Полноценное восстановление экономического роста в России зависит не столько от цен на нефть и отмены санкций Запада, сколько от возврата доверия инвесторов, как российских, так и зарубежных, при этом особое внимание власти РФ обращают на восточное направление. О тонкостях взаимодействия России с Китаем и Японией, о том, что надо сделать, чтобы привлечь инвесторов, почему приватизация предпочтительнее заимствований и чем может быть опасна чехарда с налогами, рассказал в интервью РИА Новости на полях Восточного экономического форума первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов. Беседовали Диляра Солнцева-Эльбе и Янис Мадни.
— Игорь Иванович, добрый день. На Восточном экономическом форуме была большая японская повестка, но после Владивостока российская делегация во главе с президентом летит в Китай. Кто для России сейчас больший приоритет — Китай или уже Япония?
— Для нас приоритет — весь Азиатско-Тихоокеанский регион. И президент после Владивостока посещает Китай в связи с мероприятиями "Большой двадцатки". Двусторонние встречи, конечно, будут, но все-таки "двадцатка" важный формат, где мы концентрируемся на многостороннем экономическом развитии. И знаете, даже когда существовал формат "Большой восьмерки", помню, канадцы настаивали, что будущее за G20. Это правильно, потому что она реально может обеспечивать интересы больших, наиболее важных экономических игроков.
То, что мы сейчас видим в рамках Восточного экономического форума, это серьезная инициатива японской стороны. В мае в Сочи премьер-министр Абэ представил план из восьми пунктов, а на ВЭФ предложил уже более развернутую структуру сотрудничества — и направление проектов, и как административно эти проекты сопровождать, и то, что одному из ключевых людей кабинета министров Японии был присвоен статус министра по делам развития с РФ.
Но невозможно все время говорить о решении политических вопросов, не создавая экономической базы для взаимодействия. Нужно делать так, чтобы люди чувствовали выгоду от решения этих политических вопросов, чтобы от партнерства росло благосостояние наций. Сейчас мы видим, что японская сторона это услышала. Поэтому надо обеспечивать экономическое взаимодействие.
— А когда оно может реально начаться?
— Все предыдущие "заходы" на экономику все равно заканчивались тем, что Япония настаивала на решении территориального вопроса по своей формуле. Поэтому я бы не давал прогнозов о том, что именно состоится так, как сейчас нам представлено. Будем работать. Самое главное сейчас сконцентрироваться на работе по реализации этих проектов. Мы должны увидеть конкретные результаты. Но если в какой-то момент японская сторона снова скажет: "Да, мы готовы, мы все подготовили, но сначала решите территориальный вопрос" — то вряд ли тогда что-то получится.
Мы в правительстве все время базируемся на главном посыле, который идет от нашего президента, его установка такая: мы готовы с партнерами развивать отношения настолько, насколько наши японские коллеги сами готовы. Поэтому на все их инициативы мы ответим серьезной, практической работой по достижению результатов.
— Основная цель ВЭФ — привлечение интереса азиатских инвесторов к экономике РФ, которая сейчас начала медленно восстанавливаться, при этом инвестиции по-прежнему сокращаются, а без инвестиций невозможен возврат к качественному росту ВВП. Что надо сделать государству, чтобы вернуть интерес иностранных инвесторов, в том числе азиатских, китайских?
— Восточный форум проводится для того, чтобы привлекать иностранных инвесторов, но не только. У нас огромный инвестиционный потенциал для российских предпринимателей.
Президент говорил, что главная цель, чтобы люди перестали уезжать с Дальнего Востока. По большому счету, если вы посмотрите, как развивается город Владивосток, какая здесь теперь инфраструктура, то увидите, что для тех, кто производит сельскохозяйственную или промышленную продукцию, в Приморском крае появились серьезные перспективы. Здесь рынок значительно больше, чем для тех, кто производит в европейской части страны.
Но перспективы реализуются в разных частях региона по-разному. Если посмотреть севернее от Владивостока — на Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Магадан и Чукотку, там экономика менее развита. И главное, чтобы наши российские инвесторы поверили, что здесь тоже можно зарабатывать деньги.
Кто-то в Приморском крае придумал такой аргумент, мне он очень нравится: если взять циркуль и провести 500 километров вокруг Владивостока и, например, вокруг Москвы, то рынок в Приморском крае значительно шире и возможностей зарабатывать здесь значительно больше. И их надо раскрывать. Поэтому нужно, чтобы свои домашние инвесторы поверили, что мы серьезно здесь будем развиваться. И чтобы иностранцы увидели возможности, которые дает российское правительство.
А это, конечно, в первую очередь диалог. Зарубежные инвесторы говорили нам, что хотели бы каких-то налоговых послаблений, чтобы правительство внимательно следило за инвестиционными проектами. Но все, что в прошлом году было обещано на Восточном форуме, выполнено. Реализовано законодательство по территориям опережающего развития, предоставляются льготы, правительством принимаются соответствующие решения. Это все действующая повестка.
— А когда это произойдет?
— Реальный интерес со стороны зарубежных инвесторов зависит от перехода к росту. После фактора спада, рецессии или определенной стагнации нам необходимо как можно быстрее переходить к росту и несколько кварталов подряд видеть, что подобная тенденция действительно закрепляется.
Как только мы с вами переживем реальный рост, подкрепленный статистикой, поведение бизнеса по отношению к России, в том числе зарубежных инвесторов, будет более активным.
Но если вы посмотрите на то, как эти инвесторы ведут себя даже в рамках ВЭФ, то в этот раз интерес по сравнению с прошлым форумом огромный. Все предлагают новые проекты и вообще новую серьезную повестку.
Интересы самые обширные — от гуманитарных связей, то есть культурных и в области здравоохранения, до сельского хозяйства и различных проектов в промышленности. Это не только сырьевые проекты, как многие думают. Совсем нет. Большая часть проектов к сырью не имеет никакого отношения. Интерес просто потрясающий. И я уверен, что с переходом к устойчивому росту экономики интерес инвесторов будет расти.
Вчера кто-то на сессии в рамках ВЭФ спросил: "Как вы думаете, что нужно сделать, чтобы между Россией и Китаем на таком же уровне было экономическое взаимодействие, как и между Китаем и США?"
А знаете причину такого взаимодействия? Они его строят 40 с лишним лет. А мы активно начали работать всего несколько лет назад. У нас очень высокий уровень политического диалога с Китаем. А экономический — только начинается. Никакого волшебного рецепта нет. Просто надо ежедневно работать, и для этого между нами создано главное — фактор доверия.
Кстати, другие страны видят, как мы работаем с китайцами, и на этом фоне не хотят отставать, они стремятся выстраивать свой диалог. Поэтому видим активизацию наших отношений и с Кореей, и с Японией, и с другими — это и Иран, и Пакистан, и Индия, и Индонезия, и Вьетнам, Сингапур.
Особенно это было видно во время диалога Россия-АСЕАН, который проходил в мае этого года в Сочи. Мы увидели совсем другой интерес, например, в вопросе заключения зон свободной торговли. Такого раньше не было. Сейчас он активизировался, например, от Сингапура — он проявил интерес к работе по созданию зоны свободной торговли с Россией. Эта страна не единственная. Мы ведем переговоры с Таиландом, с другими странами.
— То есть переговоры по ЗСТ с какой-то из этих стран могут начаться уже в этом году?
— Важно понимать, что сейчас это вопрос не только двусторонних отношений. В случае сигнала от наших лидеров на начало таких переговоров нам придется задействовать всю пятерку ЕврАзЭС, потому что за большую часть торговой политики ответственность теперь лежит на Евразийской экономической комиссии. И, конечно же, на национальных правительствах.
— США тоже игрок в регионе. На этой неделе США расширили секторальные санкции. Насколько это болезненно для экономики РФ?
— Надо работать, а не пугаться санкций. Нас ими пугали, когда их вводили в 2014 году, и потом, когда усиливали. И экономика России продемонстрировала то, что, несмотря ни на какие санкции, она адаптировалась, что она ищет свою оптимальную лучшую структуру, независимую в такой степени от нефти и газа.
Надеюсь, что в ближайшее время нам все-таки удастся перейти к росту. Это самое сейчас важное для правительства — обеспечить экономический рост.
— Западные рынки до сих пор закрыты для российских заемщиков, а азиатское направление пока себя не оправдало в части привлечения заемных средств. Вместе с тем бюджет РФ испытывает проблемы в текущем году, что не раз признавало руководство страны. Какие возможности вы видите для привлечения средств в таких условиях?
— Самая лучшая возможность сейчас — это выполнить план приватизации. Если нам это удастся, то, в принципе, у нас макроэкономические параметры, которые мы задавали, будут соблюдены и нам не нужно будет прибегать ни к каким заимствованиям на рынке.
В принципе, вообще утверждение, что рынки закрыты, не совсем верно — последний заем, который проводило министерство финансов показал, что нам удалось неплохо разместиться.
Не думаю, что стоит нам при таких доходах федерального бюджета много занимать. Лучше всего в настоящий момент надо приватизировать то, что стояло в плане приватизации. Более того, к этим активам проявляют интерес инвесторы. Если мы в начале года знали и хотели продать "Башнефть" и "Роснефть", мы чувствовали какой-то интерес со стороны инвесторов, то, например, за один актив сейчас почти развернулась конкурентная борьба. То есть "Башнефть" теперь хотят многие инвесторы, и мы получаем каждую неделю все больше предложений, и они лучше по цене.
По "Роснефти" мы уже видим конкретный список интересующихся компаний, кто может эти 19,5% купить. Мы рассматриваем разные варианты. Продажа и "Роснефти" и "Башнефти" будет, с одной стороны, означать, что мы увеличим источники пополнения федерального бюджета — это то, что мы получим через дивиденды "Роснефтегаза".
Приватизация же "Башнефти" позволит нам меньше заимствовать средств из Резервного фонда и таким образом профинансировать дефицит федерального бюджета. То есть с точки зрения макроэкономических показателей это было бы намного лучше, чем занимать. Но если будем занимать, рынок для нас не закрыт.
Нельзя исключать и того, что мы выйдем на рынок. Но я бы пошел по пути реализации плана по приватизации, это было бы лучше, чем размещение бондов.
— Вы упомянули активы, которые стоят в плане приватизации на этот год, а в следующем году какова будет ситуация?
— У нас и на следующий год "стоят" активы. И там, прежде всего, надо думать о том, как мы будем расти и как мы будем, c одной стороны, повышать доходы, а с другой — относиться ответственно к расходам, к умению эффективно расходовать, в том числе средства федерального бюджета.
Ведь Счетная палата нам указывает, что денежные средства не всегда эффективно расходуются. Неэффективно — означает, что расходы не всегда правильно расходуются, неравномерно, когда в конце года происходит обвальное списание средств со счетов казначейства и многие другие недостатки в финансовом планировании.
Надо научиться оперировать этими средствами, а это огромная часть расходования средств федерального бюджета — 16 триллионов рублей.
— Вернемся к восточному направлению. Торговое взаимодействие ЕАЭС и Китая невозможно без полноценного банковского сотрудничества. Актуальна ли сейчас идея покупки китайскими банками долей в российских финансовых активах для упрощения взаимодействия?
— Во-первых, у китайцев есть банки в России, если они захотят что-то купить, пусть покупают. Наверное, нам бы хотелось сразу иметь великолепные отношения по всему спектру. Но так не бывает — отношения с подобными партнерами выстраиваются годами.
На высшем уровне у нас очень хорошие, дружеские отношения, включая личные отношения межу лидерами. Но это же не фактор одного дня, это сложновыстраиваемые отношения, которые породили реальное доверие.
По торговле нефтью и газом шли сложные многолетние переговоры, по которым реализованы или реализуются проекты. Инвесторам нужно время, чтобы почувствовать обстановку. Это невозможно просто какую-то бумагу подписать. С восточными инвесторами действует совершенно другая логика, здесь другое мышление.
Надо, чтобы действия были обязательно выверенными, обязательно базировались на доверии, и здесь перескочить положенный срок невозможно. Ни в коем случае нельзя медлить, упускать шансы, но нужно понимать, что никакая нормативная база не может немедленно привести к позитивному результату без выстраивания отношений.
По нашему большому экономическому партнерству — Евразийская экономическая комиссия имеет все полномочия, чтобы эти переговоры вести. И они проводятся — совсем недавно делегация ЕврАзЭС посетила КНР. Экспертам поручено проработать все за и против этого механизма, включая зону свободной торговли.
То есть ЗСТ должна стать всего лишь частью большого партнерства. 7-8 ноября состоится встреча премьеров России и Китая, и мы к этой встрече надеемся получить первый доклад экспертов по российско-китайским отношениям: что для экономик России и Китая и других государств евразийского континента может принести это партнерство. Это будет сложная исследовательская работа, где будут освещены все аспекты сотрудничества.
Это серьезное стратегическое изменение. Если раньше этот формат звучал как "Европа от Владивостока до Лиссабона", то теперь он включает и Вьетнам, и Сингапур, и новый формат взаимодействия с Индонезией, это и Иран, Пакистан, Индия, Китай. Скорее всего, эта работа будет разноскоростная, разноуровневая интеграция. Главное — договориться не по тарифам, хотя для многих стран это вопрос номер один, а договориться о том, чтобы торговая среда была безбарьерная.
— А ВТО не будет противоречить такое партнерство?
— Изначально и российский, и китайский лидеры сказали, что, если мы будем строить Евразийское экономическое партнерство, оно должно быть открытым, базироваться на принципах ВТО и не носить закрытый характер. Сразу было определено, что это не закрытый клуб.
— То есть оно не будет прямым противопоставлением ни для ТТИП, ни для Транстихоокеанского партнерства, по которому сейчас идут переговоры?
— А здесь нет фактора противопоставления. Есть фактор защиты интересов компаний и экономик евразийского континента. Просто при создании и Транстихоокеанского и Трансатлантического партнерств надо понять, что одна рамка ВТО в таких условиях вряд ли сможет защитить экономических агентов, проживающих и работающих на этом пространстве. Поэтому нам нужен свой формат и защита, в том числе инвестиций, и арбитражная процедура. Но мы внимательно изучили документ о ТТП и смотрим, что мы можем для себя адаптировать, выстраивая отношения в Евразии.
— Бюджет РФ на следующий год верстается очень сложно, но инвесторам нужна определенность бюджетной и налоговой политики. Можете ли вы дать четкий сигнал, за счет чего будет обеспечиваться стабильность бюджетной системы, будут ли исчерпаны резервы, есть ли альтернатива повышению налоговой нагрузки или она неизбежна после 2018 года?
— Инвестору всегда нужна стабильность — об этом надо помнить. Им важна любая стабильность. Поэтому мы всегда себя очень ответственно ведем по всем налоговым предложениям. Как только сложность какая-то с бюджетом, то нам предлагают налоговые решения.
Но и президент, и премьер их не поддерживают, понимая, что нужно выдержать, и в этом большая политическая ответственность, чтобы без уже крайней необходимости не принимать никаких налоговых решений.
В налоговом вопросе невозможно устраивать чехарду ни в коем случае, это должны быть очень стабильные отношения. Кстати, несмотря ни на какие кризисные явления, мы выдерживаем свою ответственность по налоговому вопросу.
Президент ориентирует нас, чтобы без крайней необходимости налоги не трогать вообще, а у нас никакой крайней необходимости сейчас нет, поэтому нет никакой повестки по налогам.
И когда мы закончим этот политический цикл и будет формировать новое правительство, то, скорее всего, у него должна появиться определенная налоговая рамка на новый шестилетний цикл. О ней надо договориться, получить одобрение парламента и с этой рамкой стараться жить в новом цикле. Тогда предприниматели, все наши граждане будут понимать, какова их налоговая ответственность в целом перед обществом.
Но, если говорить о необходимости изменения налогового законодательства, то надо поддерживать несырьевые предприятия, делать послабления малому и среднему бизнесу, посмотреть на рынок труда и делать все это в совокупности.
Скорее всего, это целесообразно сделать в новом политическом цикле в 2018 году. А в 2012 году нам были даны четкие указания по стабильности налогового законодательства — вести себя ответственно и стабильно.
