Владимир Ардаев, обозреватель МИА "Россия сегодня"
Первые удары по позициям боевиков нанесли самолеты, затем под прикрытием артиллерийского и танкового огня границу пересек спецназ. Сообщается о первых успехах наступления: турецкие истребители F-16 уничтожили 11 из 12 выявленных целей ИГ, танки, выпустив более 200 снарядов, уничтожили порядка 70 целей в районе города.
По сообщениям турецких СМИ со ссылками на военные источники, операция может продлиться примерно 15 дней, ее цель — "полное очищение Джараблуса от боевиков ИГ и продвижение к Ракке".
Эхо взорванной свадьбы
Столь решительный переход Анкары к военным действиям на севере Сирии может означать только одно: происходит кардинальный поворот в турецкой политике, связанный с определенными разочарованиями в отношении Запада, считает вице-президент Международного общественного фонда "Экспериментальный творческий центр" Юрий Бялый.
"Турция отчаялась получить то, что ей было обещано Европой, она поняла, что США с ней играют в свою игру, причем играют "втемную", и теперь разворачивается к новому типу политики. Этот новый тип политики пока вряд ли определен окончательно, но одним из ее факторов является понимание того, что ИГ и переименованная "Джебхат ан-Нусра" (ныне "Джебхат Фатах аш-Шам", также запрещена в России — ред.) являются чужим инструментом — как британо-американским, так и саудовским. Но при этом объективно антитурецким", — утверждает аналитик.
Основную причину радикализации турецкой ближневосточной политики надо искать прежде всего в самой Турции, убеждена заведующая сектором Турции Института востоковедения РАН Наталия Ульченко.
"Турция превратилась в безусловный объект исламского терроризма, и эта ситуация требует активной реакции ее руководства, самых действенных мер. При этом нельзя сбрасывать со счетов и такой фактор, как восточная ментальность — последний, наиболее страшный теракт на юго-востоке страны произошел на свадьбе, он унес жизни десятков людей. С точки зрения Востока, это очень грубый, очень провокационный вызов самим устоям жизни, которые должно обеспечивать турецкое государство, последняя капля в череде тех громких терактов, которым подверглась страна в последнее время. И Эрдоган, конечно же, не мог на это не ответить", — говорит Наталия Ульченко.
Курдский фактор
"Ни Сирия, ни Турция, ни Иран, ни Ирак не хотят образования суверенного Курдистана. Тем временем в Ираке курдская автономия уже де-факто создана — при активной поддержке Запада", — отмечает и Анатолий Цыганок.
Активное вмешательство Турции в борьбу с вооруженными отрядами исламистов призвано снизить роль в будущих победах курдских формирований, чтобы таким образом уменьшить шансы курдов на возможные политические дивиденды от этих побед, считают аналитики.
Борьба за лидерство в регионе
Война в Сирии рано или поздно завершится, но в этой войне все активнее проявляется и другая борьба — за лидерство во всем Ближневосточном регионе.
"Совершенно очевидно, что Турция стремится к тому, чтобы стать ведущей державой на Ближнем Востоке. Сейчас для этого весьма благоприятный момент — впервые за долгое время у Анкары сложились хорошие контакты с Тегераном. Но в итоге, после того, как по окончании войны страны Запада и Россия оставят Сирию (а это неминуемо когда-то произойдет), то обязательно должен будет определиться региональный лидер. И весь вопрос в том, кто им станет — Турция, Иран или, скажем, Саудовская Аравия", — говорит Анатолий Цыганок.
"Борьба за лидерство в регионе идет давно, и Турция делает сейчас очень мощный жест в этой борьбе", — соглашается с ним Юрий Бялый.
В то же время обращает на себя внимание то обстоятельство, что бои за город Джараблус турецкие войска могут вести и не в интересах законного правительства Сирии, которое поддерживает Москва. Целью наступления Анкары, по мнению экспертов, вполне может быть возвращение Джараблуса под контроль сил, оппозиционных Асаду. Тогда становится понятной и готовность США оказать помощь повстанцам в этом регионе.
