Непрямые межсирийские переговоры стартовали в Женеве 14 марта. Делегация правительства Сирии и представители оппозиционных делегаций уже провели ряд встреч со спецпосланником ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой, который констатировал прогресс в дискуссиях.
Делегация правительства Сирии до сих пор не знает, кто является ее партнерами по переговорному процессу от оппозиции в Женеве. А спецпосланник ООН по Сирии до сих пор не выполнил свои обязательства по созыву широкого спектра оппозиции для дискуссий. При этом Дамаск призывает разработать устойчивый формат обсуждения для начала перехода к переговорам по существу урегулирования. Об этом, а также о том, почему прямой диалог между делегациями пока невозможен, в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал глава делегации Дамаска Башар Джаафари.
— Господин Джаафари, заместитель спецпосланника ООН по Сирии Рамзи Эзельдин Рамзи заявил, что на межсирийских переговорах есть прогресс. Как вы оцениваете проходящие в Женеве встречи?
— У нас были важные сессии со спецпосланником и некоторыми представителями стран, которые находятся здесь, в Женеве. Конечно, как только мы приехали в Женеву, мы провели несколько важных встреч. Но давайте я сосредоточусь на тех дискуссиях, которые у нас прошли со спецпосланником ООН Стаффаном де Мистурой.
Мы все еще пытаемся разработать некий устойчивый формат для наших непрямых переговоров с другими делегациями оппозиций, который позволит нам продвинуться плавно от обсуждения формата переговоров к переговорам по существу. Без выработки твердой почвы для формата переговоров мы можем столкнуться с большими вызовами и препятствиями, как только мы достигнем стадии субстантивных переговоров.
Мы должны вместе разработать со спецпосланником и другими делегациями твердую почву для определения того, кто является партнером по переговорам делегации правительства САР. Мы все еще не знаем, как много делегаций будет принимать участие в переговорах. Мы находимся здесь пять дней, и мы все еще не знаем, кто эти призраки, с которыми мы, как предполагается, вовлечены в эти непрямые переговоры.
Спецпосланник уведомил нас, что кто-то уже в Женеве, но кто-то еще находится где-то в другом месте, имея в виду, что они еще не подключились к переговорам в Женеве. В то же время мы начали этот раунд четыре дня назад. Так что что-то мы упускаем для создания полной картины этих переговоров.
У нас до сих пор нет всех партнеров и полной реализации резолюции СБ ООН 2254, которая предполагает, что спецпосланник должен собрать широкий спектр оппозиции. Это до сих пор не выполнено.
Другой важный вопрос относительно формата — это полный список участников. У нас сих пор нет полного списка участников после проведения четырех дней в Женеве и участия в двух официальных раундах переговоров со спецпосланником.
Еще одна проблема — как мониторить и контролировать безответственные заявления, появляющиеся то тут, то там от делегации так называемой "саудовской группы". Я уверен, что вы слышали эти безответственные и провокационные заявления от главного переговорщика от саудовской группы (Мохаммада Аллуша — ред.). Мы попросили спецпосланника разработать некий механизм по контролю и мониторингу такого рода безответственных заявлений, которые рассматриваются резолюциями СБ ООН 1924, 1989, 2178, 2199 как нарушения и нежелание борьбы с терроризмом. Такие заявления, согласно резолюциям СБ ООН, рассматриваются как призыв к терроризму. И все, кто эти заявления делает, должны нести ответственность перед СБ ООН за безответственное поведение.
Это самые важные вопросы, которые мы подняли со спецпосланником в отношении подготовки почвы для формата переговоров перед тем, как мы перейдем к их субстантивной части.
Мы продемонстрировали наши серьезные намерения и представили спецпосланнику важные идеи и мнения, которые могут упростить его работу в качестве спецпосланника. Мы называем эти идеи главными элементами для политического урегулирования в САР.
Эти идеи отражают основные элементы, которые разделяются всеми в Сирии. К примеру, уважение суверенитета Сирии, политическая независимость Сирии, единство, территориальная целостность, единство народа. Один из основных элементов — как сохранить Сирию для сирийцев без каких-либо разделяющих подходов.
Другой пункт — мы все вместе призываем к снятию экономических санкций. Они совершенно точно не санкции, потому что они не были введены Советом Безопасности ООН. Так что они нелегитимные.
— Вы имеете в виду санкции ЕС?
— Санкции ЕС, США и ряда стран Лиги арабских государств. Мы призываем к снятию того, что мы в ООН зовем экономические принудительные односторонние меры, потому что они нелегитимные. Только санкции, введенные СБ ООН, мы зовем санкциями. Когда они вводятся Евросоюзом в одностороннем порядке, или США, или Лигой арабских государств, они называются односторонними принудительными мерами. И они определенно и в категоричной форме отвергаются резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН.
Это еще один пункт, который мы заявили спецпосланнику: господин де Мистура, пожалуйста, передайте это послание другой стороне. Мы хотим, чтобы все, если они сирийцы, объединили свои голоса с делегацией Сирийской Арабской Республики, чтобы эти нелегитимные действия, введенные в отношении сирийского народа, были сняты.
Безусловно, если вы вводите экономические действия в отношении сирийцев, многие из них потеряют работу, у многих будет ухудшаться финансовая ситуация, многие из них будут вынуждены становиться беженцами и искать убежища вне Сирии. Потому что они должны найти пути и способы выжить, чтобы кормить свои семьи. Так что этот вопрос очень важный.
Другая тема, которую мы обсудили со спецпосланником, — принудить всех нас, делегацию правительства и оппозиционные делегации, взять на себя определенные обязательства по освобождению оккупированных сирийских территорий на Голанских высотах и по возврату к границам июня 1967 года.
Это некоторые из тем, которые мы подняли в разговоре со спецпосланником, и мы попросили донести эту позицию до других сторон. Они не должны вызывать противоречий, так как отражают мнение всех сирийцев, вне зависимости от их политических принадлежностей.
Сегодня мы глубже продвинулись в обсуждении со спецпосланником наших мнений и идей. Ему необходимы некоторые прояснения. Мы их выработаем и вернемся к нему в следующую пятницу (18 марта) с соответствующими ответами.
Это то, что я могу сказать о том, чем мы занимались с того момента, как приехали в Женеву.
— Вы заявили, что не будете вести прямые переговоры с террористами, имея в виду представителя "Джейш аль-Ислам". Означает ли это, что вы не собирается принимать участие в переговорах — прямых или непрямых — с участием в делегации оппозиции члена "Джейш аль-Ислам"?
— Не только "Джейш аль Ислам". У нас нет никаких личных проблем с отдельными личностями. У нас есть проблемы с идеями, у нас есть проблемы с политическим бэкграундом. Я сказал это, потому что вчера этот человек, который якобы представляет "Джейш аль-Ислам", как мы ее называем, сделал безответственное заявление, в котором он угрожал убить президента Сирийской Арабской Республики. Это то, что я несколько минут назвал призывом к террористическому акту. И это нарушение резолюций СБ ООН 2253, 2299, 2278, 1989, 1924.
Переход от непрямых к прямым переговорам не может быть сделан с участием безответственных лиц, которые публично заявляют, что хотели бы убить президента Сирийской Республики. Для этого человека вообще не может быть места в любых прямых переговорах с делегацией Сирийской Арабской Республики.
Я говорю это, потому что нельзя одной ногой стоять в терроризме, а другой — на мирных переговорах в Женеве. Необходимо выбрать свое место, нельзя быть в двух местах одновременно. Необходимо прочертить линию между терроризмом и политическим вовлечением.
— А у вас с другой стороной сейчас есть общие точки соприкосновения в позициях?
— До сих пор существует большой пробел в вопросе формата. У нас до сих пор нет всех оппозиционных делегаций в Женеве. Поэтому никто не может заявлять, что его позиция отражает мнение всей оппозиции. Половины или двух третей оппозиции до сих пор нет в Женеве. Мы не можем начать обсуждать идеи до тех пор, пока не будет единого мнения от оппозиции.
Как только у нас будет позиция всех, мы обсудим ее. Это я имел в виду, говоря о формате. Формат еще очень слабый.
