Отношений Москвы и Анкары как раньше уже не будет, точку в сотрудничестве поставила турецкая сторона. О перспективах возобновления диалога России и Турции, о том, каких конкретных действий Москва ожидает от Анкары в сложившихся условиях и о реакции РФ на возможное продление экономических санкций со стороны Евросоюза рассказал в интервью специальным корреспондентам РИА Новости Марии Киселевой и Татьяне Кукушкиной замглавы МИД РФ Алексей Мешков.
— Есть ли в Москве понимание, что период напряженных отношений с Турцией может продлиться годы? Точка невозврата пройдена? Возможно ли некоторое улучшение отношений России с Турцией, если турецкие власти на деле продемонстрируют реальное намерение бороться с ИГ?
— Точку в сотрудничестве с нынешним правительством Турции, по крайней мере, на том уровне, который был достигнут за последние годы, поставила сама Анкара. Ясно одно: как раньше — не будет. Насколько это может затянуться, зависит в первую очередь от турецкой стороны. Пока что та линия, которой держится нынешнее турецкое руководство — как с точки зрения его полного нежелания признать свою ответственность за неспровоцированную атаку на российский Су-24, так и в плане избавления от двойных стандартов в борьбе с международным терроризмом, — не позволяет делать положительные прогнозы.
Нападение на российский военный самолет и его экипаж — серьезное преступление, которое не может не иметь соответствующих последствий. Как бы турецкая сторона не пыталась представить произошедшее — уже постфактум — в качестве "случившегося по недоразумению инцидента", объективные факты говорят о том, что это была заранее санкционированная антироссийская акция.
Турция нарушила общепризнанный международно-правовой принцип неприменения силы в межгосударственных отношениях, закрепленный в Уставе ООН, а также в Договоре об основах отношений Российской Федерации и Турецкой Республики от 25 мая 1992 года (статья 2 Договора).
Учитывая все это, руководству Турции вместо того, чтобы продолжать отрицать свою ответственность за случившееся и на этом фоне очернять законные действия России в Сирии, следовало бы как минимум сделать то, что диктуют международно-правовые нормы — принести извинения, возместить ущерб и предоставить гарантии несовершения подобного в будущем.
— С января 2016 года Российская Федерация приостанавливает действие безвизового режима с Турцией, насколько долговременной может оказаться такая мера? Считает ли в настоящее время Москва, что действия Анкары представляет угрозу безопасности России?
— Действия Турции, а по отдельным вопросам, напротив, ее бездействие, представляют реальную угрозу безопасности Российской Федерации и российским гражданам. Это основная причина приостановления двустороннего соглашения об условиях взаимных поездок граждан России и Турции от 12 мая 2010 года в отношении ряда категорий граждан, являющихся обладателями общегражданских заграничных паспортов. По той же причине туроператорам и турагентам было рекомендовано воздерживаться от реализации гражданам Российской Федерации туристского продукта, предусматривающего посещение Турции.
— После инцидента со сбитым российским самолетом Су-24 генсек НАТО выступил с довольно осторожными заявлениями о необходимости не допустить эскалации конфликта. При этом генсек явно выступал от своего имени, а не от лица всего альянса. Ожидает ли Россия осуждения действий Турции со стороны НАТО?
— Позиция НАТО в связи со сбитым турецкими ВВС в воздушном пространстве Сирии российским бомбардировщиком с самого начала была выстроена по лекалам пресловутой политической целесообразности и союзнической солидарности, которые в очередной раз взяли верх над объективностью и здравым смыслом. Хотелось бы надеяться, что руководство НАТО в полной мере осознает риски и негативные последствия такой близорукой и сугубо конъюнктурной политики, противопоставляющей альянс всему международному сообществу и коллективным усилиям по противодействию реальным угрозам и вызовам современности.
При этом совершенно очевидно, что именно контакты между военными являются действенным инструментом для прояснения любых вопросов, связанных с военной деятельностью. Регулярно слышим от руководства НАТО заявления о важности и необходимости сохранения открытыми каналов связи между военными представителями России и альянса. В контексте инцидента с российским самолетом в Сирии рядом стран-членов блока пробрасываются также идеи разработки и принятия некоего российско-натовского документа о предотвращении опасных военных инцидентов в воздухе и на море. Однако каких-либо четко сформулированных предложений в наш адрес, по крайней мере, на данный момент, не поступало. При этом не совсем понятно, как такие сигналы состыковываются с остающимся в силе односторонним решением НАТО о приостановке диалога с нашей страной по военной линии.
— Есть ли сигналы о возобновлении постоянного контакта с НАТО по военной линии, в том числе для предотвращения подобных инцидентов?
— Что же касается предотвращения подобных ситуаций в сирийском воздушном пространстве, то хотел бы обратить внимание, что, в соответствии с российско-американским Меморандумом о предотвращении инцидентов и обеспечении безопасности полетов авиации в ходе операций в Сирии, США взяли на себя ответственность за соблюдение соответствующих правил всеми участниками возглавляемой ими коалиции, включая Турцию.
— Может ли напряженность в отношениях России и Турции навредить венским переговорам по сирийскому урегулированию?
— Никогда не проецировали двусторонние отношения с руководством той или иной страны на международные процессы, тем более от которых зависит региональная и мировая безопасность. Свою работу в "венском формате" строим исключительно на конструктивной основе, в полном соответствии с положениями Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года и итоговых заявлений, принятых по итогам встреч Международной группы поддержки Сирии (МГПС) 30 октября и 14 ноября 2015 года.
Ожидаем того же от других его участников, включая Турцию.
— Поддерживаем регулярный диалог со всеми этническими и конфессиональными общинами Сирии безотносительно к нашим отношениям с Турцией или другими региональными игроками. Выступаем за обеспечение участия в межсирийском переговорном процессе широкого круга оппозиционных сил, представляющих сирийский народ. Курды, разумеется, не должны быть исключены из этого процесса. Как и из коллективных усилий по борьбе с ИГ и другими террористическими группировками в Сирии и Ираке, где они с учетом имеющегося потенциала играют весомую роль в противодействии террористической угрозе.
— Страны ЕС 17-18 декабря планируют рассмотреть финальное решение по экономическим санкциям против Российской Федерации. Ожидается, что ограничительные меры будут продлены на полгода. С учетом того, что ситуация на Украине относительно стабилизировалась, как в Москве оценят подобный шаг со стороны Брюсселя?
— Ситуация на Украине в некоторой степени стабилизировалась. Но военные провокации со стороны Киева продолжаются. Более того, украинские власти, по сути, саботируют выполнение Минских договоренностей. А Евросоюз, как известно, связывает отмену антироссийских санкций с их полной реализацией. В этих условиях получается, что на Россию, которая не является стороной конфликта, возлагается ответственность за затягивание мирного процесса на востоке Украины. Подобная позиция лишь поощряет Киев на его дальнейшее торпедирование. Продление санкций станет очередным проявлением политической ангажированности ЕС, свидетельством весьма недальновидной линии Брюсселя.
Вместе с тем мы отмечаем, что среди государств ЕС нет единства в отношении автоматизма и сроков продления санкций. Это свидетельствует о том, что понимание бессмысленности санкционного противостояния постепенно начинает вызревать. Рано или поздно оно возобладает.
