В Сирии вступил в силу многоступенчатый план, который согласовали на минувшей неделе глава МИД России Сергей Лавров и госсекретарь США Джон Керри. При этом о судьбе президента Сирии Башара Асада и о переходном процессе в Сирии в этом документе нет ни слова. О некоторых положениях российско-американской договоренности, перспективах возобновления межсирийского диалога, а также о встрече лидеров Израиля и Палестины в Москве в интервью корреспонденту РИА Новости Наталье Кургановой рассказал спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки, замглавы МИД Михаил Богданов.
— Михаил Леонидович, мы будем закреплять в СБ ООН договоренности, достигнутые на прошлой неделе между главой МИД РФ Сергеем Лавровым и госсекретарем США Джоном Керри?
— Такая идея есть. Но чтобы закрепить в ООН эти договоренности, надо их представить в ООН.
— То есть обнародовать?
— Да, обнародовать. Или во всяком случае, чтобы те люди, которые будут в Совете Безопасности утверждать эти документы, узнали их содержание.
— Но идея закрепить договоренности Лаврова — Керри в резолюции СБ ООН есть?
— Об этом мы сейчас ведем речь с нашими американскими партнерами. Сама идея в Совете Безопасности поддержать эти договоренности, на наш взгляд, полезная, но не очень корректно просить от партнеров поддержать то, чего они не знают.
— Судьба Башара Асада зафиксирована в этих договоренностях?
— Нет, абсолютно, ведь этот вопрос — сугубо сирийский.
— То есть об этом речь не шла?
— Речь не шла вообще о переходном процессе. Мы исходим из того, что не надо изобретать велосипед или придумывать то, о чем мы уже давно договорились. Есть очень солидные консенсусные документы, которые были утверждены в Международной группе поддержки Сирии с участием пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН при сопредседательстве России и США, а также спецпосланника ООН по Сирии Стаффана де Мистуры. В этой группе основные внешние стороны — Турция, Саудовская Аравия, Иран, Ирак, Катар и другие важные страны, включая государства Евросоюза. Эти договоренности в так называемом венском формате легли в основу резолюции 2254 СБ ООН, принятой единогласно. В этой резолюции все ясно прописано. Мы как раз призываем наших партнеров и всех сирийцев — правительство и оппозицию — очень внимательно прочитать, что мы туда все вместе записали, имея в виду, что по Уставу ООН резолюции Совета Безопасности надо выполнять. В этой резолюции все четко сказано не только о прекращении огня, проблемах безопасности, борьбы с терроризмом, оказания необходимой гуманитарной помощи населению, но и о политическом процессе в Сирии.
В упомянутой резолюции СБ ООН содержится некая дорожная карта. Главная мысль, которая перетекает из одного консенсусного международного документа в другой, начиная с Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года, такая: судьба Сирии — в руках самих сирийцев, именно они должны определять будущее государственного устройства и каким должен быть режим. Там четко зафиксировано, что необходимо сохранить территориальную целостность, единство Сирии, светский характер и другие атрибуты современного демократического государства. Как этого добиться, тоже написано — на путях межсирийского инклюзивного диалога, то есть в результате переговоров правительства и оппозиции. Правительство понятно какое — которое находится в Дамаске. Что касается оппозиции, то она все еще весьма разрозненна. Но в резолюции прямо упомянуты группы оппозиции — эр-риядская, каирская, московская и другие. Задача как раз уважаемого господина де Мистуры как можно скорее наладить такой переговорный процесс. Мы готовы оказать самое энергичное содействие в этом деле.
Поэтому сейчас ведем контакты не только с правительством САР, которое готово послать свою делегацию в Женеву хоть сегодня и вступать в переговоры, но и со многими представителями различных оппозиционных групп, чтобы они тоже получили приглашение от Стаффана де Мистуры, ехали в Женеву, формировали там желательно одну делегацию и вступили в переговоры с правительством на базе согласованных международных документов. Согласно этим же документам, сирийцы в соответствии с временным графиком, который тоже отражен в принятых документах, должны найти консенсусное решение, которое устраивало бы основные политические силы сирийского общества.
— То есть, как я понимаю, переговоры должны быть прямыми, в ходе встреч должны быть выработаны модели будущего устройства Сирии. Что дальше? Назначаются выборы?
— Разумеется.
— Президентские?
— Президентские, если об этом будет записано в новой конституции страны.
— То есть они определяют, останется ли Башар Асад у власти, сможет ли нынешний президент принять участие в выборах?
— Мы всем говорим, что можно абстрактно рассуждать на любые темы и выстраивать в своих головах любые варианты политического устройства, будет ли там вице-президент и сколько их будет, какие будут у них и премьера полномочия. Об этом можно рассуждать до бесконечности, потому что вариантов может быть миллион, может быть, все они будут иметь какую-то логику. Но самое главное, чтобы все эти идеи и предложения легли на стол межсирийских переговоров, чтобы сирийцы сами определяли судьбу своей страны, выбрали на основе консенсуса оптимальную модель устройства страны.
— Возвращаясь к договоренностям Лаврова — Керри, соблюдается ли режим прекращения боевых действий?
— Это надо спросить у военных, у них есть эффективные методы контроля. Как я понимаю, в целом режим прекращения огня соблюдается. Российские и американские военные находятся в постоянном контакте, они работают с картами, очень конкретно все эти вопросы обговаривают и отслеживают выполнение договоренностей.
— Американцы заявляют, что нынешние договоренности по Сирии — последний шанс для урегулирования ситуации в этой стране. Мы тоже так считаем?
— Как говорится, never say never. Конечно, было бы хорошо все эти вопросы решить несколько лет назад, когда конфликт только разгорался, не было бы столько жертв и разрушений. Но, к сожалению, видимо, какие-то силы полагали, что дни режима в Дамаске сочтены, что можно силовым путем его ликвидировать. Но вопрос не только в этом. Вопрос и в том, что было бы потом. Кому-то не нравится нынешняя ситуация, но ситуация может быть намного хуже. Поэтому если это последний шанс, как говорят некоторые наши партнеры, то тогда возникает другой вопрос, а что дальше? В отличие от публичных заявлений некоторых западных и арабских представителей о том, что у них имеются некие планы B, мы постоянно говорим, что никаких потаенных планов B, С у нас нет. Мы подтверждаем, что то, о чем мы договаривались в Вене, Нью-Йорке, в Совете Безопасности ООН, это и есть единственный план, который мы поддерживаем и призываем других выполнять обязательства, вытекающие из этих консенсусных международных документов.
— В договоренностях Лаврова — Керри шла речь о том, чтобы перекрыть турецко-сирийскую границу и тем самым прекратить поток боевиков?
— Если будут обнародованы эти документы, все увидят, что там написано. Но что касается Турции и не только Турции, сейчас вы слышите заявления, в том числе турецкого руководства, о том, что Анкара поддерживает эти договоренности и будет действовать с учетом этих договоренностей. Желательно, чтобы режим прекращения боевых действий соблюдался очень скрупулезно, четко и охватывал по времени неограниченный период и всю территорию Сирии. Мы уже слышим заявления от некоторых вооруженных группировок сирийской оппозиции, что они не будут соблюдать режим прекращения огня. То есть они ставят себя вне рамок этих договоренностей и, по сути дела, поддерживают террористов. Надо делать соответствующие выводы по отношению к этим организациям. Мы ждем от наших американских партнеров взыскательного разговора и работы с такими непримиримыми оппозиционерами, потому что их позиция не приведет к миру в Сирии.
Все эти договоренности, мы считаем, должны очень серьезно стимулировать начало устойчивого, всеохватного, инклюзивного политического процесса с участием всех сирийских проправительственных и антиправительственных сил.
— Каковы перспективы возобновления межсирийских переговоров? Удалось ли добиться присутствия делегации курдов на переговорах?
— Обеспечение устойчивого и результативного межсирийского диалога на основе Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года, резолюции 2254 СБ ООН и решений Международной группы поддержки Сирии является приоритетной задачей достижения всеобъемлющего политико-дипломатического урегулирования сирийского конфликта. Важной составляющей движения на этом пути является формирование подлинно широкого представительства делегации от оппозиции, готовой без выдвижения предварительных условий вести разговор с нынешними властями Сирии. В этой связи Россия в принципиальном плане отстаивает право представителей крупнейшей сирийской курдской Партии демократического союза (ПДС) на участие в женевском процессе. Пока ясности по этому поводу нет.
Слишком сильно давление со стороны некоторых членов МГПС, которые воспринимают ПДС либо как пособников террористов, либо как лишнее звено, так как в Женеве уже присутствуют делегаты-курды от других политических объединений. Мы считаем такой подход неправильным и доводим до партнеров необходимость приглашения в Женеву переговорщиков от ПДС как ведущей силы, организовавшей сопротивление ИГИЛ (террористическая группировка "Исламское государство", запрещена в РФ — ред.) на северо-востоке Сирии.
— ООН заявила, что без Высшего комитета по переговорам (ВКП) проводить межсирийские переговоры нецелесообразно. Разделяют ли в Москве эту позицию? Если без ВКП переговоры возможны, то в чем тогда заминка с проведением межсирийской встречи?
— Согласен с тем, что отсутствие на очередном раунде межсирийского диалога делегации Высшего комитета по переговорам напрямую отразится на его результативности. Так же, как и курдов из ПДС, представителей московской, каирской и других групп оппозиции. Заминка прежде всего в том, что ВКП постоянно нарушает принцип невыдвижения предварительных условий для ведения контактов с официальным Дамаском. В принципе, нельзя допустить, чтобы политический процесс в Сирии стал заложником тех деструктивных сил, которые не желают участвовать в межсирийскихпереговорах.
— Недавно террористическая группировка "Джабхат ан-Нусра" (запрещена в РФ) изменила название. В связи с этим требуется ли формальное решение Совета Безопасности ООН, чтобы эта организация по-прежнему входила в список террористических?
— Любые заявления "Джабхат ан-Нусры" (ДАН) о смене своего названия или прекращении своих отношений с "Аль-Каидой", которые не подразумевают коренного изменения в устремлениях, целях и задачах, являются не более чем тактическим ходом. История знает немало таких примеров.
Смена вывески в данном конкретном случае никак не отразилась на агрессивных действиях террористов, продолжающих вести войну против законных властей Сирии и ее народа.
Мы исходим из того, что дестабилизирующая деятельность террористов из этой группировки уже получила однозначную оценку международного сообщества путем ее внесения в список террористических организаций со всеми вытекающими последствиями, и принятия дополнительных решений в отношении ДАН/"Джабхат Фатх аш-Шам" в СБ ООН не требуется.
— Каковы перспективы организации встречи в Москве лидеров Палестины и Израиля Махмуда Аббаса и Биньямина Нетаньяху? Можно ли рассчитывать, что такая встреча состоится до конца года?
— Идея состояла в том, чтобы в Москве встретились два лидера. И не просто для того, чтобы посмотреть друг другу в глаза, а для того, чтобы увидеть в этих глазах желание договариваться. Если два лидера почувствуют взаимное желание договариваться, тогда можно надеяться на разблокирование палестино-израильского переговорного процесса. То есть руководители Израиля и Палестины могут в ходе этой встречи договориться о дальнейших шагах, дальнейших контактах в более широком составе. Сейчас речь идет о том, чтобы упомянутая встреча состоялась не для пропагандистского эффекта, без СМИ, без каких-то фанфар, без пиара. Это серьезное предложение для того, чтобы палестинский и израильский руководители могли откровенно поговорить без предварительных условий, без завышенных ожиданий. Надо попытаться найти общие знаменатели в подходах, чтобы разблокировать мирный процесс.
— Есть какие-то перспективы, что встреча в итоге состоится?
— В принципиальном плане оба лидера поддержали такую идею, проявили готовность к такой встрече. Сейчас мы продолжаем контакты и с израильтянами, и с палестинцами, чтобы определить удобное для всех время. При этом оставляем дату встречи на усмотрение двух лидеров. Мы делаем это не для себя, не для того, чтобы таким образом поднять престиж России как единственной страны, которая смогла убедить двух лидеров встретиться. Мы не ищем лавров на этом направлении. Сейчас предложение на столе. В Москве готовы в любой момент организовать такую встречу, и самим сторонам предстоит определиться, когда им удобно будет встретиться.
— Когда может возобновиться авиасообщение с Египтом?
— По этому вопросу ведется энергичная работа, она весьма ответственная и трудоемкая. Речь идет об обеспечении должного уровня безопасности в аэропортах Каира, Шарм-аш-Шейха, Хургады. Мы полагаем, что с египетскими друзьями приблизились вплотную к решению этой задачи.
— До конца года возобновится?
— Мы надеемся. Чем раньше, тем лучше. Это зависит от уверенности, что в плане безопасности там сделано максимум возможного, чтобы ничто не угрожало россиянам, посещающим Египет.
— Уведомляют ли США и их союзники Россию о нанесении ударов по целям на территории Ливии?
— Специальных уведомлений о готовящихся акциях мы не получаем. Каких-либо договоренностей или пониманий на этот счет у нас ни с американцами, ни с европейцами нет. Более того, ставить соответствующий вопрос перед нашими западными партнерами мы не собираемся. Хотя ливийская тема постоянно присутствует в наших контактах с ними, в том числе в беседах министра иностранных дел РФ с госсекретарем США, Федерикой Могерини, министрами иностранных дел европейских стран.
Такая схема взаимодействия была бы оправдана в целях координации совместных действий или если бы, например, в Ливии находились наши граждане — во избежание повторения трагических инцидентов, имевших место в прошлом. Имею в виду, в частности, гибель двух сербских дипломатов в результате авиаударов ВВС США по городу Сабрате 19 февраля этого года. Однако на сегодняшний день ни дипломатического, ни военного, ни гражданского присутствия России в Ливии нет. И восстанавливать его там мы пока, в том числе по условиям безопасности, не планируем. О военном присутствии речь вообще не идет.
