Петр Романов, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
В политике редко удается перечеркнуть прошлое и начать жить с чистого листа, как бы к этому ни подталкивали конъюнктурные соображения. Российско-турецкие отношения тому пример. Какой-нибудь "Турецкий поток" тянет в одну сторону, а десять прошлых русско-турецких войн — в другую. И то, на что еще могут закрыть глаза дипломаты-прагматики, простому человеку сделать труднее. Новая рана тут же заставляет болеть все старые шрамы. Касается это и недавнего "удара в спину".
Тем более, здесь даже в учебник истории заглядывать не обязательно. Можно перепутать первую русско-турецкую войну с третьей или пятой, но в данном случае это не принципиально.
Даже не шибко знающий историю человек убежденно скажет, что с турками плохие отношения у нас были "всегда". И переубедить его невозможно, поскольку, по сути, он прав. И "всегда" за спиной Турции обязательно маячил Запад. Прежде всего, Лондон, для которого мысль о недопущении русских к Черному морю и на Кавказ долго была навязчивой идеей.
С чего начинать столь длинную историю противоборства, даже не знаю: слишком обширен выбор.
Можно, например, с Крыма, который и так на слуху. То, что полуостров обильно полит русской кровью, повторять не буду. А вот о том, как давно началась для нас эта "кровопотеря", напомнить, пожалуй, не грех.
Многие, к сожалению, забыли, что русские расширили свои владения за счет этой территории не по причине имперского экспансионизма, а вынужденно: веками Крым был тем местом, откуда с территории вассального Турции Крымского ханства регулярно совершались набеги на русскую землю. А вслед за каждым таким набегом в Турцию отправлялся очередной караван с русскими рабами.
Вспомним записку князя Потемкина Екатерине II, с его обоснованием необходимости решить, наконец, эту больную проблему.
Главный аргумент: "Татарское гнездо в сем полуострове от давних времен есть причиною войны, беспокойств, разорения границ наших, издержек несносных, которые уже в царствование Вашего величества перешли только для сего места более двенадцати миллионов".
Если бы не эти "беспокойства", инициаторами которых являлись турки, не было бы и "крымского проекта" Потемкина и Екатерины.
Разумеется, в этом регионе, как позже и на Балканах, у России, как, впрочем, и у других держав, были свои геополитические интересы, однако всякий раз детонатором очередного столкновения с турками были не только они. Каждый раз немалую роль играли провокационные действия турок.
Пытаясь подавить национально-освободительное движение то в Греции, то в Сербии или Болгарии, османские войска вели себя вызывающе жестоко.
Все помнят об армянском геноциде, но на самом деле даже трудно сказать, где и когда все это началось. Подобных методов турки придерживались повсюду. Взрослое мужское население вырезалось под корень, женщины и дети угонялись в рабство. Я уже не говорю о пытках, хотя везде присутствуют и они. Что не раз вынужденно фиксировали даже западные дипломаты.
Попытки сначала Александра I, а затем и Николая I, используя своих европейских партнеров, как-то урезонить турок и остановить геноцид, всякий раз заканчивались провалом, поскольку главной целью большинства европейских держав было тогда не спасение армян или греков с сербами от уничтожения, а обеспечение своего влияния на Балканах.
В то время как турок душил очередную жертву, английские, французские, австрийские, а иногда, по правде сказать, и русские политики, занимались тем, что хватали за руки не убийцу, а друг друга.
О совместных действиях сумели договориться, если не ошибаюсь, лишь однажды. После того как турки в очередной раз отказались проявить сдержанность, совместная русско-французско-английская эскадра предприняла активные действия и 20 октября 1827 года в Наваринской бухте разгромила турецкий флот, который должен был высадить в Греции новые подразделения карателей.
Впрочем, очень скоро оказалось, что итоги Наваринского сражения Западную Европу не обрадовали, а огорчили.
Австрийский император Франц I тут же объявил английского адмирала Кодрингтона (именно он, как старший по званию, командовал союзниками в Наваринском сражении) убийцей. В Англии, где в этот момент произошла очередная правительственная перетряска, адмирала от нападок австрийцев защищать не стали. Напротив, и там стали раздаваться голоса, требующие привлечь адмирала к ответственности. В лучшем случае Наваринское сражение в Англии стали называть "досадной случайностью", а король Георг IV, открывая работу парламента, и вовсе заговорил о проведенной военной операции как о крайне "неприятном событии".
Единственным из европейских монархов, кто продемонстрировал тогда принципиальность, оказался Николай I, направивший попавшему в опалу адмиралу теплое поздравление и награду – орден святого Георгия. "Русский флот гордится, что заслужил под Наварином ваше одобрение", — писал он.
Амплитуда колебаний маятника английской политики в отношении Турции и Греции была тогда на редкость большой. Неизменно стабильным оставался лишь интерес британской короны к Восточному вопросу, а вот все остальное — моральные принципы, в частности — являлось величиной переменной. Устав от бесконечных закулисных маневров Англии и других своих европейских партнеров-противников, и поняв, что грекам (тогда они были главной мишенью турок) реально грозит уничтожение, Россия решилась на активные самостоятельные действия.
Кавказ
К тому же, помимо греков, от турецкого гнета страдали и другие народы, перед которыми, как издавна привыкло считать российское общественное мнение, русские также имели моральные обязательства.
Петербург, в частности, твердо намеревался заставить султана согласиться на выезд армянского христианского населения из Турции в Восточную Армению.
В апреле 1828 года Николай подписал Манифест об объявлении войны Турции, а к лету 1829 года русская армия добилась, наконец, благоприятного для себя перелома и на Кавказском, и на Балканском фронтах, что вызвало, как и следовало ожидать, негативную реакцию "союзников", обеспокоенных успехами России.
История сохранила немало примеров авантюристических попыток Запада и Турции совместно поджечь Кавказ, чтобы изгнать оттуда русских. Приведу одну очень типичную для того времени историю.
В конце 1856 года в Константинополе задумали очередную антироссийскую операцию, однако она сразу же не задалась.
Во-первых, русскому посланнику Апполинарию Бутеневу стало известно, что в порту находится судно "Аслан", нагруженное военными припасами и приготовленное к отправке на Кавказ. Потом ему же сообщили – русская агентура не дремала — что, кроме "Аслана", к отплытию туда же готовится еще и пароход "Кенгуру", на котором вместе с военными грузами будет перевезен еще и отряд "волонтеров". Бутенев, разумеется, немедленно потребовал объяснений у великого визиря Решид-паши, что заставило турок дать настолько противоречивые объяснения, что стало уже совершенно очевидно – операция действительно готовится. Бутенев даже добился официального расследования происходящего, однако под давлением англичан турки все же отправили на Кавказ оба судна.
Во главе отряда стоял политический авантюрист венгр Баниа, он же Мехмет-бей, присвоивший себе громкий титул главнокомандующего "европейскими войсками на Кавказе". В предшествующие годы он был поочередно французским, затем прусским и английским разведчиком, искал счастья в Алжире, где издавал газету. Наконец, принял ислам и получил чин полковника турецкой армии.
Известный в те времена Осман-бей, прекрасно осведомленный об интригах европейских держав на Кавказе, с иронией писал по этому поводу: "Только англичане могли творить подобные чудеса, как превращение Бании в Махемед-бея и бывшего журналиста в турецкого полковника".
Среди "волонтеров" числились англичане, поляки и венгры. Во многом по этой причине в "европейских войсках" возникли разногласия, что привело к разложению отряда и массовому дезертирству.
Впрочем, и эти попытки потерпели неудачу.
Турецкий след и Запад за спиной
И таких документальных историй – возок с тележкой. Как у нас теперь принято говорить, с фактами, "паролями, явками и именами". И везде обнаруживается турецкий след. А за спиной турок — неизменный Запад.
Так было в царские времена, в советские (накануне Второй мировой Лондоном, Парижем, Вашингтоном и турками, например, обсуждалось, как лучше бомбить советские нефтяные скважины на Кавказе).
Так развивались события во время двух чеченских войн уже в постсоветский период. Но по этому поводу сказано и так уже немало.
Короче, ничего нового.
Что же до морали, то она предельно проста. Если в силу обстоятельств у тебя появился "партнер" с таким сомнительным прошлым, следует, разумеется, быть настороже. Даже если ты повернулся к нему спиной лишь на секунду.
