Владимир Лепехин
В минувшее воскресенье около 15 тысяч курдов приняли участие в демонстрации в немецком городе Дюссельдорф, чтобы выразить протест против военных операций властей Турции против боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК).
Центр Европы выбран активистами и сторонниками РПК для проведения своей акции неслучайно: Германия — та страна, в которой наиболее активно действует европейское протурецкое лобби, стремящееся убедить ЕС и НАТО в том, что наибольшую угрозу миру на Ближнем Востоке представляют не "Исламское государство" и другие радикальные исламисты, а курдский "сепаратизм" и поддерживаемый Россией Башар Асад.
С учетом того, что в последние недели наблюдается активизация контактов российских дипломатов с лидерами различных курдских и прокурдских организаций, возникают вопросы о том, например, насколько перспективны эти контакты и какую роль может сыграть курдский фактор в решении сирийской проблемы.
Российские военные видят в курдах потенциального союзника
В октябре этого года, еще до инцидента с российским Су-24, российский МИД задумался о том, чтобы открыть в Москве официальное представительство Сирийского Курдистана. Я лично не исключаю, что стремление России сблизиться с сирийскими курдами (что означало бы косвенную поддержку ею курдов турецких) стало одним из факторов, побудивших руководство Турции к атаке на российский Су-24.
Этнические курды составляют, по разным данным, от 20 до 30 (!) % населения Турции — притом что отношения между нынешним турецким руководством и курдами (в особенности — с аутентичными курдами, проживающими на востоке страны) обострились до предела.
Причина тому — курдский "сепаратизм", столкнувшийся с турецким проимперским национализмом.
В августе 1984 года Рабочая партия Курдистана (РПК) объявила войну официальным властям Турции, которая продолжается и до сего дня. Среди требований РПК — предоставление курдам автономии, уравнивание их в правах с турецким населением, открытие школ и телеканалов на курдском языке и проч.
У СССР были тесные связи с Рабочей партией Курдистана, но в 90-е годы прошлого века, когда российское руководство разменяло левый курс на прозападный, и особенно после ареста американскими спецслужбами лидера РПК Абдуллы Оджалана в 1998 году, эти отношения почти сошли на нет.
Сегодня отношения между Россией и турецкими курдами начинают восстанавливаться, в то время как правительство Турции фактически находится с курдским населением своей страны в состоянии войны.
Словом, курдско-турецкий конфликт имеет не только этническое, но также социально-классовое и гендерное содержание.
В июле 2015 года РПК заявила о невозможности дальнейшего перемирия с Турцией, которая непрестанно уничтожает бойцов РПК не только на территории турецкого Курдистана, но также в Сирии и Ираке. В ответ власти Турции усилили бомбардировки баз РПК и разного рода зачистки. В частности, на прошлой неделе турецкие силы безопасности провели масштабную операцию против РПК на юго-востоке Турции, ликвидировав несколько десятков человек.
Сегодня, в контексте нарастания российско-турецкого конфликта, сотрудничество РФ с турецкими, сирийскими и иными курдами становится не только возможным, но и жизненно необходимым: у России на Ближнем Востоке не так много друзей, чтобы пренебречь отношениями с таким давним своим союзником, как курды.
Как России строить свою политику по отношению к курдам
Каковы могут быть направления и содержание сотрудничества России и курдов Ближнего Востока?
Полагаю, что, действуя по принципу "враг моего врага — мой друг", российское руководство могло бы быть заинтересовано в том, чтобы поддерживать курдов, наказывая тем самым Анкару в ответ на её недружественные шаги по отношению к России. Важно понимать при этом, что курдский вопрос — важнейший фактор влияния на политику целого ряда ближневосточных государств. И для того, чтобы определить основные направления сотрудничества с РПК, турецкой Партией демократии народов и другими курдскими и прокурдскими структурами и силами, нужно четко себе представлять, какова роль курдского фактора в каждом из ближневосточных государств — в Турции, Сирии, Ираке и Иране.
Самый простой тип сотрудничества — поставки курдским повстанцам в той же Турции российских вооружений. Ведь если турецкое руководство открыто поддерживает, например, Джемилева, формирующего в Херсонской области батальон специального назначения, чтобы вернуть Крым в состав Украины, то почему бы последней не поддержать курдских "сепаратистов" в Турции?
Полагаю, что перспективы российско-курдского сотрудничества следует рассматривать в первую очередь даже не в рамках отношений РФ с Турцией, но в контексте перспектив стратегического партнерства России с Ираном (где среди курдов сильны сепаратистские настроения), а также разворачивающегося переговорного процесса по урегулированию ситуации в Сирии.
Для России и нынешнего сирийского руководства, с моей точки зрения, важно, чтобы в переговорах, формула которых была утверждена соответствующим решением Совета Безопасности ООН 19 декабря 2015 года, в качестве противовеса сирийской оппозиции участвовали также и представители сирийских курдов.
Перспективы использования Россией курдского фактора
Безусловно, нужно учитывать, что главной целью курдских повстанцев, независимо от места их проживания, является создание независимого Курдистана путем национального самоопределения, а затем объединения населенных курдами территорий в Турции, Сирии, Ираке и Иране. В этом смысле позиция России по отношению к курдам не может быть универсальной. Одно дело — поддерживать курдское повстанческое движение в недружественной Турции, а также в его борьбе с "Исламским государством" в Сирии и Ираке, и совсем другое дело — поддерживать его на территории дружественного Ирана.
Большинство российских аналитиков склоняются сегодня к тому, чтобы активнее разыгрывать курдскую карту на турецкой и сирийской территориях, всячески поддерживая отряды пешмерга (курдских повстанцев), требуя в ответ поддержки правительственных войск в Сирии и обеспечивая их лояльность по отношению к правительствам Ирака и особенно Ирана.
Понятно, что у тех же США и некоторых их союзников (Турция, Великобритания) имеется своя давняя агентура среди курдов — в особенности в иракской части Курдистана, которые всячески препятствуют росту влияния России в регионе, в том числе — и на курдских лидеров. Но уже ясны как минимум две позиции, на которые уже опирается в своих действиях российская дипломатия.
Первая позиция заключается в том, что Россия обязана восстановить в полном объеме свои контакты с РКП, а также прокурдскими силами в Турции. Вторая и, может быть, более важная позиция состоит в том, что участие Демократического союза в переговорах может и в конечном счете должно привести к созданию курдской автономии на севере Сирии.
Многие российские эксперты считают, что Россия должна убедить Асада в необходимости предоставления сирийским курдам самой широкой автономии, поскольку это может способствовать освобождению северо-востока Сирия от исламистов ДАИШ.
Понятно, что нынешняя антиасадовская националистическая оппозиция против того, чтобы позволить курдам укрепить свои позиции в Сирии и на севере Ирака, но сегодня этот факт вряд ли стоит драматизировать, поскольку оппозиция будет добиваться свержения Асада вне зависимости от того, как он относится к курдам.
Полагаю, что широкая курдская автономия на северо-востоке Сирии могла бы стать опорной территорией Рабочей партии Курдистана, с которой курды могли бы вести борьбу за свои права в Tурции, добиваясь решения о создании аналогичной автономии и в этой стране.
