Число туристов в мире в прошлом году достигло рекордных 1,2 миллиарда человек, а к 2030 году, согласно прогнозам, составит 1,8 миллиарда. Еще 15 лет назад в мире было 25 миллионов туристов. Генеральный секретарь Всемирной туристской организации Талеб Рифаи рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Испании Елене Шестерниной, какие направления будут выбирать туристы в будущем, что должна сделать Россия для привлечения иностранных туристов и смогут ли Турция и Египет вернуть туристов из России и других стран.
— В какой степени террористические акты, в частности в Израиле, во Франции, Бельгии, влияют на туристические потоки в эти страны? И каково влияние в случае природных катастроф, таких как в Японии или в Эквадоре?
— Любой кризис — будь то с участием человека или природная катастрофа — в самом начале оказывает очень сильное влияние на туризм в этом конкретном направлении. В зависимости от ситуации, разумеется. Но мы выяснили, что это влияние не долгосрочное. В особенности, когда речь идет о традиционных направлениях, которые пользуются доверием людей. Например, Париж. Влияние было очень серьезным на протяжении недели-двух-трех, но затем люди продолжили ездить в Париж.
Последствия кризиса, вызванного деятельностью людей, отличается от природных кризисов или кризисов в области здоровья. Например, если речь идет о эпидемии, люди просто перестают ездить, потому что это страшно. Гораздо страшнее, чем террористические атаки. Во время теракта ты хоть что-то можешь попытаться сделать, в случае эпидемии это невозможно. Природные катастрофы тоже, разумеется, оказывают влияние.
Влияние всегда краткосрочное, но его продолжительность зависит от ситуации и от направления. Есть направления, которые больше подвержены последствиям катастроф, потому что людям необходимо восстановить доверие. В конце концов, вопрос сводится к тому, насколько люди доверяют этому конкретному месту. Если они доверяют этой стране, условиям безопасности, если они думают, что будут защищены, они едут.
— Насколько быстро сможет оправиться туристическая отрасль Эквадора?
— То, что произошло в Эквадоре, может произойти в любой точке мира. Влияние будет, но оно будет краткосрочным. Потому что поддержка стран мира тоже очень важный фактор. Если люди едут, то они демонстрируют, что хотят поддержать попавшую в беду страну. Похожая ситуация была в Непале. Люди начали возвращаться в Непал через два-три месяца, потому что они хотели продемонстрировать поддержку этой стране.
— Россия сейчас пытается развивать свой внутренний туризм. Какие еще страны идут по этому пути?
— Многие страны. В особенности страны с большим населением и большие страны с географической точки зрения. Россия очень хорошо развивает внутренний туризм. Другие большие страны тоже этим занимаются. В Китае, например, в 2015 году было 4 миллиарда поездок внутри страны. Когда мы говорим "турист", мы имеем в виду человека, который провел хотя бы одну ночь за пределами своего дома. Бразилия, США — подобные страны могут позволить большие перемещения людей. Внутренний туризм для нас даже более важен, чем международный туризм, — он более стабильный, и, возвращаясь к первому вопросу, если что-то происходит в стране, то люди не будут так напуганы, они ведь там живут. Если на международный туризм влияют шоковые ситуации, то на домашний туризм нет.
— С одной стороны, нынешний курс рубля должен способствовать росту потока иностранных туристов. С другой стороны, имидж России на Западе сейчас не лучший. Какая тенденция победит? Какие вы можете дать советы тем, кто работает в российском туристическом секторе?
— Я не хочу говорить о политической ситуации. Я думаю, причины в основном экономические. Имидж России… Россия — это Россия. Россия — страна, которую бы все хотели посетить. Согласны вы с ее политикой или нет — вопрос не в этом. Европейцы продолжат ездить в Россию, если это будет комфортно, легко, если там будет что смотреть. Так что причины, на мой взгляд, происходящего с российским туристическим сектором, экономические, а не политические.
Что должна сделать Россия, чтобы стать более привлекательной? Я могу назвать три вещи. Во-первых, диверсифицировать свою продукцию. Все, кто едет в Россию, едут или в Москву, или в Петербург, может быть, в Сочи. Я много раз был в России. В последний раз я ездил на Алтай. Это же мечта. Люди про это просто не знают. Там много русских туристов, но почти нет туристов из-за рубежа. Не потому что они не хотят ехать, а потому что они мало что про это знают. Россия недостаточно делает для диверсификации своего международного туристического продукта. Надо чтобы приезжали в Москву на несколько дней, а потом ехали в другие регионы. Это как раз то, что пытается делать российское правительство, оно это понимает, и мы согласны с ним на 100%.
На Алтае я видел, как производится мед, это невероятный опыт. Семья, которая этим занимается, мне три часа рассказывала, показывала. Любой бы турист в мире хотел бы увидеть подобное.
Второе — облегчение передвижения, как в области авиасообщения, так и получения виз. Россия должна улучшить возможности перемещения, авиасообщение, достаточно рейсов есть на сегодняшний день только в основные города. Да, есть большие улучшения, но осталось много работы.
Еще один вопрос — визы. Мы не призываем к тому, чтобы ставить под угрозу безопасность. Но ведь можно использовать современные технологии: выдавать электронные визы, визы по прибытию, сделать более легким, более дружелюбным въезд в Россию. Мы призываем к этому не только Россию, но и все страны мира. Есть страны, куда попасть еще сложнее, чем в Россию.
И наконец, стандарты качества. Вы должны применять международные стандарты, повышать качество. В больших городах — я был в Санкт-Петербурге, Москве, Сочи — прекрасно. Но за пределами этих трех городов качество можно было бы сильно повысить.
— Мне кажется, в течение последних лет десяти все-таки качество повышается.
— Конечно, но вы всегда можете работать над улучшением качества, подготовки персонала, повышать уровень гостеприимства. Это не значит, что правительство ничего не делает, оно делает сколько может, но надо делать больше.
— Насколько ваша организация может влиять на облегчение визового режима?
— Мы проводим активные кампании, убеждаем страны облегчать визовый режим. Надо осознавать, насколько этот вопрос влияет на экономику. Каждые 43 туристические визы в США создают одно рабочее место, каждые 60 виз в Россию создают одно рабочее место. Посмотрите с этой стороны, сколько недополучают. Мы представляем наши исследования правительствам, в том числе российскому. Мы также поддерживаем электронные визы. Проблема часто не в том, чтобы получить визу. Визу получить можно. Но ты должен идти в посольство, предоставлять паспорт, все эти бумаги, ждать две-три недели. Но ведь можно получать визу онлайн, получать ее в аэропорту по приезду, если занесена вся информация, можно через двусторонние договоры отменять визы, можно сделать многое.
— Многие приезжают в Европу по туристическим визам, но в результате остаются здесь. Я говорю о нелегальных иммигрантах. Этот процесс можно контролировать?
— Наша организация проводит исследования и ведет статистику. Сколько людей въезжают по визам и сколько приезжают нелегально без виз? Вопрос иммиграции нельзя ни в коем случае связывать с туризмом. Туристическая виза — это туристическая виза. Вы можете установить меры безопасности для получения визы, какие вы хотите, при этом сделав этот процесс быстрым, доброжелательным, но эффективным. Вы знаете, что 92% нелегальных мигрантов в Греции въехали без виз? Перестать давать визы и создать проблемы для греческой экономики из-за этих 8%? Это вопрос цифр. Неверно думать, что в случае облегчения получения виз люди чаще будут оставаться в стране. Если они хотят приехать нелегально, они это сделают и без виз. Если у вас есть магазин и есть люди, которые воруют, что вы будете делать? Не пускать туда никого? Выгнать всех? 8% — это максимальная цифра злоупотребления туристической визой.
— И эта цифра не увеличивается за последние годы?
— Нет. Более того — она уменьшается из-за усиления мер безопасности.
— Какие страны, на ваш взгляд, туристы пока недооценивают?
— Любая страна в мире может стать ярким туристическим направлением. Вопрос не в том, что у тебя есть, а в том, что ты делаешь с тем, что у тебя есть. Все зависит от того, какое внимание правительство уделяет туризму. Красивые горы, красивое море у многих. Но что ты с этим делаешь? Посмотрите на Дубай. Посреди пустыни они смогли создать место, привлекательное для туристов. Или Лас-Вегас. Нужно лишь воображение и желание что-то сделать. У вас, в России, богатая культура, прекрасная природа. Сибирь — это красота, это мечта. Вы там были?
— Нет.
— Вам следует туда поехать. Сибири даже рекламы не нужно. Бренд "Сибирь" сам себя может продать. Летом там очень красиво, зимой еще красивее. Я там был дважды. Но надо принять политическое решение: с этим местом надо что-то сделать, инвестировать туда, облегчить визы, улучшить уровень обслуживания, открыть новые рейсы. Если правительство и общество это сделают, то любая страна мира может стать важным туристическим направлением.
И не спрашивайте, какая страна мне больше нравится, это все равно что спросить, какого ребенка я больше люблю.
— Да, трудно сказать, какая страна самая любимая. Но есть страны, куда ты едешь с одним представлением о ней, а когда приезжаешь, видишь нечто удивительное, что совершенно не рассчитывал здесь увидеть.
— Я путешествовал по всему миру, видел почти все страны мира. Каждая страна красива по-своему. Так же как люди, у всех есть своя индивидуальность. Но это зависит от того, что ты хочешь: ты едешь с семьей, просто с женой или с подругой, один.
Но есть одна страна, которая меня поразила. Это Бутан. Это страна, о которой люди мало что знают. Это счастливая страна. Люди там небогатые, но они очень счастливые. Они живут в очень традиционном обществе, одеваются так же, как их предки, живут в традиционных домах. Это мечта для любого туриста.
— Какой вид туризма, на ваш взгляд, будет развиваться в будущем? Будет ли это сельский туризм или приключенческий туризм? В каком направлении пойдет туристическая отрасль?
— Туризм будет расти. Если люди начали ездить, они не перестанут ездить. Мы живем в эпоху, которую я называю "революцией путешествий". Вся жизнь изменилась. И не 20-30 лет назад, а 10 лет назад. Представьте — в 2015 году 1,2 миллиарда иностранных туристов, то есть тех, кто пересек границы своих стран только за один год. Это каждый седьмой житель планеты. Сравните это с тем, что было 15 лет назад — 25-26 миллионов. И этот процесс будет продолжаться. По нашим прогнозам, до 2030 года будет постоянный рост на 3,8-4% международных путешествий. В 2030 будет 1,8 миллиарда путешественников. Туризм будет расти, потому что это больше не роскошь. Это часть нашей культуры, часть нашей жизни, мы не перестанем путешествовать. Путешествия стали не просто необходимостью, но и правом. Есть право на образование, на работу, на здоровье, на путешествие.
Туризм будет развиваться в том направлении, чтобы обогащать опыт людей.
— То есть это культурный туризм?
— Культурный, если вы понимаете под этим словом любой опыт. Если люди едут в Париж, они не только идут в Лувр, но они и общаются, едят с людьми, танцуют с ними. Все обогащает их опыт. Вы упоминали сельский туризм. Это тоже, потому что вы видите сельскую местность, людей, их дома, вы едите с ними, видите их фермы и поля. Именно поэтому сельский туризм популярен. Или приключенческий туризм. Вы общаетесь с альпинистами, с сопровождающими. Туризм становится все более индивидуальным, путешественники ищут свой собственный уникальный опыт. Вы не можете его получить через интернет.
— То есть меньше пляжа, больше культуры?
— В целом да, если культура это и музыка, и еда и так далее.
— Все, что связано с жизнью страны.
— Да. Именно.
— Как вы оцениваете ситуацию с туризмом в Турции и Египте? Каковы перспективы туристического сектора этих стран в обозримом будущем?
— Да, цифры изменились. Но я бы не говорил только о Турции и Египте. Сейчас любая страна мира потенциальная цель, ни одна страна не может быть уверена, что это не произойдет с ней. Это огромный вызов всему миру. Если Египет и Турция оказались в сложной ситуации, мы должны их поддержать. Если в Кот-д'Ивуаре произошел теракт, его надо поддержать. Если Париж в сложной ситуации, мы должны быть с ним. Так что я бы не говорил только о Египте и Турции, но я понимаю, почему вы задаете именно этот вопрос — это главные направления для российских туристов. Турция и Египет пострадали, поскольку российские туристы составляли большую долю на этих рынках.
Я не мечтатель, я очень большой реалист. Но я вас заверю: туризм вернется в эти страны и даже еще в большем объеме, чем раньше. Российские туристы, и туристы из других стран вернутся в эти страны. Эти события и эти сложные времена делают их сильнее, а не слабее. Сильнее в плане того, что они справятся с кризисом. Египет и Турция — это зрелые, опытные страны. В Египте туризм существует 7 тысяч лет, и он не исчезнет через семь месяцев или семь лет. Турция очень серьезно относится к туризму. Около 30 миллионов туристов приезжают в Турцию ежегодно. Это потребовало большой работы, активного частного сектора, инфраструктуры, высокого уровня обслуживания, хорошего транспортного сообщения и так далее.
Да, сейчас есть проблемы, но я уверен: если мы с вами встретимся через год или два, вы мне зададите другой вопрос — как эти страны смогли восстановиться? Они абсолютно точно восстановятся. Египет — сколько раз он подвергался нападениям на протяжении последних 50 лет? Все время террористические акты, катастрофы и так далее. И каждый раз восстанавливается.
— А что делать с последствиями открытых военных конфликтов? Можно ли надеется, например, что после окончания войны — ведь она рано или поздно закончится — Сирия также сможет восстановить свой туристический сектор? Что туристы вернутся в Пальмиру?
— Да, ничего не бывает вечным. Мы видели это во многих частях света. Посмотрите на Вьетнам, на Хорватию, на Камбоджу. Вьетнам — это туристическая Мекка. Сейчас 12 миллионов туристов приезжают в Хорватию. Когда военные конфликты остаются в прошлом, все возвращается на свои места быстрее, чем можно было бы предположить.
— Сейчас некоторые агентства предлагают туристические поездки в такие страны, как Афганистан, Сомали, Ирак.
— Я приведу вам другой пример. Колумбия, где многие десятилетия шла гражданская война и до сих пор конфликт окончательно не урегулирован, FARC (Революционные вооруженные силы Колумбии, террористическая леворадикальная повстанческая группировка — ред.) продолжает действовать. Правительство еще до окончания конфликта начало фокусироваться на туризме и придумало лозунг "Единственный риск — захотеть остаться". Когда власти начали заниматься туризмом, сообщества, которые оказались затронуты конфликтом, начали получать деньги за счет туризма, стали создаваться рабочие места. Из-за чего происходят конфликты? Из-за экономических проблем и ощущения несправедливости, а туризм — одна из самых эффективных отраслей для создания рабочих мест. Не следует ждать, когда конфликты завершатся. Но для построения стабильной, устойчивой туристической отрасли должно быть как минимум устойчивое правительство.
— Но как можно гарантировать безопасность туристам в "опасных" странах?
— Гарантий в мире нет нигде. Вы мне можете гарантировать, что я сегодня доберусь до дома живым? Никто ничего не может гарантировать.
— Как вы относитесь к туризму в экологически опасных зонах, например, в Чернобыле?
— Кризисы, связанные со здоровьем, — одни из самых серьезных. Мы видели это на примере Эболы в Африке. Мы видим подобные проблемы с эпидемиями в Латинской Америке, в Китае, в других странах Азии. Разумеется, есть последствия атомных катастроф, которые оказывают влияние на здоровье людей. Последствия этих кризисов в краткосрочной перспективе очень серьезные. Но как только международное сообщество приходит к выводам, что эти места стали безопасными, проблемы уже нет. Но вам не надо делать вид, что все в порядке, у вас должно быть все в порядке. Люди не приедут, если ситуация не безопасна. Надо справиться с кризисом, очистить зону. Если это сделано, проблемы в том, чтобы убедить людей вернуться, не будет.
После цунами в Японии и его последствий для Фукусимы Япония действовала очень оперативно. Довольно быстро международные организации пришли к выводу, что эта зона чистая. Я там был еще до официального доклада, и я фотографировал, что я там, я им посоветовал пригласить туда известных людей. Если вы все сделали правильно, то проблемы в восстановлении доверия не будет. Но люди должны вам доверять.
Или Эбола. Никто не хочет ехать в Африку — совершенно несправедливо, потому что эпидемия была только в трех странах западной Африки. Но люди перестали ездить даже в Кению и в ЮАР. Как только ВОЗ заявила, что эти районы свободны от Эболы, людям больше нечего бояться. Я недавно вернулся из Кот-д'Ивуара, и там очень оптимистично настроены.
— Но власти могут подтасовать результаты в области безопасности, в том числе экологической, чтобы вернуть туристов. Что делать с этим?
— Это недопустимо. Если вы один раз солжете, люди больше вам не поверят. Мы всегда советуем в решении кризисных ситуаций быть честными, откровенными, говорить, как на самом деле обстоят дела. Люди будут вас уважать больше, если вы будет так делать. Даже если до конца вы не решили проблему. Вы можете сказать людям, у меня проблемы в районах А, В и С, но в D, E, F их нет. И они поедут туда, где безопасно, потому что они вам поверят.
— В апреле начался Год туризма Россия-Испания. Насколько подобные Годы туризма полезны?
— Очень полезны. И не только потому, что Россия и Испания — два важных туристических направления. А прежде всего потому, что это возможность сфокусироваться на определенном рынке. Вместо того чтобы говорить "я занимаюсь продвижением России", можно сфокусироваться на определенном рынке, испанском. Это даст результаты.
Например, в прошлом году мы проводили вместе с российским посольством российскую гастрономическую неделю в Мадриде. Целую неделю многие рестораны и отели Мадрида подавали русскую еду. Это было фантастически. И планируется еще много чего в 2016 и 2017 годах.
— Конечно, все страны заинтересованы в туризме, чтобы к ним приезжало как можно больше людей. Но есть и обратная сторона медали — толпы туристов, которые могут нанести ущерб памятникам, природе, коренным народам. Как это можно предотвратить?
— Давайте определимся с принципами. Рост туризма и не истощительное использование не должны противоречить друг другу. Если одно растет, второе не должно падать.
Наоборот, чем больше вы растете, тем больше вы получаете ресурсов, вы можете их направить на сохранение вашего объекта, экологии и так далее. Если туризм начинает оказывать отрицательное влияние, надо его остановить. Это вопрос управления. 10 миллионов могут посетить Мадрид и сделать Мадрид лучше, и могут полмиллиона посетить Мадрид и превратить его в ужасное место. Если 1,2 миллиарда туристов будут бросать пластиковые бутылки перед тем, как отправиться в гостиницу, мир будет разрушен. Но если 1,2 миллиарда будут ответственными, сохранять окружающую среду, то мир станет лучше. Это не вопрос количества, это вопрос управления.
— Вы оптимист.
— Потому что туризм — это индустрия надежды. 1,2 миллиарда туристов — это 1,2 миллиарда возможностей или 1,2 миллиарда катастроф? От нас зависит, как мы этим управляем, как управляют те, кто должен это делать, кто несет ответственность. Ответственность разделена между правительством, частным сектором и самими туристами.
И если кто-то из трех неправильно будет делать свою работу, то последствия будут соответствующими.
