Бумеранг цветных революций вернулся в Европу

Референдумо-мания в Европе - не только симптом кризиса системы западной демократии, но и следствие фундаментальных перемен в мировой геополитике, считает Владимир Лепехин.

Владимир Лепехин

Про эффект бумеранга применительно к процессам, происходящим в современной Европе, в мировых СМИ впервые заговорили в связи с экономическими санкциями по отношению к России и контрсанкциями последней. Затем образ бумеранга использовали для объяснения причин массового исхода мигрантов из ряда стран Азии и Африки в страны ЕС, а также последствий русофобии Киева для самой Украины.

Сегодня впору вновь говорить об эффекте бумеранга, имея в виду некоторые последствия (для Европы) организованных Западом уничтожений ряда суверенных государств на юге и востоке от европейского континента.

Референдумо-мания — европейский аналог цветных революций

Когда европейские политики поддерживали действия американских ястребов и НАТО на ближневосточном и иных направлениях, они вряд ли рассчитывали на то, что бумеранги политических дестабилизаций в Ираке, Ливии, Египте, Йемене, Украине и Сирии начнут возвращаться в центральную Европу. Между тем, вот уже вторую неделю вся Европа обсуждает последствия Brexit и перспективы проведения референдумов по выходу из Евросоюза в Австрии, Франции, Голландии, Чехии, Словакии, Италии.

Чиновники Евросоюза и многие западные политики в шоке. Они, похоже, не ожидали, что репутация ЕС в Великобритании и других европейских странах столь низка. Но какова природа охватившей Запад референдумо-мании? И в чем основная причина этого феномена? Только ли в недовольстве простых граждан действиями чиновников Евросоюза?

С моей точки зрения, нарастающая в ЕС дезинтеграционная волна — следствие одного и того же глобального явления. Это начало переформатирования современного мироустройства, в ходе которого на передний план текущей политики выносятся такой метод, как радикальный массовый протест. Итогом таких протестов становится либо всенародный референдум (в западных странах), либо государственный переворот и гражданская война (в странах "периферии").

Сегодня повсеместно — от США до любой непризнанной республики — люди все меньше доверяют институтам традиционной демократии. Это объяснимо: за последние лет пятнадцать чиновники Госдепа и Евросоюза существенно подорвали веру людей не только в авторитет международного права, но и в эффективность таких институций, как парламентаризм и общенародные выборы.

Масштабная ложь западных политиков с самых высоких трибун не могла не сказаться на устойчивости веками обтачиваемых правил и принципов текущей политики. Лгали о событиях 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, о ядерном оружии в Ираке, о нападении России на Грузию в 2008 году. Распространяли мифы об агрессивности режима Каддафи в Ливии, об украинской революции достоинства, о сбитом якобы по вине России малайзийском Боинге над Донбассом, о кровавом режиме Асада в Сирии. И сегодня люди не только за пределами западных стран, но и в самой Европе все чаще ищут истину за пределами утвердившихся на Западе политических традиций и институтов.

Плюсы и минусы массового протеста

Люди уже не полагаются на конституции, которые сплошь и рядом либо навязываются народам (как Конституция ЕС), либо игнорируются сильными мира сего. Они уже не верят и в эффективность избирательных систем, которые не гарантируют защиты от прихода к власти все более одиозных и безответственных политиков, жонглирующих на трибуне ООН пробирками с белым порошком, потчующих печеньками нацистов и подталкивающих мигрантов к девиантному поведению. Становится очевидным, что хваленая западная демократия — не меньшее, а то и большее зло, чем авторитарные режимы.

К сожалению, у загоняемого в "электронный ГУЛАГ" народного большинства нет иного выбора, кроме как апеллировать к формам и методам прямой и не обязательно конституционной демократии.

Поры западных олигархических политических систем забиты коррупцией и формализмом; социальные лифты остановлены, а потому большинству простых граждан остается только выходить на площади, устраивать потасовки с полицией, подписывать разного рода петиции, голосовать в интернете, а также верить в приход супермена и силу референдумов. Тем более что интерес граждан к прямым формам волеизъявления масс был подогрет самими западными политиками, продемонстрировавшими откровенное неуважение к конституционным форматам политической борьбы в ходе организованных ими цветных революций в ряде периферийных стран.

Получается, что прямая демократия — это безусловное благо в ситуации, когда традиционные политические институты работают против народного большинства или же не работают вовсе. Так, британцы проголосовали за выход из ЕС не только потому, что неэффективность и иные пороки чиновников Евросоюза стали видны невооруженным глазом, но и потому, что избавиться от них оказалось возможным лишь при помощи всенародного референдума (whoexit набирает силу и в других странах Европы именно по этой же причине).

С другой стороны, прямая демократия всегда была оружием охлоса и охлократии. Так что нарастание склонности европейцев, столь гордящихся своими демократическими институтами, к простейшим формам участия граждан в политике, свидетельствует о банкротстве не только названных институтов, но и всей нынешней модели западной (олигархической) демократии.

История повторяется: низы не хотят — верхи не могут. Большинству простых европейцев надоела политика тотального обмана и откровенного надувательства, при том, что западные элиты, увы, не могут предложить массам новых и эффективных форм политического участия.

Евросоюз не распадается, он трансформируется

Мы живем в информационном обществе, в среде с мощными внешними воздействиями, дезориентирующими сознание людей в пользу настроений. Настроения подвижны, и все чаще входят в диссонанс с размеренностью избирательных циклов и основательностью формирующихся по их итогам политических институтов, становясь предпосылкой для всплесков массовых активностей.

Но у народного большинства нет противоядия против формирования нужных власти настроений путем информационных вбросов, смысловых искажений и т.п. В результате форматы прямой (вечевой, майданной) демократии, как и традиционные партийно-парламентские системы, все больше на руку не народам и суверенным странам, а глобальным манипуляторам, которые, опираясь на ведущие мировые СМИ и социальные сети (принадлежащие нескольким ТНК), способны мобильно и невидимо реализовать любой нужный им сценарий.

В такой ситуации майданы и референдумы становятся своего рода флэш-мобами по выражению недоверия людей, например, к действующей власти — без наличия у участников акции каких-либо позитивных программ и долгосрочных планов.

Многие участники киевских скачек зимой 2014 года полагали, что борются против коррумпированной власти и за евроинтеграцию. На деле оказалось, что превращенную в экзальтированную толпу уличную массу использовали теневые кукловоды, навязав Украине прозападный режим. Не исключено, что в случае с Brexit недовольных британцев попросту использовали. Думаю, американские и британские власти легко могли бы (если бы захотели) получить по итогам референдума нужный им результат.

Полагаю, что одна из задач британо-американского истэблишмента, у которого не получается загнать нынешнюю Европу в Трансатлантическое партнерство (TTIP), состоит в том, чтобы переварить её по частям: сначала объединить США с Великобританией, а затем — с остатками ЕС.

Так что Евросоюз, похоже, не распадается, а трансформируется в сторону самомобилизации и сжимания. Угроза же возможного распада ЕС становится катализатором еще большего сплочения ряда стран Евросоюза (прежде всего — Германии, Франции и Бельгии) на более жесткой и прагматичной основе.

Как будет происходит реорганизация ЕС — отдельная тема. Но лично у меня нет сомнений в том, что в новом, усеченном ЕС не будет места балласту в лице Украины и некоторых иных стран-аутсайдеров. Нет у меня сомнений и в том, что Евросоюз в скором времени утратит статус мирового игрока и займется банальным выживанием.