДР, который сейчас установлен на коллайдере ВЭПП-4М, самой большой установке такого рода в России. Можно сказать, что сейчас наши технологии и кадры применяются и для поисков гравитационных волн.
