На телеэкранах 8 мая большая премьера: фильм "Я — учитель". Новая работа создателя "Битвы за Севастополь" Сергея Мокрицкого, также посвященная теме Великой Отечественной войны — камерное, трагическое кино о маленьком человеке, школьном учителе, который повидал на своём веку уже не одну смену власти и поэтому вначале спокойно принимает приход в их посёлок немецких солдат. Однако любовь к женщине и забота о её сыне заставляют мирного обывателя взять в руки оружие и раскрыться в себе новые качества.
Как и в "Битве за Севастополь", в новой картине сыграла Юлия Пересильд. На этот раз ее героиня — тихая и покорная судьбе молодая мать. "Я — учитель" был показан в основном конкурсе фестивалей в Пекине и Тегеране. В российских кинотеатрах фильм появится осенью этого года, что не мешает продюсерам провести телепремьеру уже сейчас, приурочив её к 71-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне. Праздничные дни режиссёр Сергей Мокрицкий встречает в Балаклаве, где готовится к съёмкам нового фильма о водолазах. Накануне отъезда он пообщался с Павлом Гайковым.
— Сергей, вы второй раз подряд взялись за тему, связанную с Великой Отечественной. Чем для вас и вашей семьи стала эта война?
— Эта война коснулась, наверное, всех, кто жил в европейской части нашей родины. Когда наша деревня в Житомирской области была оккупирована, маме было 12 лет. Её отца репрессировали в 30-е, и в деревне было неоднозначное отношение к советской власти, но мама ещё мало что тогда понимала. Её старший брат, мой дядя, ушёл на фронт. Он погиб в мае 45-го, я назван в его честь, и частица этой памяти звучит каждый день, когда меня называет по имени жена, дочь или кто-то из друзей.
В моём детстве война всегда была рядом. Мы жили в таком месте, где война была под ногами и напоминала о себе, когда мы ковырялись в земле или сажали картошку. Пацанами мы часто рылись в окопах в поисках пороха, чтобы делать "дымовушки".
Я находил оружие, ржавые стволы от винтовок, однажды даже нашел настоящий парабеллум — он давно проржавел, но хорошо сохранилась его страшная пружина. Война была в тумбочках в виде медалей, в рассказах людей, которые воевали. Ветераном был каждый второй житель деревни. Когда я был маленький, я любил слушать эти рассказы.
Реальную войну я ненавижу, а кинематографическую люблю, в ней ярче и быстрее проявляются характеры. Это фактурное время, которое сложно, но интересно снимать: яркие враги, настоящие герои… Есть в этой любви что-то от недоигранных мальчишеских войнушек. Но пусть только на экране кино война и остается.
— Ваши родственники на Украине и бывшие односельчане обсуждают с вами ваши фильмы? Спорят о чём-то?
— Они гордятся мной. Они не обсуждают фильмы, они думают, что вложили в меня знание, которое отражается в этих фильмах. Это же родные люди — лучший зритель на Земле. Даже если я сделаю кино, состоящее из ошибок, они похвалят и порадуются за меня.
Мы понимаем, что история в глобальном понимании всегда направлена против человека. Вот и у каждого из героев "Я — учитель" есть своя правда. 14-летний Иван верит, что придет Красная армия и что по-другому быть не может. Учитель Пётр Андреевич говорит, что если бы она (Красная армия — ред.) могла, уже давно бы пришла, и надо как-то приспосабливаться — "мы же люди". Помощник генерала Власова — предатель Рыков и офицер РОА — тоже по-своему любит свою родину и верит, что время коммунистического правления Россией конечно.
Я всех их понимаю, но как разобраться? Что будет лучше для нашей родины? Кем надо быть — либералом, патриотом или центристом? Что лучше, молчать или говорить правду? Наши потомки будут смотреть на наше время и думать, какие мы были глупые — они будут знать, чем всё закончится, а мы не знаем. Так не знали люди и тогда. Поэтому они опирались на какие-то столбовые, основные ценности, которые наш герой в итоге и нашёл.
— Ваш предыдущий фильм "Битва за Севастополь" был уникальным масштабным опытом российско-украинского производства. Как удалось снять и выпустить "Битву" в непростых политических условиях?
— Я хоть и живу в Москве с 1985-го года, но сам — этнический украинец, мой родной язык украинский. Так что я отлично понимал две части нашей группы и готов был мирить их. Хотя этого и не требовалось: киношники — особый народ, аполитичный, а нам было чем заниматься помимо политики. Кроме того, такого масштаба фильма на Украине давно не было, и не скоро появится. Хорошие актёры, команда, история — продюсеры всё это прекрасно понимали и отлично ладили между собой.
— А когда фильм уже вышел к зрителю? Ведь это была весна 15-го года, пик событий.
— Там были некоторые стычки, не без этого, но они не были глобальными. На Украине фильм вышел под названием "Незламна" — "Несокрушимая". И на премьеру в Одессе пришла группа молодых красивых девушек, которые были облачены в майки с надписью "Незламна Савченко" — в поддержку Надежды Савченко. Мы никак не хотели таких ассоциаций и не знали, как себя вести, это была провокация.
Переодевались эти девушки в женском туалете. Туда пошла Юля Пересильд, минут десять провела там, после чего все девушки вышли уже в повседневной одежде. Юля вышла разгоряченная, с красным лицом, видно, что были дебаты.
Мне было очень интересно, что же она им сказала. Она ответила: "Я им сказала по-нашему, по-псковски, но главное, что бабы поняли". Есть какие-то слова, которые до сих пор объединяют наши великие народы. Их просто надо найти. И Юля тогда их нашла.
Многие на Украине смотрели "Незламну" и говорили, как жаль, что русский зритель не увидит такое хорошее правдивое украинское кино, где советские руководители показаны с критической точки зрения. А в это время этот же фильм под другим названием шел во всех кинотеатрах России. И я им говорил, да нет, ребята, всё хорошо, мы едины, а они говорили — "ладно, ври больше".
— "Я — учитель" вы снимали в Крыму. Не опасались негативной реакции на Украине?
— Мне уже нечего бояться. Но я стараюсь особенно это не афишировать, и везде говорю, что съёмки проходили на юге России. Потому что стоит сказать про Крым, как это сразу превращается в какую-то позицию, ты становишься объектом пропаганды. А я не хотел бы, чтобы это отражалось на нашем фильме — он о любви, о маленьком человеке, который находит в себе силы и становится богатырём. Мне вот это в первую очередь интересно.
Кстати, во время съёмок в Крыму произошёл один интересный случай. Мы искали старые дома, в основном татарские мазанки без газовых труб, и в одной из них я увидел большой портрет Путина. Хозяйка говорит: "Я его повесила ещё четыре года назад. Все думали, что я сумасшедшая, потому что мне ночью приснился Путин и сказал: иди по селу и скажи, что скоро Крым будет российским".
Женщина работала техничкой в школе, так что была довольно публичным человеком. Ей все отвечали: вот ты дура, надо тебе замуж выйти. Потом — бах, и Крым становится российским. И теперь к ней вся деревня ходит и спрашивает, что ей снилось и что всех дальше ждёт. Такая Ванга! В деревнях всякое бывает. Это я вам как деревенский житель говорю.
— Свой следующий фильм про водолазов вы тоже собираетесь снимать в Крыму, в Балаклаве?
— Да, мы уже начали работать над сценарием, и пока что нам везёт. 5 мая — День водолаза, официальный праздник. В Севастополе в этот день собираются потомки тех, кто организовывал советское водолазное дело. Это огромное событие, и каждый человек — кладезь информации. Специально собрать их в одном месте невозможно, а тут они сами приезжают, так что я бросаю все дела и лечу туда. Если будет снято хорошо, если люди будут интересными, то может быть это станет частью фильма.
Это будет игровой фильм с подводными съёмками и подводными декорациями, про поиск сокровищ, про любовь, революцию, контрреволюцию, белогвардейское движение и борьбу с ним, про жертву и отказ от идеалов — страсти будут нечеловеческие.
Моряки очень любят травить байки — я по себе это знаю, я ведь окончил мореходное училище в Херсоне и служил в Севастополе. Раньше я этим занимался на флоте, а теперь в кино. Собственно, кинематограф и есть байка, перенесенная на экран.
