Павел Родькин, кандидат искусствоведения, доцент НИУ ВШЭ, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
В 1916 году вышла в свет ставшая классической работа В.И. Ленина "Империализм как высшая стадия капитализма". Россия поспешила объявить несостоятельным и как минимум неактуальным марксистско-ленинское интеллектуальное наследие, однако столетний юбилей "Империализма" позволяет по-новому прочитать этот, как я полагаю, несправедливо забытый текст.
Ленин как ученый чрезвычайно скрупулезен, работа содержит большой объем статистической и фактической информации, которая сегодня объективно устарела и не актуальна, как устарела и яростная полемика с Карлом Каутским, однако выводы, которые делает Ленин, не потеряли политической актуальности. Фактически "Империализм" является одним из ключевых исследований для понимания, например, таких явлений, как глобализация, транснациональные корпорации (хотя Ленин, оперируя языком своего времени, не использует эти термины) и современный империализм.
Незаметная мутация капитализма
Образование устраняющих свободную конкуренцию монополий — таков закономерный результат развития капитализма и одно из его базовых противоречий. Привлекательная витрина конкуренции старого капитализма, которая во времена Маркса казалась законом природы, уже в начале ХХ века была подвергнута Лениным решительной критике.
В эпоху потребления монополизм эффективно скрыт за брендами, обилие и разнообразие которых создает видимость конкуренции. Правда, принадлежат все эти бренды ограниченному числу собственников, потенциальные конкуренты и перспективные разработки которых скупаются уже на уровне стартапов. Все это описывает и Ленин: "Конкуренция превращается в монополию. Получается гигантский прогресс обобществления производства. В частности, обобществляется и процесс технических изобретений и усовершенствований…. Общественные средства производства остаются частной собственностью небольшого числа лиц" (здесь и далее цит. по: Ленин В.И. "Империализм, как высшая стадия капитализма". М.: Издательство ЛКИ, 2015. С. 21).
Капиталистические монополии не являются частным случаем разных версий капитализма, как явление монополизм глобален. При этом возвращение к "свободной", "мирной", "честной" конкуренции, как показывает Ленин, невозможно.
Поворотным моментом становления монополизма стала новая роль банковского капитала и его превращение из скромного посредника финансовых операций хозяйствующих субъектов во всесильных монополистов. В поглощении промышленного капитала финансовым, которое сегодня вошло в кульминационную стадию (и фактически превратилось в тормоз развития общества и технического прогресса) нет ничего нового, такое развитие событий было недвусмысленно разложено по полочкам Лениным.
Сложившаяся в результате концентрации производства и капитала финансовая олигархия привела к переходу капитализма на более высокую общественно-экономическую стадию развития, "Для империализма характерен как раз не промышленный, а финансовый капитал", — указывает Ленин (С. 83). Мир давно уже развивается не в рамках старого капитализма, хотя и продолжает эффективно эксплуатировать его позитивные ценности.
Глобализация и финансовый монополизм
Негативные явления глобального капитализма являются его системными свойствами, возмущаться ими — значит элементарно не понимать реальный капитализм. Как отмечает Ленин, "пока капитализм остается капитализмом, избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в остальные страны" (С.57).
Неравномерность развития стран создает условия роста империализма наиболее развитых из них. Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты, как указывает Ленин, привели не только к разделу внутренних рынков, но и к выходу на внешний, мировой рынок, актуальной формой которого стали глобальные ТНК и мировые войны.
Финансовый капитал стал оказывать решающее влияние на международные отношения, устанавливая выгодные для себя правила и "правовые нормы".
Ленин и здесь актуален: "Эпоха новейшего капитализма показывает нам, что между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим, в связи с этим между политическим союзами, государствами, складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, "борьбы за хозяйственную территорию"" (С. 69).
Но капиталистические монополии исторически развивались в рамках национальных государств, что неизбежно привело к еще более фундаментальным трансформациям. Оригинальная социология Александра Зиновьева в этом отношении дает еще более панорамную и глубокую картину социальной революции человечества: возник феномен сверхобщества, или, пользуясь определением Ленина, экономической надстройки, вырастающей на основе финансового капитала, его политики и идеологии.
Экономический монополизм не может существовать вне рамок политического и геополитического монополизма, выросшего из политики колониализма, его идеологией стал гегемонизм США над всем миром. Однако вопрос об окончательном разделе мира оказался не решен окончательно, да и не мог быть решен вне динамики борьбы внутри капитала, по крайней мере попытки его окончательного решения в ХХ веке потребовали две мировые войны.
Возможен ли суверенный капитализм?
Выводы Ленина относительно характера и внутренней логики развития глобального капитализма оказались актуальны и сегодня. Впрочем, предупреждения столетний давности современное российское общество старается вычеркнуть из истории, капитализм оказался слишком соблазнителен еще для позднесоветской элиты.
Капиталистический соблазн имел привлекательную и законченную форму: империализм в форме глобального финансового капитализма воспроизводит паразитизм и возникновение государств-рантье. Создание государства паразитического типа, сырьевого рантье стало главной целью постсоветских государств, взявших за образец государства-раньте западного мира.
Главное противоречие постсоветской России заключается в том, что российский олигархический класс имущих неизбежно переходит, по Ленину, на сторону империализма, и только в этом качестве может быть исторически воспроизведен. Но паразитический образ жизни и зависимость перед глобальным капитализмом делает периферийный империализм (а Россия всегда была периферией западного капитализма) крайне слабым и уязвимым перед государствами-ростовщиками.
Как и всякая монополия, империализм порождает тенденцию к загниванию и застою, на этом Ленин и выводит тезис о загнивании капитализма. Эти тенденции полностью обнаружили себя и в концепции "энергетической сверхдержавы" сытых нулевых.
Российский политический класс продолжает пребывать в иллюзии, что, вернувшись на путь социальной эволюции западного типа (в капитализм), может свободно конкурировать с западным финансовым капиталом на равных. Монопольный характер глобального капитализма, о котором и предупреждал Ленин, остался не понятым и не осознанным российским капитализмом. Суверенный капитализм, идеальный образ которого видится в дореволюционной России, в условиях изменившегося мира невозможен, собственно царская Россия обанкротилась по этим же самым причинам.
