Владимир Лепехин
В пятницу Владимир Путин проводит оперативное совещание с постоянными членами Совета безопасности РФ в рамках подготовки к саммиту "Большой двадцатки" 15-16 ноября в Турции.
G20 — единственный сегодня формат взаимодействия ведущих мировых держав, в рамках которого возможен прямой диалог Востока и Запада. Состоится ли этот диалог в ситуации нарастающих противоречий между Россией и США по Сирии? Не сомневаюсь, что Россия сделает все возможное для того, чтобы он состоялся.
Три формата объединения России с Западом
Мысль абсолютно верная именно в таком построении фразы. Действительно, объединение России и Запада в борьбе против прямой и явной угрозы человечеству (какой являются, в частности, радикальные исламисты) — та идеальная формула противостояния цивилизованного мира очевидному планетарному злу, к которой и следует стремиться.
Россия стремится к этому идеалу уже лет тридцать — как минимум с момента взятия советским руководством курса на перестройку. К сожалению, на практике желаемое объединение отягощено целым рядом процедурно-смысловых обстоятельств и, соответственно, вопросов.
Должна ли Россия присоединиться к "борьбе" Запада против ИГ (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ)? Или, быть может, Запад должен присоединиться к той реальной борьбе с террористами, которую начала Россия?
Как России объединиться с Западом в борьбе с ИГ, если часть этого Запада видит своими врагами не столько "Исламское государство", сколько Асада и Россию? И нужно ли России стремиться к объединению с той субъектностью, которая не видит в ней партнера?
Вопросов масса — и без ответов на них реального объединения России и Запада в борьбе против ИГ, Эболы, климатических изменений и прочих планетарных напастей не будет.
Известно, что в любом партнерстве важно сначала разобраться с целеполаганием сторон. Если цели совпадают, значит, партнерство возможно, ну а сама формула взаимодействия — это уже детали. Если же цели договаривающихся сторон противоположны, то партнерство (во всяком случае стратегическое) невозможно.
В стратегической перспективе США строят однополярный мир, Россия стремится к многополярности, ну а европейские элиты разрываются между этими двумя вариантами грядущего мироустройства. Возможно ли стратегическое партнерство между РФ и Западом в таком случае? И да, и нет, в зависимости от того, что понимать под Западом.
От ясности с целеполаганием и, следовательно, концептуальным самоопределением зависят также вопросы тактики. Во всяком случае, стратегическая конкуренция РФ с США не отменяет возможности их тактического партнерства.
Концептуальные основания партнерства России и Запада
Первое концептуальное основание российской внешней политики связано с пониманием того факта, что еще в начале 90-х годов прошлого века новый политический класс РФ открыл Западу все двери, окна и закрома. Сдался, отдался, доверился и проч. Так что нынешние страхи отдельных персонажей по поводу возможного возврата России к автаркии и реализации в ней каких-то коварных планов против всего западного — от лукавого. (А если в нынешней российской политике и есть что-то антизападное, то не по нашей вине. Но об этом ниже).
В стратегическом выборе России — по ряду причин скорее антропологического, чем политического характера — нет и быть не может желания закрыться от Запада или, тем более, гадить ему. В данный конкретный момент Россия — самый что ни на есть прозападный анклав мира: по некоторым основаниям она больше Запад, чем сам Запад; она, в известном смысле, спасает Западную Европу от Европы антизападной — проамериканско-космополитической.
Второе концептуальное основание российско-евроамериканского партнерства связано с ответом на вопрос о перспективном ТИПЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ России с Западом (если под Западом понимать некую целостность) — и вот в этом ясности нет.
Существуют три модели такого взаимодействия:
а) Россия признает лидерство и доминирование Запада в двусторонних отношениях;
б) РФ стремится к равноправному партнерству с Западом;
в) Россия стремится обеспечить собственное доминирование.
Последний вариант отметем сразу: любому здравомыслящему россиянину понятно, что у РФ нет гегемонистских планов — быть бы живу.
"Но" это заключается в том, что, помимо привнесения в российскую среду евроамериканских ценностей и норм (против чего россияне до недавнего времени особо не возражали), известные западные силы весьма бесцеремонно покусились на чрезвычайно важные, святые для граждан РФ феномены: на историю Великой Отечественной войны, на ценность Великой Победы и, стало быть, на глубинные, корневые самоощущения русского и российского народов.
Правящие на Западе силы, похоже, не хотят понимать причин реакции русских людей на реабилитацию бандеровщины на Украине, которая перевернула сознание многих русских людей. В результате граждане РФ осознали в полной мере, что у США и ЕС нет стремления к партнерству с Россией. Последние десятилетия, в то время как россияне стремились к культурно-политической конвергенции с Западом, последний продвигал к границам РФ базы НАТО и системы ПРО, а на Украине так просто объявил России войну.
Вот и сейчас США, при молчаливом согласии ЕС, поставляют оружие в Сирию радикальным исламистам, чтобы убивать не только сирийцев, но и русских. И россияне прекрасно понимают, что Крым и Путин тут ни при чем.
Так стоит ли России по-прежнему мечтать о партнерстве с Западом, не замечая устанавливаемых в целях безопасности рамок в метро и того факта, что международный терроризм — детище западных спецслужб.
Тактическое партнерство возможно и необходимо
Третье концептуальное основание сотрудничества России с Западом связано с пониманием, что существуют Запад как мировая субъектность, в которой заправляют антироссийские силы, и Запад как абстракция, за которой стоят конкретные страны, народы, сообщества и корпорации с разными, в том числе пророссийскими, интересами.
До событий на Украине в сознании российских элит доминировало представление о Западе как о целостности. Однако же после организации "целостным" Западом АТО на Украине с последующим геноцидом русских людей в Донбассе произошла дисперсия — расщепление бандеровской призмой белого света образа Запада на спектр разных цветов.
И сегодня в России начинают видеть западное многоцветье.
Привыкнув идеализировать все западное, сегодня граждане РФ учатся различать друзей, недругов и потенциальных союзников. В России начинают понимать, что в одном случае (как сегодня в Сирии) важнее всего защищать традиционную государственность, а в другом (как, к примеру, во Франции или Германии) — нужно поддерживать не глав государств, а конкретные пророссийские силы.
Россия давно научилась сотрудничать с Западом во всех возможных форматах. И сегодня российские политики учатся другому — тому, чтобы понимать и защищать национальные интересы РФ.
В самом деле: если такие стратегические недруги, как СССР и Великобритания, когда-то смогли создать антигитлеровскую коалицию, то почему бы сегодня России и США не объединиться — пусть даже на некоторое время — в борьбе против радикального исламизма?
