Михаил Демурин, для МИА "Россия сегодня"
Для России формат "Большой восьмёрки" (G8) остался в прошлом. Говоря об этом, замминистра иностранных дел России Сергей Рябков отметил, что за последние два года в международных делах многое изменилось, крупные проблемы теперь решаются далеко не только "семёркой", а в иных авторитетных многосторонних форматах наша страна участвует на равных с другими странами. Соответственно, реанимация "восьмёрки" — "совершенно неактуальный вопрос".
Я очень хорошо помню конец 1990-х, когда участие России в "восьмерке" трактовалось как "одно из существенных средств отстаивания и продвижения внешнеполитических интересов" нашей страны (из внешнеполитической концепции в редакции 1997 года).
В действительности дело обстояло противоположным образом: плюсы, которые Россия, будучи втянутой в "восьмерку", получала от того, что считалось прибавкой в статусе, в значительной мере перекрывались немалой политической ценой, которую руководство России вынуждено было платить, чтобы сохранять себя в этом "клубе избранных".
Я тогда работал в МИДе на европейском направлении и всякий раз перед поездкой нашего президента на встречи "восьмёрки" невольно поёживался — какие ещё "жесты доброй воли" мы сделаем по просьбе наших западных "партнёров"?
В 2000-х годах взгляд на место России в мировой политике, предполагающий погоню за признанием в качестве части так называемого цивилизованного мира и надежду на усиление за этот счет внешнеполитических позиций страны, начал постепенно изживать себя. Подтверждением этого стала, в частности, активная роль России в формировании "Большой двадцатки" и других авторитетных многосторонних объединений типа ШОС и БРИКС.
Процесс высвобождения из плена западоцентричного взгляда на мировую политику, однако, шёл медленно и мучительно. Понимание этого, видимо, и давало возможность западным политикам время от времени доставать из кармана эту приманку в виде "возобновления членства России в "восьмёрке"", как это совсем недавно сделал министр иностранных дел ФРГ Франк Вальтер Штайнмайер.
Напомню в этой связи, что о том, что "точка невозврата" в отношениях с Западом ещё не пройдена, Москва сигнализировала "партнёрам" не далее как осенью 2014 года. Но уже тогда, после всего того, что за предшествовавший год эти так называемые партнёры сделали в отношении нашей страны в контексте украинского кризиса, и не только его, на мой взгляд, совершенно ясно было, что "возврат" не только невозможен, но был бы вредоносен для России.
Сегодня на уровне высшего политического руководства наша страна твёрдо заявляет, что возврата к прежним отношениям с Западом быть не может. И это правильно: именно то, прежнее, качество наших отношений не просто позволило США и Европейскому союзу перейти в открытое наступление на позиции нашей страны на постсоветском пространстве, но побудило их сделать это. Настолько иллюзия безнаказанности сформировалась у них с конца 1980-х.
В эту политическую логику укладывается и данное президентом Владимиром Путиным поручение о разработке новой концепции внешней политики нашей страны.
В своей недавней статье, посвящённой проблеме взаимоотношений России и "семёрки", российский политолог Фёдор Лукьянов справедливо отметил, что "этот клуб никогда не станет "мировым правительством", как когда-то замышлялось". Да, Западом замышлялось именно так, и Россия сильно навредила своим отношениям с остальным миром, поддержав своим присоединением к "семёрке" эту логику.
Сегодня речь идёт о том, что неким "органом глобального масштаба" может стать "двадцатка". Не думаю, что это так. Во всяком случае, не вижу принципиально более эффективного качества этой многосторонней площадки для решения международных проблем, чем Организация Объединённых Наций.
Но, ставя точку в вопросе об участии нашей страны в "восьмёрке", мы не просто даём понять, что считаем её менее значимым объединением, чем "двадцатка", — мы принципиально меняем своё качество в ней, становимся действительно самостоятельным участником.
Ещё более благотворное влияние решение России в принципе не возвращаться к прежнему формату отношений с Западом способно оказать на деятельность БРИКС.
Мне уже приходилось писать о том, что именно такой формат способен привести к формированию многостороннего созидательного полюса мировой политики, противостоящего западному полюсу в его современном разрушительном качестве. Это противостояние неизбежно, оно уже идёт, и, понимая это, Запад за последний год предпринял серьёзные усилия по подрыву БРИКС и на китайском, и на бразильском, и на других направлениях.
Как минимум неярко, хотя и по понятным причинам, прошло российское председательство в этой международной структуре. Но объективная потребность в наличии на планете полюса, способного "осадить" американский гегемонизм, очевидна. Значит, он будет формироваться. Вот для этой важнейшей работы значение окончательного закрытия вопроса о возвращении нашей страны в тенеты "семёрки" действительно трудно переоценить.
К этому остаётся добавить всего одну фразу о влиянии данного решения на восстановление патриотического самосознания в самой России: ничего лучше ясности в политической позиции руководства страны здесь быть не может.
