Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
Телесериал "Таинственная страсть" по роману Василия Аксенова сначала планировали показать в конце 2015 года. По каким-то причинам перенесли на начало 2016-го. Тем не менее поговорить здесь есть о чем. Это, если хотите, даже не антирецензия, а литературное хулиганство ("Пастернака не читал, но возмущен"). Или попытка мрачного предсказания, объяснения, почему такой сериал просто невозможно снять хорошо. А если вдруг окажется, что все-таки он великолепен, я сам первый обрадуюсь больше всех.
Да не разбудит власть
Итак, многосерийная "Таинственная страсть" на Первом канале, по одноименному роману Василия Аксенова. Актеры: лучше не бывает. Материал для сценария: книга самого сильного (на мой весьма индивидуальный взгляд) прозаика послевоенной эпохи. И вот в этом-то все и дело. Попробуйте снять фильм по любой книге Аксенова: невозможно. Будет бледная тень этой кипящей непобедимой энергией прозы.
"Таинственная страсть", правда, не совсем роман, это художественные почти-мемуары про плеяду совершенно поразительных людей. За смешными кличками автор книги скрыл своих друзей и приятелей Евгения Евтушенко, Булата Окуджаву, Беллу Ахмадулину, себя… Да вы понимаете, что это за люди, кем они стали для всей нашей цивилизации второй половины века?
Если коротко, то они годами и десятилетиями и были этой цивилизацией. И вот их показать на экране? Хорошо, Ахмадулина, которую играет Чулпан Хаматова — есть шанс. Прочие — не знаю. Так ведь вдобавок надо сыграть этих людей-памятников совсем молодыми и как бы еще никакими, и в то же время мы-то знаем, кем они станут. Как такое снять?
Далее, никакую книгу, выстроенную на всесилии слова, вообще в фильм не превратишь — в лучшем случае получится "по мотивам". Попробуйте, например, Александра Грина снять. Небольшую повесть, почти рассказ ("Алые паруса") превратить в фильм — да. А, допустим, "Бегущую по волнам" или "Блистающий мир" — нет, то есть книга заведомо будет в разы сильнее фильма. А тогда стоит ли пытаться? И ведь не пытаются.
"Таинственная страсть" Аксенова на фоне его прочих книг вроде бы проста, но на самом деле не очень. Да вот хоть ее название. Это что за страсть такая? Где-то в предварительных рецензиях на сериал мелькнула идея, что это страсть героев фильма к творчеству. Ну, понятно… А на самом деле —
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
Для начала, странно не рифмующееся слово "страх" в начале первой строки — так и было, или это все-таки "власть"? Целая история. И, кстати, вы знаете это стихотворение. Да, вы все. Это из нашего национального новогоднего фильма, "Ирония судьбы". Звучит голос Аллы Пугачевой:
"По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден".
Вот только Эльдар Рязанов или кто-то еще это стихотворение на три строфы укоротил. Я сказал, что написала его Белла Ахмадулина, которую в фильме играет Чулпан Хаматова? И, вроде бы, все понятно, совсем юная — но мы-то знаем, что уже великая — поэтесса называет предателями друзей просто потому, что те уходят. Но все-таки — власть? Какая, чья? Вот так можно начать целый роман-расследование, и это ведь только название книги.
Они думали, что побеждают
Великие шестидесятники, страна, народ, власть, идеалы — вот тема этой книги Аксенова, тема, которую книга только коснулась, как горы громадного размера. Она громадна потому, что здесь у нас разговор о том, чем был СССР в одну эпоху и чем стал в другую, почему это произошло и еще — что от той эпохи осталось сегодня. Даже Аксенову такую тему не "закрыть". История СССР не написана, в том смысле, что мы ее только сейчас пытаемся начать понимать.
Литература и вообще культура СССР первой половины века вся, прямо или косвенно, вышла из Серебряного века. Максим Горький и Алексей Толстой, Борис Пастернак и Владимир Маяковский, Константин Симонов или Николай Тихонов — все, открыто или скрыто, оттуда.
Но герои книги Аксенова и сам Аксенов — из совсем другого поколения, родившегося в 30-е — 40-е. Из эпохи, когда в сталинском СССР создалась система образования, унаследовавшая лучшее от императорских гимназий и добавившая к этому коммунистическую пропаганду. Появилось новое и весьма образованное поколение. Вот и разбирайся, получилось это вопреки сталинизму или благодаря ему.
Вдобавок в середине 50-х, эпоху "оттепели", начали десятками создаваться новые НИИ, редакции, театры… Взрывным образом появился — вот из этих людей 30-х — 40-х — новый и мощный социальный слой, советская интеллигенция. Герои "Таинственной страсти" — не одиночки, они создатели идеологии, лидеры тысяч и тысяч людей этого слоя, который оказался для страны морально лидирующим во всех смыслах. Тех, что мы увидим на экране, читали, слушали и обожествляли миллионы. Но "шестидесятниками" они были все вместе, все поколение в целом, вся эпоха советского Просвещения.
Заметим, что сегодня талантливых, а также и гениальных людей в тех же сферах ничуть не меньше, а больше, но в таковых, к сожалению, нет той восторженной потребности.
Почему нет? Потому что дальше пошли всякие процессы, Аксеновым очень хорошо описанные. Часть шестидесятников не вынесла напряжения и стала чем-то другим: диссидентами. Заметим, сам Аксенов — который писал в этой книге, что хотел в 1968 году стрелять в наши танки в Чехословакии (с экипажами, заметим) — говорил, что диссидентом никогда не был. Разница в том, что диссидентство как идеология (и бизнес) предполагает поражение, неверие в "эту страну" и "этот народ". Шестидесятничество — наоборот, то были люди, сменившие по влиянию коммунистов, они хотели и могли возглавить превращение СССР в самое гуманное и самое образованное в мире общество. Более того, у них это почти получилось. Уж не так они боялись этой самой ахмадулинской "власти" — они были уверены, что власть эту уже берут.
Кроме диссидентов, в те же 70-е образовалось новое явление, по сути вторая партия. Поначалу — поскольку начиналось и там, и тут с литературы — эти люди назывались "деревенщиками". Таковые выстроили свою систему ценностей и свою иерархию талантов: Валентин Распутин, Василий Белов и другие. У них тоже были свои поклонники, тоже много. В итоге две эти партии, по мироощущению совместимые как кошка с собакой, дожили до наших дней. Вот сейчас наследники "деревенщиков" читают (возможно) эти строки и сильно ругаются.
А что же компартия — без выстрела отдала идейное лидерство? Нет, сначала, при Хрущеве, начались дикие, маоистские по сути кампании против стиляг, тлетворного влияния Запада, неправильной живописи, церкви и религии, частной собственности. Потом этот псевдокоммунистический запал иссяк, и брежневские идеологи уже всерьез не надеялись вернуть партии роль морального лидера. Балансировали между двумя настоящими партиями, создали подпорку в виде гордости Великой Отечественной (при Хрущеве этого не было), вывели на сцену громадные оркестры народных инструментов. Тянули время. Но книги в СССР все равно читались миллионами, культура оставалась мотором идейной жизни. Потом пришел всплеск идеализма и надежд — "новые 60-е", перестройка. И известно, чем кончилась.
Вот такая краткая версия понимания советской истории. И версия того, чем стали для всех нас эти поэты, музыканты, писатели.
Проблема с книгой Аксенова в том, что в ней предполагается: читатель знает, о каких серьезных вещах и о какого масштаба людях идет в ней на самом деле речь. А поэтому можно изображать их вот так, без восторженного трепета. Но поскольку наш век Просвещения кончился, то проблема книги не может не стать и проблемой фильма. Или — все-таки может, и получится эту ловушку избежать?
