Михаил Демурин, для МИА "Россия сегодня"
Президент США Барак Обама в четверг в рамках проходящего на Филиппинах саммита Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) заявил, что радикальную группировку "Исламское государство" нельзя уничтожить без политического урегулирования ситуации в Сирии. Решение этой проблемы, по словам Обамы, невозможно, если у власти будет оставаться Башар Асад.
Фактически же, если перевести сказанное Обамой в Маниле с дипломатического языка на язык реальной политики, полагаю, что речь опять идет о выборе, перед которым ставят руководство России: либо оно отказывается от самостоятельной линии в сирийских, а в перспективе — всех международных делах, либо пусть русские исходят из того, что США будут действовать им в пику со всеми вытекающими последствиями.
Сразу отмечу второстепенную, но не последнего значения деталь. Вот вам и цена намерений президента Франции Франсуа Олланда убедить Обаму "в необходимости ускорения принятия решительных мер против ИГ". Американцы твёрдо стояли и стоят на своём: любое взаимодействие в международных вопросах — только на их условиях.
Не выше и цена надежд тех, кто в России считает, что угроза ИГ заставит Обаму забыть об изоляции России. Американцы для того и способствовали усилению радикального исламизма, чтобы иметь ещё один инструмент осуществления своих глобальных планов.
Зачем же им с этим инструментом в виде ИГ серьёзно бороться, зачем его уничтожать? И тем более, зачем же ради этого отказываться от давно поставленной задачи смены руководства в России на прозападное, чему служит тактика мер политического и экономического воздействия, обычно именуемая "изоляцией" и "санкциями"?
Президент Путин, как мы знаем, всегда подчёркивал, что проводит "прагматичную" политику, то есть политику, предполагающую, что в конкретных обстоятельствах он будет действовать в соответствии с ними, а не им наперекор. Вот американцы и формируют соответствующие их стратегическим целям обстоятельства. В том числе, и в Сирии.
На мой взгляд, "западные партнёры" не в полной мере учитывают внутреннюю эволюцию Путина, происходящую буквально у нас на глазах. Эволюцию от упомянутого "прагматизма" к постановке целей и задач принципиального плана, вытекающих из традиционной международной субъектности нашей страны и одновременно способствующих восстановлению тех аспектов этой субъектности, которые были утеряны на рубеже 1990 — 2000-х.
Восстановление роли, места и смысла международной деятельности России как силы, традиционно сдерживающей устремления тех, кто рвётся к мировой гегемонии (и, соответственно, приближает гибель земной цивилизации), предопределяет неизбежность нарастания противостояния с США. И не надо никого вводить в заблуждение рассуждениями о "скорой отмене санкций", "союзничестве с Западом", "взаимовыгодном партнёрстве" — русские не слабонервные.
Такая перспектива, однако, требует от России и её граждан более ясного, чем сегодня мы имеем, самоопределения. Здесь нам порукой опыт предков, национальная история. В них надо вглядываться не только как в нечто, чему достаточно просто поставить памятник.
А ведь именно так, к сожалению, даже в юбилейный год, происходит с наследием родоначальника русской традиции отстаивания суверенитета —святым Сергием Радонежским. Можем ли мы ограничиться умилением по поводу того, что святой Сергий предсказал Дмитрию Донскому победу на Куликовом поле, и так оно и произошло? Нет, не можем и не должны.
Россияне, с уважением относящиеся к личности святого Сергия, и православные в первую очередь, помня, что он был провидцем, должны признать простую вещь. Сергий не мог не знать, что после победы будет и нашествие Тохтамыша, и разорение Москвы, и временный возврат к выплате дани, и что власть Орды будет окончательно преодолена только через сто лет. Тем не менее святой Сергий благословил великого князя Дмитрия и русский народ дать смертный бой за свой будущий суверенитет. Готовность противостоять Мамаю и победа над ним были нужны как инструмент не сегодняшней политики, а становления Руси-России и русских как новой сплочённой национально-государственной общности.
Сегодня речь вновь идёт о противостоянии культурно-исторического свойства. Так же как в своё время католики руками Мамая, нынешние западные идеологи хотят, воспользовавшись уже достаточно долгим пребыванием России под игом глобализма, окончательно сломить её политически, культурно и духовно, всецело подмять под себя. Момент со всех точек зрения судьбоносный, и я убеждён, что, если мы хотим сохранить Россию, надо драться, как в 1380 году, невзирая на перспективу усиления "санкций", "изоляции" и проч.
Возвращаясь же от исторических аналогий к современной конкретике, скажу так: вот министр Лавров, по сообщениям СМИ, предупредил, что, опуская новый железный занавес, Запад "может себе что-нибудь прищемить". Стоит ли нам ждать, когда он это сделает, или всё-таки самим прищемить ему что-нибудь посильнее, чем мы это сделали продуктовым эмбарго, чтобы не до занавеса было?
