ЛАТАКИЯ (Сирия), 8 фев — РИА Новости, Евгений Орел. Столкновения между правительственной армией и вооруженными отрядами исламистов, продолжающиеся уже более пяти лет, навсегда изменили жизни тысяч сирийских граждан. Оказавшись заложниками кровопролитного конфликта, они уехали в более безопасные регионы — туда, где не стреляют и не убивают. Одним из таких мест стал северный город Латакия, где, несмотря на близость к линии фронта и отсутствие какой-либо поддержки со стороны властей, эти люди получили шанс строить дальше свою судьбу.
Корреспондент РИА Новости побывал в гостях у семьи беженцев и выяснил, какие испытания выпали на долю тех, кто был вынужден оставить свой дом и бежать из охваченных войной районов страны.
Остаться в живых
Мы проезжаем блокпост и движемся по трассе в сторону Тартуса на стареньком "Фиате" с разбитыми фарами и без внутренней отделки. Для того чтобы моя дверь оставалась закрытой, я вынужден постоянно держаться рукой за трос дверной ручки.
Человека, сидящего за рулем нашего автомобиля, зовут Абу Фарах. Низкорослый, коренастый сириец с испещренным морщинами лицом и вечно смеющимися глазами. Недавно ему исполнилось сорок, однако выглядит он значительно старше своих лет. Изуродованная в раннем возрасте челюсть придает этому мужчине сходство с псом Гуфи из детских мультиков про Микки Мауса.
Абу Фарах — не настоящее его имя и даже не имя в привычном для нас, европейцев, понимании этого слова. Среди существующих на сегодняшний день традиций именования арабская по праву считается одной из самых сложных. Все потому, что носитель данной культуры в течение своей жизни может обладать сразу несколькими именами.
К примеру, первое — то, которое дается человеку при рождении, называется "алам". К нему обычно прибавляется имя отца — "насаб", что соответствует нашему отчеству. Впоследствии, в зависимости от социального положения, араб может получить прозвище — "лакаб", описывающее его внешность или отражающее черты его характера.
Таким образом, "Абу Фарах", строго говоря, является именно прозвищем и отсылает к личностным качествам моего спутника. В переводе с арабского оно буквально означает "Отец радости", или попросту "радостный". Однако вовсе не добродушный нрав и открытость являются его визитной карточкой. Самый обычный, на первый взгляд, таксист, во всей Латакии Абу Фарах известен как "человек, решающий проблемы".
"Мы с моей тогда еще будущей женой покинули Сальму (город на севере Сирии) незадолго до того, как в нее вступили боевики "Джебхат ан-Нусры" (террористическая группировка, запрещена в РФ — ред.). До войны я был водителем грузовика, развозил овощи. Первое время после переезда в Латакию мы выживали во многом благодаря тому, что нам помогали местные жители", — рассказал мой собеседник.
По его словам, власти города не занимаются расселением беженцев из других регионов и не оказывают им финансовую помощь, а потому это бремя ложится на плечи местной общины и духовенства.
"Нам еще повезло, поскольку сейчас многие не встречают и той поддержки, которую тогда имели мы. Несмотря на это, жили в чудовищных условиях: без еды, без электричества. Что говорить, даже одежды чистой не было, — улыбнулся Абу Фарах. — Моя жена, которая когда-то была детским врачом, пять лет назад перенесла несколько операций на сердце и уже не могла работать".
Я поинтересовался, какими конкретно способами мой новый знакомый зарабатывал на хлеб в тот непростой для их семьи период. На что он с усмешкой ответил: "Разными. Я брался почти за любую работу. Скажу лишь, что никому не причинил вреда и даже помог многим, кто оказался в трудном положении. Однако лично для меня главным остается то, что мы с женой смогли пройти через это и остаться в живых. Обратной дороги нет".
Новая жизнь
Чем дальше удаляешься от города, тем явственнее проступают приметы военного времени. По обеим сторонам дороги на многие километры простираются некогда цветущие фруктовые сады и угодья. Спасаясь от смерти, их владельцы покинули эти земли, на которых их предки поколениями выращивали оливки, яблоки и вишни.
Мы подъезжаем к "бетонным трущобам" — комплексу недостроенных трехэтажных зданий и импровизированных лачуг, обтянутых брезентом и полиэтиленом вместо крыш. Не более 10 километров от города, но контраст разительный.
Возле одной из таких лачуг нас встречает молодая женщина, жена Абу Фараха. Суад 31 год, и она христианка. Ее семья проживает в провинции Ракка, где находится оплот самой мощной на сегодняшний день террористической группировки "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ). Узнав, что я журналист из Москвы, она не удивляется, но призывает быть осторожным и по возможности не покидать пределы своего жилища в темное время суток.
"Простые люди, которые крайне далеки от политических игр, всегда страдают больше всех. И всегда находятся силы, которые хотят воспользоваться их бедственным положением, направить ситуацию в выгодное для себя русло", — сказала Суад. Она пояснила, что в ряде неблагополучных районов Латакии действуют агитаторы боевиков, которые обещают местным жителям "хорошие деньги" в обмен за головы россиян.
"Речь идет о сумме порядка миллиона фунтов (около 2,7 тысяч долларов). Для многих из живущих здесь это реальный шанс выбраться из той чудовищной нищеты, в которой они пребывают", — отметила Суад.
Уже темнеет, и издалека до нас доносится голос муэдзина. Это азан — призыв к вечерней молитве. Мы заходим в дом.
Скромное обиталище Абу Фараха и Суад составляет одна-единственная комната, сплошь устеленная циновками и одеялами всевозможных расцветок. В ее центре стоит печка-"буржуйка" — небывалая роскошь по меркам "трущоб". Несмотря на субтропический климат, зима здесь дает о себе знать, и температура воздуха в Латакии после захода солнца опускается почти до нуля.
Условия жизни перемещенных лиц внутри Сирии далеки от европейских стандартов, и любой дополнительный предмет обихода дает большое преимущество. И вот, словно бы в подтверждение моих слов, немолодая дама, соседка нашей пары, заходит со своими внуками в дом, чтобы погреться возле печи. На голове у нее "никаб" — закрывающий лицо убор с прорезью для глаз.
"Ее муж погиб сразу, как только боевики начали штурм Сальмы. В ту ночь смерть буквально носилась по воздуху, а во время нашего отступления из города вражеский снайпер ранил моего супруга. К счастью, пуля попала в ключицу, не задев внутренних органов", — поделилась Суад.
Указав на безымянный палец своей правой руки, она не без волнения в голосе продолжила: "Пулю вытащили и, когда мы приехали сюда и у нас почти не было средств к существованию, он попросил, чтобы ее переплавили и сделали для меня вот это кольцо".
"Так началась наша новая жизнь", — подытожила Суад.
Сцена завораживала. Я увидел, как глаза женщины заблестели. В печи громко треснула ветка, и я взволнованно обернулся к Абу Фараху. Могучий суровый сириец стоял, слушая свою жену, и слезы потоками струились по его лицу.
Развитие ситуации — в спецпроекте РИА Новости "Война в Сирии" >>
