Государственный визит президента России Владимира Путина в Китай запланирован на 25 июня. Посол РФ в КНР Андрей Денисов в преддверии этого события рассказал в интервью российским журналистам о том, как идет подготовка визита Владимира Путина, как развиваются отношения между Москвой и Пекином, чего стоит ожидать от визита российского президента в Китай, а также о перспективах сотрудничества двух стран.
— При многих близких позициях во внешней политике России и Китая есть достаточно заметные различия. На чем сейчас основывается российско-китайское партнерство? Что нас объединяет, в чем мы расходимся? Как развивается партнерство России с Китаем в последнее время?
— Россия и Китай — два крупных, самостоятельных государства, играющих весьма заметную роль и в региональной, и в глобальной политике. Эти государства граничат друг с другом на протяжении более 4 тысяч километров. Это одна из самых длинных, самых протяженных сухопутных границ на географической карте мира. Но при этом, будучи крупными, самостоятельными государствами, они, конечно, имеют свои интересы, свое видение развития современного мира, свою политическую историю, свою политическую ментальность. Мы соседи, но мы разные. Поэтому взгляд на те или иные события, происходящие в мире, под различными углами — дело вполне естественное.
Другой вопрос в том, что в современном неспокойном мире у нас много точек пересечения и много совпадений в подходах к оценке тех или иных международных событий и, что не мало важно, последствий этих событий для национальных интересов и Китая, и России.
Руководители наших стран определяют характер отношений как всестороннее стратегическое партнерство, уровень которого является наилучшим в истории взаимоотношений наших государств. И это не преувеличение. Действительно, близости между нами к оценке современного мира больше, чем моментов, которые бы нас разделяли. Связано это с национальными интересами.
И Китай, и Россия выступают не только за строгое соблюдение принципов международного права и уважения универсальных ценностей в общении между странами и народами, но и за равноправие государств в самом широком смысле этого слова, за уважение самостоятельности в выборе путей развития, за учет национальных особенностей в оценке тех или иных политических процессов, происходящих в тех или иных странах, за учет исторических реалий в оценке различных международных событий. И в конечном счете за мирное переговорное решение любых региональных и международных проблем, какими бы острыми они ни были. Вот что объективно нас объединяет.
Отсюда следствие: достаточно близкая, а по ряду направлений совпадающая линия поведения наших стран, в частности в региональных и международных организациях, где то самое партнерство, о котором мы говорим, проявляется на практике. В то же время, конечно, у нас есть определенные различия в некоторых вопросах международной политики.
Но эти различия, как правило, имеют частный характер. Они не являются определяющими в наших отношениях в целом, и в подходе к оценке международной обстановки в частности. Но и в тех случаях, когда между нами есть или могут быть различия, главный принцип — уважение к позициям друг друга.
— Произошел резкий спад товарооборота, что связано с колебаниями курса рубля и другими обстоятельствами. Это ставит под вопрос достижимость тех рубежей, которые были поставлены ранее. Можно ли говорить о том, что эти рубежи в какой-то перспективе достижимы? И что нужно сделать для управления этой нынешней ситуацией?
— Торговля на то и торговля, чтобы колебаться. В ней всегда бывают взлеты и падения. Коль скоро торговые отношения строятся на рыночных принципах, то этих самых принципов рыночной экономики никто не отменял. Поэтому колебания в размерах товарооборота, экспорта и импорта товаров и услуг, наверное, это явление само по себе естественное.
На мировом рынке действуют разнонаправленные тенденции, происходят разного рода приливы и отливы. Понизились и довольно существенно цены на энергоносители, прежде всего цены на нефть, которые оказывают формирующее воздействие на цены на другие энергоресурсы, и сразу товарооборот России с теми государствами, в торговле с которыми энергоносители составляют весьма существенную долю, пошел вниз. Но, как говорится, нет худа без добра. Если до обвала цен на нефтяных рынках доля товаров топливно-сырьевой группы, в основном топливной, составляла шестьдесят и даже более процентов экспорта в Китай, то с падением цен эта доля сократилась до 50 с небольшим процентов. В то же время доля готовых изделий в нашем экспорте, в том числе машин и оборудования, незначительно, но возросла. То есть, как видите, тенденции бывают разнонаправленными и иногда потери оборачиваются приобретениями.
Если же говорить в целом, то падение товарооборота в прошлом 2015 году составило порядка 30 процентов. Если годом ранее мы вышли на отметку, близкую к 100 миллиардам долларов товарооборота, если быть точным — порядка 94-95, то, соответственно, в прошлом году это уже где-то менее 70 миллиардов долларов. Падение в цифрах ощутимое, но интересно, что если бы цены на энергоресурсы и товары сырьевой группы в 2015 году остались на уровне 2014 года, то мы перекрыли бы 100 миллиардов в 2015 году.
Давайте не будем забывать, что внешняя торговля — это все-таки не аналог планового хозяйства. Поэтому те ориентиры, которые задаются, имеют сугубо индикативный характер. Действительно, когда цены на товары нашей группы были высокими, а положение рубля более стабильным в отношении основных иностранных валют, то достижение показателя товарооборота в 100 миллиардов долларов казалось делом практически решенным. Так оно практически и было. Но и сейчас никто не собирается от этих показателей отказываться, поскольку они имеют, скорее, значение ориентира. Главное же для нас в условиях ухудшающейся мировой конъюнктуры — качество торгово-экономического обмена. И здесь мы отмечаем, что, например, на смену простой торговли товарами, товарообмену, приходит обмен инвестиционными проектами, что предполагает и более длительный цикл экономических отношений по каждому проекту, потому что они имеют длительность минимум несколько лет и более глубокий характер, потому что инвестиционные проекты предполагают и финансовые отношения, и межбанковское сотрудничество, и техническую кооперацию, и кооперацию в области сбыта готовой продукции, в том числе на рынках третьих стран. Это, безусловно, позитивные, более развитые экономические отношения, чем простой товарообмен. К этому и надо стремиться.
Я часто говорю, что Китаю и России, нашим компаниям нужно больше success stories (историй успеха) в реализации тех или иных проектов. У нас уже есть такие истории, но хотелось бы большего. Сейчас, буквально в нынешнем году в том числе, как раз и продолжает формироваться база такого инвестиционного сотрудничества, в том числе с привлечением возможностей и ресурсов международных финансовых институтов, банков развития, созданных в последнее время с участием и Китая, и России.
Никто не обещал легкой жизни нашим компаниям в условиях изменчивой конъюнктуры мировой на товарных рынках, но и каких-то поводов впадать в уныние тоже нет. Надо просто работать, лучше изучать возможности друг друга и лучше их реализовывать. И наш бизнес, и китайский бизнес, как можно судить по контактам нынешнего 2016 года, хорошо это понимает.
— Скоро президент России прибудет в Пекин. Сколько документов может быть подписано, можно ли ожидать каких-либо прорывов?
— Каждая встреча руководителей наших государств — это событие мирового масштаба. И хотя в последние годы наши руководители — президент России и председатель Китайской Народной Республики — общаются довольно часто, по нашим подсчетам не менее пяти раз в год, двусторонние визиты, как мы их называем, это всегда событие.
Оно в значительной мере определяет то, как будут развиваться отношения между нашими странами в обозримый период.
Что касается документов, готовящихся к подписанию, это опять стало традицией — подписание больших пакетов документов, включающих несколько десятков разного рода соглашений, меморандумов, протоколов, контрактов как на межгосударственном уровне, на межправительственном уровне, на уровне отдельных правительственных ведомств и учреждений и, как мы говорим, на корпоративном уровне, а также на уровне общественных организаций. И хотя давно уже мы не ставим в качестве самоцели подписание максимального количества документов, а во главу угла стараемся ставить качество подписанных документов, тем не менее, в силу уровня и характера двусторонних отношений, их все равно набирается много.
Что касается конкретно готовящегося визита, который состоится, рабочая часть этого визита, 25 июня, то и здесь у нас на столе довольно внушительный список из более чем 30 проектов, которые пока еще находятся в разной степени готовности. Не секрет, что окончательные договоренности по тем или иным проектам достигаются сторонами иногда буквально в последние дни, иногда даже в последний день, а порой и в последние часы перед подписанием. Поэтому оглашать список готовящихся документов, наверное, было бы преждевременно. Не потому что это такой большой секрет, а потому что работа продолжается. Тем не менее какие-то общие вещи уже сейчас можно сказать.
Например, готовится довольно серьезный блок политических документов. Я думаю, это будет интересно и международной общественности. Блок документов по вопросам международной политики, подходов, принципов этой политики. Готовится заявление российско-китайское. Как правило, это всеобъемлющий документ, характеризующий и вектор развития двусторонних отношений, и позицию сторон в отношении вопросов мировой политики.
Отметил бы несколько тенденций. Последние полтора-два десятка лет, в том числе особенно активно последние годы, мы формировали то, что называется нормативной базой, то есть подписывали разного рода документы межправительственного уровня, регулировали будущие правила выстраивания отношений между нашими государствами в практических областях сотрудничества. К настоящему времени такого рода нормативная база уже в значительной степени выстроена, то есть мы договорились играть по правилам: установили правила, а теперь начинаем, что называется, забивать голы. То есть наполнять нормативные рамки каким-то конкретным содержанием. И нормативные рамки продолжают совершенствоваться, потому что это процесс постоянный. Например, мы готовим к подписанию целый ряд документов, нацеленных на облегчение условий торговли товарами, в частности упрощение процедур таможенного контроля. Это очень важно. Готовим документы по упрощению разрешительных процедур, связанных с торговлей, например сельскохозяйственной продукцией как растительного, так и животного происхождения. Кстати сказать, это одна из самых примечательных тенденций этого года, на мой взгляд, — рост доли сельскохозяйственной продукции в нашей торговле, в том числе и прежде всего в экспорте России на китайский рынок. Мы этому очень рады и намерены эту тенденцию поддерживать и развивать. Причем речь идет как о сельскохозяйственном сырье, в том числе крупным по мировым меркам поставках российской пшеницы в Китай, так и об экспорте готовой продукции наших продовольственных товаров, которые в Китае имеют достаточно высокую репутацию как с точки зрения качества, так и вкусовых предпочтений. Здесь, главное, нам самим не подпортить репутацию наших товаров.
Есть среди готовящихся документов и весьма примечательные проекты, отражающие какие-то новые сферы экономического партнерства. Например, связанные с участием китайских компаний в освоении туристических ресурсов Северного Кавказа. Ведь существуют прекрасные природные условия, но инфраструктуры для приема гостей пока еще недостаточно, и вот здесь объективно совпадающие интересы наших и китайских партнеров могут привести к весьма серьезным результатам.
Есть среди готовящихся документов на корпоративном уровне проект сотрудничества в производстве хирургических роботов. Если говорить о совсем новых направлениях взаимодействия, то отмечу готовящееся соглашение в такой интересной сфере, как хоккей с шайбой. В этой области, как известно, у нас есть определенные достижения, в Китае этот вид спорта становится все более популярным, приобретает все больший интерес. Особенно заметно это с учетом приближения 2022 года, когда в Китае состоятся зимние Олимпийские игры. Эта область сотрудничества становится весьма знаменательной, до этого у нас такого не было. Но если перейти к таким структурно образующим проектам с точки зрения наполнения нашего сотрудничества материального, то здесь, как всегда, есть проекты, по которым переговорам идут не первый год, например в области гражданского авиастроения, производстве больших пассажирских самолетов и тяжелых вертолетов. Есть документы в области атомной энергетики, в области космической деятельности.
Разумеется, внимание общественности традиционно привлечено к развитию сотрудничества между Китаем и Россией в области энергетики, которое мы справедливо называем формированием энергетического альянса. Два года назад было подписано крупное соглашение и контракты в области поставок на китайский рынок нашего природного газа по так называемому Восточному маршруту, проходящему через территорию нашей Восточной Сибири и Северо-восточного Китая. Этот проект продолжает успешно реализовываться, газопроводы и на нашей, и на китайской стороне строятся, и, как предусмотрено контрактом, поставки планируется начать в 2018 году. Пока, во всяком случае, график приближения к этой рубежной дате выдерживается обеими сторонами в полной мере.
Известно, что есть планы дополнения Восточного маршрута так называемым Западным маршрутом поставок газа в Китай. Судя по комментариям в экономической журналистике, все ждут, будет ли подписано что-то в этой области. Пока определенного сказать не могу, потому что переговоры продолжаются, но хотел бы отметить несколько моментов, которые нужно иметь в виду, говоря на эту интересную и перспективную тему. Любые договоренности такого рода, это не просто стопка документов с подписями и печатями, это, как правило, целые блоки, насчитывающие иной раз десятки документов технического характера, организационного, финансового, которые регулируют все аспекты такого рода сложных, многомерных сделок, рассчитанных на долгие годы реализации. Вполне возможно, что такого рода документы также могут быть подписаны в ходе предстоящего визита.
Что же касается базового вида документа для такого рода сделок — базового контракта на поставки — то здесь переговоры продолжаются. На их вход влияет конъюнктура на мировых энергетических рынках. Сейчас, наверное, не самое лучшее время, во всяком случае, для продавца. Но как говорят специалисты в газовой сфере, кто непосредственно ведет переговоры: если наложить переговорный график, который вывел партнеров на соглашение 2014 года по Восточному маршруту, то и по Западному маршруту мы по этому графику не отклоняемся. Каких-то задержек, опозданий тоже нет. Идет нормальная, ритмичная работа по согласованию взаимовыгодных условий, ведь это же не благотворительность, это коммерция. Так что, самое главное, никто не ставит задачи подписать к конкретной дате. Стороны говорят, что будут работать столько, сколько потребуется, но никто — ни будущие продавцы, ни будущие покупатели, — никто ни в малейшей степени не утрачивает уверенности, что в конечном счете согласие будет найдено. Будем ждать.
— Россия решила поставлять в Китай ракетные двигатели РД-180. Как обстоит ситуация в области двигателестроения?
— В области двигателестроения у нашей страны, у наших производителей есть весьма серьезные технологические заделы. Это известный факт. Ведь несмотря на все сложности наших отношений с Соединенными Штатами, мы продолжаем поставку ракетных двигателей для американской космической отрасли. То же самое касается и Китая. Но здесь я бы сделал акцент не на конкретной поставке отдельных товарных партий, отдельных единиц продукции, а на сотрудничестве в целом в области космической деятельности.
Ведь дело не только в том, чтобы поставить какие-то конкретные аппараты, а в том, чтобы наладить долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество сторон, которые объективно близки друг другу с точки зрения технологической совместимости. Ведь китайская космическая отрасль создавалась в значительной степени с учетом и использованием наших технических разработок, хотя она уже давно вышла на уровень самостоятельного развития.
Достижения последних лет в области космонавтики, как пилотируемой, так и не пилотируемой, нас в этом убеждают. Но поле для взаимодействия остается весьма широким.
Вот это, наверное, главное. Сама по себе возможная поставка ракетных двигателей рассматривается и нами, и нашими китайскими партнерами как составная часть более широкого взаимодействия, например в области проектирования в перспективе тяжелых ракет, выхода на сотрудничество в области космических станций, дальних космических полетов. Одним словом, это очень перспективная сфера, в развитии которой заинтересована как российская, так и китайская сторона. Но при этом мы неизменно подчеркиваем, что очень важным для нас является защита прав интеллектуальной собственности и общепринятых международно-правовых аспектов в этой деятельности. Не могу не сказать, что это сотрудничество имеет сугубо мирный, гражданский характер и в конечном счете идет на пользу всему человечеству, а не только странам-участницам, как и любая космическая деятельность, деятельность по освоению и изучению космического пространства.
— В мае прошлого года президент России Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин договорились о сопряжении ЕАЭС и нового Шелкового пути. На ваш взгляд, насколько успешно идет этот процесс? В чем главные трудности? Какие проекты уже начаты в этой связи, какие проекты способствовали бы реализации этой договоренности?
— Любой проект имеет шансы быть успешно реализованным в том случае, если он отвечает интересам всех сторон, участвующих в этом проекте. Что касается проекта сопряжения китайской концепции экономического пояса Шелкового пути и интеграционного проекта стран Евразийского пространства — Евразийского экономического союза, — то здесь как раз взаимная заинтересованность не просто налицо, не просто существует, но ее, в принципе, можно потрогать, можно увидеть. Для этого, строго говоря, достаточно просто взглянуть на географическую карту.
Выстраивание, скажем, общей инфраструктуры, которая бы содействовала экономическим обменам на этом широком Евразийском пространстве, это задача, программа, которая, на мой взгляд, просто не имеет оппонентов, ее выгодность очевидна для участников. Но для любого сотрудничества надо создать, как мы говорим, институциональные нормативные рамки. Взаимодействие между Китаем и Евразийской экономической комиссией, как органа Евразийского экономического союза, и создает такие рамки.
Как известно, в прошлом году, в мае, руководители России и Китая приняли заявление о сопряжении этих двух интеграционных проектов. За последний год сделано немало: прошли встречи на экспертном уровне, где прорабатывались два основных направления прикладного, практического сотрудничества в этой области. Первое — выстраивание соответствующей регуляторной базы, так как, чтобы торговать, надо договориться о правилах этой торговли. Второе — инвестиционное сотрудничество.
Прежде всего в инфраструктурой области: коммуникации, логистические центры и все, связанное с движением людей и товаров как в одну, так и в другую сторону.
Взаимодействие в этой области выстраивается на двух этажах. Первый — коллективный этаж — взаимодействие Евразийского экономического союза и Евразийской экономической комиссии, как его исполнительного органа, с Китаем. Здесь идет речь об ожидаемом начале переговоров между сторонами по соглашению о партнерстве.
Это традиционная нормативная база, существующая везде в мире, где речь идет о каких-то механизмах облегчения условий торговли: таможенных союзов, зон свободной торговли, каких-то экономических объединений. Не исключено, что в ближайшее время с согласия всех стран-членов ЕАЭС старт таким переговорам может быть дан.
Другой этаж — инвестиционное сотрудничество. Оно может выстраиваться между Россией и Китаем напрямую, являясь одновременно частью формирования материальной базы всего Евразийского экономического союза. Здесь сторонам нужно начать с согласования перечня таких проектов сотрудничества, которые отвечали бы интересам обеих сторон. Эта работа начата в прошлом году и продолжается в нынешнем году. Мы находимся в начале пути, и еще многое предстоит сделать.
Географической зоной развития этого сотрудничества может быть ареал ШОС, которая к этому готова, членами которой являются и Россия и Китай, государства Центральной Азии. Насколько я знаю, на встрече глав правительств ШОС в декабре прошлого года была сформулирована задача продвижения в перспективе к формированию зоны свободной торговли. Это тоже одно из слагаемых формирования нового экономного пространства в Евразии. Сделать предстоит много, требуется значительное усилие на всех уровнях от участников этого большого мегапроекта, но начало положено и вектор выбран правильный.
— На саммите ШОС в Ташкенте будет сделан еще один шаг к тому, чтобы Индия и Пакистан стали полноправными членами ШОС. Однако пока этот процесс не завершен, а на очереди есть заявки других стран на прием в качестве партнеров по диалогу. Почему именно сейчас началось активное расширение "шанхайской семьи"? Есть ли пределы расширению ШОС, чтобы организация, с одной стороны, укрепляла свой авторитет, а с другой — оставалась клубом единомышленников и могла эффективно действовать?
— Процесс расширения ШОС объективный и свидетельствовать может только об одном — об интересе к членству в этом международном институте. Никто никого никуда силой не загоняет, об этом даже речи быть не может. Если та или иная международная организация расширяется, это говорит о том, что все больше и больше стран хотят в той или иной мере с ней сотрудничать на юридической основе.
Сегодня в ШОС насчитается в целом, учитывая все формы взаимодействия, 18 государств. Это ядро, то есть страны-члены, которые были основателями ШОС 15 лет назад, это группа стран-наблюдателей, которые приближаются к этому статусу, и дело идет к тому, что Индия и Пакистан в ближайшее время могут перейти в иную весовую категорию, то есть из стран-наблюдателей перейти в категорию стран-членов. Это не одномоментный акт, для этого требуется выражение согласия, распространение на самих себя, как членов организации, всего пакета нормоустанавливаюших документов ШОС. Что касается Индии и Пакистана, то мы сейчас фиксируем начало этого процесса.
Третья форма взаимодействия — так называемые партнеры по диалогу. Число таких партнеров в 2016 году существенно возросло. Были подписаны соответствующие соглашения организации, в частности, с Непалом, Арменией и Азербайджаном. Еще целый ряд стран на подходе. Еще больше государств выражают интерес к установлению тех или иных отношений с ШОС. Это говорит только о растущем интересе в мире к этой молодой организации.
Сама она переживает тоже весьма важный период в своем развитии — переход от формирования политической базы сотрудничества к налаживанию практического взаимодействия. Напомню, что в прошлом году была принята экономическая стратегия ШОС на период до 2025 года. Вырабатывается целый ряд соглашений, и уже близко к завершению этой работы соглашение по сотрудничеству в конкретных областях обеспечения стабильности и безопасности в регионе ШОС. Это все практические вопросы к подключению, которым заинтересован достаточно широкий круг стран.
Это не значит, что все в организации идет гладко. Все-таки страны в организации с разными национальными интересами, и коль скоро в основе принятия решений лежит принцип консенсуса, то и главной задачей в выработке тех или иных решений становится выход на этот самый консенсус, что, как известно, в международном общении достижимо не всегда.
Самое главное, что эти вопросы решаются переговорным путем, в обстановке взаимной доброжелательности, нацеленности на сотрудничество, а не на внесении сложностей и, как говорят математики, выход на общий знаменатель. ШОС — это не дискуссионный клуб, это институт практического сотрудничества. По крайней мере, такую задачу перед организацией ставят страны-члены. Реализовывать ее приходится, прилагая большие усилия.
Мы ждем от Шанхайского саммита 23-24 июня крупных прорывных решений, в том числе касающихся членства в организации.
— В последнее время обострилась ситуация в Южно-Китайском море. На ваш взгляд, какое значение в этом контексте для Пекина приобретают отношения с Россией?
— Ситуация в Южно-Китайском море, по крайней мере та, которая складывается сейчас, она, как можно предположить с уверенностью, никого не радует. Идет достаточно острая дискуссия, связанная как и с территориальной принадлежностью тех или иных географических образований в акватории Южно-Китайского моря, так и в вопросах понимания морской деятельности в этом районе: свобода навигации, соблюдение тех или иных правил установления географических пределов, морских пространств различных государств и так далее. Напряженность здесь в значительной мере вызвана искусственно. Да может быть, и в решающей мере. В немаловажной степени это связано с вмешательством внерегиональных государств в урегулирование этой ситуации.
Если не обвинения, то как минимум подозрения в адрес Китая, высказываемые некоторыми мировыми столицами относительно ограничений, если не сказать угрозы свободе судоходства в этой районе, по мнению российских экспертов, являются искусственными и не имеют отношения к реальности уже хотя бы потому, что Китай, давно и прочно вышедший на первое место по объему внешней торговли среди всех государств мира, опередив по этому показателю даже Соединенные Штаты Америки, абсолютно большую часть своих внешнеторговых грузов как по экспорту, так и по импорту, перевозит как раз морским путем, в том числе подавляющую часть через эти воды.
Наверное, совершенно очевидно, что как минимум не меньше, а скорее, даже больше, чем кто-либо другой, Китай заинтересован в обеспечении свободы судоходства без каких-либо осложняющих обстоятельств.
Поэтому позиция России, связанная с диспутами относительно территориальных проблем в Южно-Китайском море, хорошо известна. Она логичная и достаточно определенная: мы за решение любых вопросов переговорным путем между странами-участницами тех или иных дискуссий. Любые поползновения со стороны, иной раз маскируемые под разного рода содействие поискам решения, на наш взгляд, деструктивны. Поэтому, заявляя о своей позиции, мы не встаем на сторону Китая, потому что Россия, в принципе, в такого рода конфликтах не встает на ту или иную сторону. Тем более что участниками споров являются дружественные для нас государства, которые имеют для нас немаловажную ценность.
А важность нашей позиции для Китая, как и для других участников споров, именно в том, что в основе нашей позиции не просто апелляция к тем или иным международно-правовым нормам, а просто голос разума, голос взвешенного подхода, голос страны, которая прекрасно понимает, что путь к решению территориальных споров — это создание таких отношений между странами-участницами, которые выносили бы любые расхождения за скобки потребности практического развития добрососедства. Это наша позиция, и она, безусловно, благоприятна как для Китая, так и для всех участников территориальных споров.
