ФЕАМ: восьмой раунд борьбы за евроазиатское взаимопонимание

В нынешних условиях именно в России наблюдается свобода мысли и прессы, в то время как Запад пытается установить контроль не только над собственным, но и над мировым информационным пространством, замечает Ростислав Ищенко.

Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования

Восьмой форум европейских и азиатских медиа (ФЕАМ), проведенный МИА "Россия сегодня" 10 ноября в Москве, оставил у меня двойственное впечатление. С одной стороны, формат (в отличие от предыдущих семи значительно более пафосных форумов) оказался более рабочим.

Произошло это за счет предельного сокращения количества непрофильных выступлений и прочих необязательных "номеров", возможно, украшающих программу, но отвлекающих аудиторию на посторонние темы, удалось добиться максимальной концентрации на действительно важных для всех участников вопросах.

С другой стороны, традиционно актуальная проблема отсутствия единого представления о механизмах и способах перспективного взаимодействия у российских и зарубежных участников так и не была решена, даже на уровне простого понимания и фиксации позиций сторон для дальнейшего их сближения.

Единственное светлое пятно в этом плане — прозрение моего киевского друга и коллеги Владимира Скачко, который в течение последнего года искренне негодовал по поводу позиции России, "бросившей Новороссию и русских Украины". Выступление официального представителя МИД РФ Марии Захаровой заставило его изменить свой взгляд на предмет.

Конечно, длительностью украинского кризиса он и сейчас не удовлетворен, но пришел к выводу, что "Минскими соглашениями Россия загнала Украину в капкан, причем дважды". Впрочем Владимир сможет лично изложить свое новое видение перспектив развития минского процесса. Для нас же важно сконцентрироваться не на том, что уже достигнуто, а на той проблеме, которую еще только предстоит решить.

Дискуссия о свободе слова

Как я уже отметил выше, главная проблема, серьезно ограничивающая потенциальную эффективность ФЕАМ и аналогичных форумов, заключается в не всегда адекватной оценке российской стороной и коллегами из постсоветских стран целей, задач, интересов и, в целом, позиций друг друга.

И гендиректор МИА "Россия сегодня" Дмитрий Киселев, и главный редактор МИА "Россия сегодня" Маргарита Симоньян, и официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, открывавшие ФЕАМ, не просто подробно рассказали об особенностях и сложностях информационного противостояния с Западом в условиях глобального кризиса.

Своими выступлениями они (с учетом различий во взглядах и оценках) убедительно подкрепили неоднократно звучавший из уст российских участников Форума тезис, что в нынешних условиях именно в России цветет (иногда, возможно, даже излишне пышно) свобода мысли и прессы, в то время как Запад пытается установить жесткий контроль не только над собственным, но и над мировым информационным пространством.

Но вот на вопросы и ремарки иностранных участников, констатировавших, что Россия (по их мнению) недостаточно активно и наступательно ведет себя в информационном пространстве СНГ, слабо и неэффективно поддерживает СМИ и общественные организации, лояльно настроенные по отношению к Москве, они отвечали, что, мол, инструменты эти для нас новые, мы еще недостаточно совершенно ими владеем, многому учимся на ходу, да и ресурсов маловато, в сравнении с оппонентами. При этом справедливо акцентируя внимание на несомненных достижениях России в информационном и дипломатическом противостоянии с Западом в последние годы.

Вот в этом, собственно, и заключается позиционное противоречие между пророссийскими силами на постсоветском пространстве (особенно в Прибалтике, Молдове и на Украине) и российскими медиа.

Позиции сторон

Чтобы понять суть проблемы, рассмотрим взгляды участников более подробно.

Если коротко суммировать позицию российской стороны, то она звучит примерно так:

После долгих лет внешнего контроля над российским информационным пространством (осуществляемого как непосредственно, через неправительственные организации, так и опосредованно, через олигархические СМИ) мы научились эффективно бороться с оппонентами. Не все и не везде получается, но с нами уже считаются, нас даже опасаются, нам пытаются мешать, а мы повышаем свою эффективность.

Мы готовы поделиться опытом и знаниями с нашими коллегами с постсоветского пространства. Мы готовы сотрудничать в любых формах — от обмена контентом, до реализации совместных проектов. При этом мы отдаем себе отчет, что вы представляете СМИ полностью независимых государств и работаете в их правовом поле. Давайте обсуждать.

Позиция представителей Азербайджана и Казахстана:

У нас все хорошо. Есть частные СМИ, есть государственные. Государство понимает важность работы с медиа. Принимаются законы и подзаконные акты, обеспечивающие режим наибольшего благоприятствования и даже (Азербайджан) по поручению президента строятся дома для журналистов.

Позиция представителей Латвии, Эстонии, Украины:

Нам трудно, нас давит русофобски настроенная власть, нам нужна от России поддержка материальная (хотя бы в виде трудоустройства в российские СМИ журналистов, потерявших работу из-за своей пророссийской политической позиции, а также за счет заказов рекламы от российского бизнеса, работающего в соответствующих странах), морально-политическая и информационная (в виде более внимательного отношения посольств и других российских официальных структур).

Патернализм или непрямое влияние?

Как видим, претензии к информационной работе России в ближнем зарубежье высказывают представители третьей группы стран. Конкретно, это прозападные режимы с высоким уровнем официальной русофобии.

Но я не случайно выделил также позицию представителей Казахстана и Азербайджана (вторая группа стран). Если вникнуть в суть взаимоотношений власти и СМИ в этих странах, то это (с поправкой на национальные особенности) то, что хотели бы получить от России представители третьей группы стран, не понимая, что в силу как внутренней организации, так и предложенной миру внешнеполитической концепции Россия вряд ли сможет существенно изменить свой подход к ситуации.

Речь идет о том, что власти Астаны и Баку стараются обеспечить лояльность прессы за счет патерналистской опеки.

Представитель российских СМИ не может себе представить, что можно в ходе даже не международного форума, а какой-нибудь внутрироссийской конференции приводить в качестве достижения пример строительства властью специальных домов, квартиры в которых предназначены для раздачи журналистам в качестве поощрения. И не потому, что это плохо или российским журналистам не нужны квартиры. Просто свои же товарищи по цеху тут же заклеймят как наемника власти, обменявшего журналистскую объективность за материальные блага.

О реакции наших западных "друзей и партнеров" даже говорить не приходится.

В России власть тоже взаимодействует с прессой, тоже старается контролировать информационное пространство (это ее обязанность с точки зрения национальной безопасности), но позиция общества диктует применение иных, более тонких механизмов влияния.

Когда-то такими механизмами в совершенстве владел Запад, что сыграло свою роль в выигрыше информационной войны у СССР. Сейчас Запад все больше и больше переходит к советскому методу подавления инакомыслия, запретов и преследований, в то время как Россия успешно осваивает механизмы непрямого влияния.

Нужна ли помощь "за позицию"

Так вот, наши коллеги из третьей группы стран, представляющей прозападные русофобские режимы, в значительной степени хотели бы, чтобы поддержка России также выражалась в патерналистском отношении к пророссийским СМИ и к подавлению инакомыслия как минимум на своей территории. Кстати, тезис о том, что на российском телевидении слишком вольно чувствуют себя сторонники киевского режима, тоже звучал.

Коллеги это даже не всегда и не полностью сами понимают. Формулируя свое видение, они взывают к копированию примера США, десятилетиями засыпавших деньгами и благами проамериканских журналистов и общественников на постсоветском пространстве.

При этом они не замечают, что США сочетали пряник для своих с чувствительным кнутом для чужих и, главное, практически полностью контролировали информационное пространство и политическую жизнь в соответствующих странах.

То есть если оказывать помощь (моральную, материальную, любую) просто "за позицию", то исчезает стимул к повышению квалификации — вы выходите из режима конкуренции с другими национальными СМИ. Более того, вы выходите из национального информационного пространства, потому что вас просто определяют как СМИ, существующее "на деньги Кремля".

Если еще не все русофобские режимы способны квалифицировать это как уголовное преступление, то уж посеять сомнения в вашей объективности они смогут легко.

К вопросу о "профессиональных русских"

Возвращаясь к вопросу о квалификации. Как я уже отметил, США и Запад, начав свою работу в момент распада СССР, оказались в идеальной ситуации, позволявшей им в целом контролировать информационное и политическое пространство постсоветских стран.

То есть у любого профессионала (хоть в СМИ, хоть в политике) было два пути: сотрудничество с Западом или маргинализация, поскольку больше никто не был в состоянии предложить соответствующих или даже отдаленно подобных материальных и карьерных возможностей.

Россия сегодня не может просто скопировать американскую схему. Ее сторонники слабы, частично маргинализированы, власть может в любой момент применить против них административные и даже уголовные репрессии. В то же время на рынке присутствует альтернативное предложение — профессионал может спокойно работать в прозападной прессе Эстонии или Украины и ни о чем не переживать.

Простое копирование американского подхода в нынешних условиях ведет к размножению в геометрической прогрессии "профессиональных русских", сделавших русскость предметом заработка.

Кстати, представитель Латвии упоминал об их негативной деятельности. Раньше его бы несомненно поддержали и представители Украины. Но в нынешних условиях сохранять русскость на Украине стало опасно для жизни, и проблема "профессиональных русских" отошла на второй план.

Телефонное право

Еще одной проблемой коллег, живущих в государствах, управляемых прозападными русофобскими режимами, является их неадекватная оценка методов работы российской государственной власти. Большинство из них помнит СССР, все они хорошо знают, как жестко действуют их собственные государства. Поэтому им тяжело (практически невозможно) поверить в то, что Кремль не управляет СМИ в ручном режиме и не раздает частным и государственным компаниям указания, как тратить деньги, кого нанимать на работу и т.д. Практику тотального государственного контроля над обществом, СМИ, бизнесом, свойственную СССР и нынешним русофобским режимам, они автоматически переносят на Россию и не понимают, почему "трудно приказать".

Помню, как несколько лет назад один мой коллега не верил, что в Москве начальник управления Администрации президента не может отдать приказ МИДу, и говорил: "Да в Киеве это любой сотрудник АП, даже из непрофильного управления, сделает и не заметит. И пусть попробуют не выполнить!"

То есть существует определенный диссонанс между идеальным представлением коллег о российской политической культуре и организации взаимодействия власти с обществом и СМИ и реальной действительностью, которая далеко не так проста.

Простые материи

Впрочем, есть и другая сторона медали. Российские политики и представители медиа, даже годами работавшие в сопредельных постсоветских странах, чаще всего оказываются неспособны оценить уровень риска и предел возможностей иностранных коллег.

Кроме того, в России проблема материального обеспечения пророссийских кадров на местах не осознается в качестве политической, а она такой является. Потому что, если аналогичный, а то и менее грамотный специалист, работающий на США или страну ЕС, имеет в разы больший доход, большой дом и хорошую машину, а пророссийский деятель перебивается с хлеба на квас и считает деньги на поездку в метро, трудно надеяться на массовый приток талантов, особенно из числа молодежи, которая уже не помнит СССР и не ностальгирует по общей большой Родине, которую не застала.

Так что апелляция к общим ценностям, общему прошлому и общим героям хороша, но моральное единство должно подкрепляться материально.

Во-первых, потому что ни один московский журналист не работает из чистой любви к искусству.

Во-вторых, потому что материальное благополучие носителя определенных идей является одним из наиболее действенных методов агитации за эти идеи.

В конце концов, большая часть "европейски ориентированного" населения Украины никогда не была в Европе. Свое представление о европейском рае и о "российской нищете" они составили, сравнивая уровень жизни местных украинских агитаторов за ЕС и за Таможенный союз.

В результате, получается, что на местах не могут воспользоваться той помощью и поддержкой, которую может предложить Россия, а в Москве не понимают, чего им не хватает.

Кроме того, статусные российские медиа и политики по привычке ищут на местах партнеров аналогичного статуса, а таковые, как правило, оказываются давно ангажированными в прозападный пул. Потенциальных же партнеров (даже качественных профессионалов) из Москвы не видно, поскольку они в большинстве давно и качественно вытеснены на обочину профессиональной и политической жизни.

От дискретного к непрерывному процессу

Еще одна проблема заключается в том, что российские СМИ, в большинстве своем находясь на содержании государства или крупных (зачастую тоже государственных) коммерческих компаний, пытаются требовать от своих зарубежных партнеров коммерческой эффективности. Но политическая агитация и пропаганда, а уж тем более борьба за контроль над информационным пространством, всегда были мероприятиями затратными.

Во время подобных встреч мы воистину видим два мира, две системы, которые вроде бы объединены общими взглядами и убеждениями, искренне желают вместе работать, регулярно встречаются, но ментально не пересекаются, существуя рядом, но параллельно друг другу — как соответствующие прямые в Эвклидовой геометрии.

Конечно, люди встречаются, знакомятся, устанавливают контакты, кто-то создает совместные проекты, в том числе трансграничные, кто-то находит спонсоров. Но все это результат неуправляемой личной инициативы, а внешняя государственная информационная политика не может отдаваться на откуп одиночкам, пусть даже самым талантливым и самым инициативным.

И чтобы переломить ситуацию, найти, наконец, общий язык на основе общих интересов, необходимо дополнить периодически повторяющиеся ФЕАМы ежедневной рутинной работой с партнерами в каждой отдельно взятой стране. Полагаю, что сказав "а" и начав проводить ФЕАМы, МИА "Россия сегодня" стоит сказать "б" и проявить инициативу в организации непрерывного процесса взаимодействия.

Обмен мнениями, даже самыми интересными, и фиксация позиций, даже самых конструктивных, должны иметь продолжение в виде реализации конкретных проектов. И самое главное, управляемой реализации.