Неделя 3-я Великого поста — Крестопоклонная
С третьего воскресенья Великого поста у православных начинается неделя, которая называется Крестопоклонной. В этот день и в течение всей недели молящимися в храме выносится из алтаря для поклонения распятие.
Начало этой традиции было положено еще первыми христианами, о ней свидетельствовал в IV веке Иоанн Златоуст, а в VII-м — святой Софроний Иерусалимский.
Значение выноса Креста и поклонение ему в середине Великого поста объясняется в богослужебных текстах. Великий пост сравнивается в них с пребыванием евреев в пустыне: "как евреи (Ветхий Израиль) страдали тогда от жажды, а вода в Мерре (месте их стоянки — прим. ред.) оказалась горькой, и Моисей, по указанию Божию, бросил в воду дерево, и вода сделалась сладкой (Исх. 15:23), так и православная церковь посредине Четыредесятницы выносит на поклонение Животворящий Крест, услаждая пост для верующих и насыщая духовную жажду христиан (людей Нового Израиля)".
Преподобный Серафим Вырецкий
Этот удивительный подвижник, в середине безбожного XX века повторивший молитвенный подвиг преподобного Серафима Саровского, говорил своим духовным чадам: "Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой — настанет царство лжи и зла. Истинная Церковь всегда будет гонима, а спастись можно будет только скорбями и болезнями".
Родился преподобный Серафим — в миру Василий Муравьев — в 1866 году в патриархальной крестьянской семье, грамоте учился по Евангелию и Псалтири, в детстве зачитывался житиями святых и мечтал о духовных подвигах. Но когда ему не было еще и 14 лет, отец умер, а мать заболела. Пришлось ехать в столицу на заработки, благо один из земляков взял его к себе в лавку рассыльным.
Но мечта о монашестве не оставляла. Однажды, когда стало совсем невмоготу от петербургской суеты, мальчик пошел в Александро-Невскую лавру в надежде поговорить с наместником, а попал к одному из старцев-схимников, который благословил его до поры оставаться в миру, творить богоугодные дела, создать благочестивую семью, воспитать детей и лишь потом, по обоюдному согласию с женой, принять монашество. Василий принял эти слова как волю Божию, а жизнь в миру как послушание. И длилось оно более 40 лет.
У Василия обнаружился коммерческий талант. Он быстро и с удовольствием учился, завел успешную меховую торговлю, женился, много занимался благотворительностью.
Духовным отцом его стал старец Варнава из Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры. Под его руководством учился молодой коммерсант искусству непрестанной молитвы.
В 1917 году, когда многие состоятельные знакомые Муравьевых начали переводить капиталы за границу и уезжать, Василий с женой Ольгой перебрался на дачу в Тярлево и, освобожденный большевиками от собственности и заботы о ней, погрузился в чтение святых отцов, богослужебных книг, изучение монастырских уставов и молитву.
В 1920 году он был принят в число братии Александро-Невской лавры и пострижен в монахи с именем Варнавы, а жена его поступила в Воскресенский Новодевичий монастырь и приняла постриг с именем Христина.
Вскоре брата Варнаву рукоположили в иеродиакона и поставили заведовать кладбищенской конторой. Только-только окончилась гражданская война, страна еще бурлила, людей косили голод и болезни, на Никольском, Тихвинском и Лазаревском кладбищах стоял непрестанный плач, а в храмах Александро-Невской лавры отпевание шло за отпеванием, панихида за панихидой. Провожать почивших и утешать их близких было первой школой духовного врачевания и наставничества, которую прошел будущий старец-утешитель, молитвенник за страждущих.
Через год он стал священником и получил новое послушание — главного свечника Лавры. Пришлось вспоминать коммерческие познания и навыки. Зато теперь он мог совершать литургию. Когда он служил, храм всегда был полон, люди приходили послушать его проповеди: сказывался многолетний опыт подвижничества в миру — бывший петербургский купец хорошо знал жизнь людей самых разных сословий, их духовные нужды и трудности. Все шире становился круг его духовных чад, а у двери его кельи все чаще стояли посетители, пришедшие за духовным советом и утешением.
Нелегко было монашествующим сохранять внутренний мир в это смутное время. Тем заметнее для всех в Лавре были спокойствие отца Варнавы, его покорность воле Божией сочетавшиеся с непреклонной решимостью следовать истине. Кончилось тем, что его решили сделать духовником обители, а перед этим на исходе 1926 года он принял великую схиму с именем Серафим в честь своего любимого святого.
В конце 1927 года архиепископ Новгородский Алексий (Симанский) приехал к нему за советом: он был в смятении, ждал очередного ареста и хотел уехать за границу. "Владыка! — сказал ему старец. — А на кого вы Русскую православную церковь оставите? Ведь вам ее пасти! Не бойтесь, сама Матерь Божия защитит вас. Будет много тяжких искушений, но все, с Божией помощью, управится. Оставайтесь, прошу вас…" И предсказал владыке Алексию ждущее его через 18 лет патриаршество и то, что нести это служение он будет 25 лет.
Почти три года пробыл отец Серафим духовником Лавры, ежедневно по много часов стоя на холодном каменном полу Свято-Троицкого собора, принимал исповеди. С дровами тогда было плохо, храм почти не отапливался, на стенах его часто выступал иней. Кончилось тем, что отец Серафим серьезно заболел. Боли в ногах стали невыносимыми. Долгое время он никому об этом не говорил и продолжал служить и исповедовать. Лицо же его было всегда озарено такой радостью, что никто и подумать не мог, что батюшка терпит невыносимую муку. Только голос его порой становился едва слышным.
Но настал день, когда отец Серафим просто не смог подняться с постели. Ему шел тогда 64-й год. Появились застойные явления в легких, сердечная недостаточность. Медики настоятельно советовали выехать из города в зеленую зону. В качестве "климатического курорта" была рекомендована Вырица. И митрополит Серафим (Чичагов) благословил переезд. Смиренный инок принял это за послушание. Вместе с ним по благословению владыки в Вырицу отправились схимонахиня Серафима (в миру его жена Ольга) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита, юная послушница Воскресенского Новодевичьего монастыря. Они и прежде часто приезжали в лавру навестить отца Серафима. Теперь уход за ним и забота о его здоровье стали главным их послушанием.
В истории церкви не раз во времена жестоких гонений и упадка веры Господь посылал в помощь людям своих избранников — хранителей чистоты православия. В России 30-40-х годов таким стал святой преподобный Серафим Вырицкий.
После переезда в Вырицу к врачам он уже не обращался, говоря: "Буди на все воля Божия. Болезнь — это школа смирения, где воистину познаешь немощь свою…"
Поначалу его посещали только епископ Петергофский Николай (Ярушевич) и самые близкие духовные чада, но вскоре к старцу устремился нескончаемый людской поток. Ехали богомольцы из Ленинграда и других городов, стекались жители Вырицы и окрестных деревень. Бывали дни когда сотни посетителей с раннего утра и до глубокой ночи осаждали келью старца. Приезжали целыми семьями.
Обеспокоенные родные пытались было сдерживать этот поток, опасаясь за его здоровье, но подвижник твердо сказал: "Теперь я всегда буду нездоров… Пока моя рука поднимается для благословения, буду принимать людей!"
Подвиги поста, бдения и молитвы, которые в течение двух десятилетий смиренно нес Вырицкий старец, можно сравнить разве что с подвигами древних аскетов-отшельников. В понедельник, среду и пятницу он вообще ничего не ел, а в другие дни довольствовался святой водой, просфорой, одной картофелиной и тертой морковкой. Зато священники местной Казанской церкви ежедневно его причащали. О нем во истину можно было сказать: "Он питается Святым Духом".
Подражая своему небесному учителю, он начал молиться в саду на камне перед иконой Саровского чудотворца. Первые свидетельства о молении святого Серафима Вырицкого на камне относятся к 1935 году, когда гонители обрушили на церковь новые страшные удары.
Да и сама жизнь старца была молитвою за весь мир, но это не удаляло его и от служения конкретным людям. И чем грешнее был человек, который приходил к отцу Серафиму, тем больше батюшка жалел его и слезно за него молился.
Еще по Александро-Невской лавре его знали многие известные в то время люди. Среди его духовных чад были отец современной физиологии академик Иван Павлов, один из основателей Русского астрономического общества академик Сергей Глазенап, один из создателей современной фармакологической школы профессор Михаил Граменицкий, профессор-гомеопат Сергей Фаворский, физик Владимир Фок, биолог Леон Орбели.
С началом Великой Отечественной войны старец усилил подвиг моления на камне, и одному Богу известно, сколько душ человеческих спасли те молитвы. В самой Вырице не пострадал ни один жилой дом и не погиб ни один человек.
И еще: немцы, заняв Вырицу, расквартировали в ней часть, состоявшую из православных румын, да еще и говоривших по-русски. Осенью 1941 года по просьбе местных жителей был открыт закрытый еще в 1938 году храм, и в нем начались регулярные богослужения.
Война поломала несметное количество судеб, и когда она окончилась, людской поток опять хлынул в Вырицу со всех концов России. Кто-то по молитвам старца узнавал о пропавших без вести близких, кто-то устраивался на работу, кто-то обретал прописку и кров, но главное — веру.
В 1945 году Господь призвал схимонахиню Серафиму, без малого 60 лет верную спутницу отца Серафима. Сам он был уже прикован к постели. Иногда у него не было сил даже отвечать на записки, которые передавали через келейницу, но как только наступало небольшое облегчение, сразу начинал прием страждущих.
Он знал час своего ухода. В день своей кончины отец Серафим сказал: "Сегодня принять никого не могу. Буду молиться", и попросил послать за священником. Причастившись, он благословил читать Псалтирь и Евангелие, потом стал молиться, а около двух часов ночи благословил читать молитву на исход души и, осенив себя крестным знамением, со словами "Спаси, Господи, и помилуй весь мир" скончался.
Произошло это 3 апреля 1949 года, на которое в тот год пришлось празднование воскрешения праведного Лазаря.
