Юбилейный день Организации Объединенных Наций будет отмечаться по всему миру 24 октября. Именно в этот день 70 лет назад вступил в силу Устав ООН, который является основой нынешней международной системы.
Накануне праздника о том, сумела ли ООН реализовать задачи, которые ставились перед ней 70 лет назад, почему ООН не может в одиночку урегулировать кризисные ситуации в мире и что будет, если перенести штаб-квартиру Организации из Нью-Йорка в Женеву, в интервью руководителю представительства "Россия Сегодня" в Швейцарии Елизавете Исаковой рассказал генеральный директор женевского отделения ООН Майкл Меллер.
— Господин Меллер, как Женева собирается отмечать День ООН 24 октября?
— Часть моей работы здесь заключается в том, чтобы быть чуть более открытым и показать обществу, что это здание и все, что в нем происходит, принадлежит и ему. И что это не какая-то башня из слоновой кости, где происходят вещи, о которых никто ничего не знает.
Так что 24 октября, в день 70-летия ООН, мы откроем наши двери для всех. Когда мы делали это в прошлый раз в 2012 году, к нам пришло около 10 тысяч человек. Я надеюсь, если погода будет хорошей, что в этом году у нас будет больше людей. Я ожидаю, что придет от 10 до 20 тысяч человек.
Я могу казаться оптимистом, но все же. Ведь это будет демонстрация того, чем занимается система ООН и ее партнеры. У нас будет 40-50 стендов от отдельных правительств. Они покажут свою культуру, еду, все, что посчитают нужным. У нас будут присутствовать более 20 организаций ООН и партнерских структур. Будут концерты, песни, танцы, развлечения для детей, еда.
Одним из центральных событий станет инаугурация большой скульптурной композиции, которую создал известный итальянский художник Микеланджело Пистолетто при поддержке правительства Италии. Скульптура сделана из 193 камней по числу стран-членов ООН. Она называется "Перерождение" и символизирует, в представлении художника, то, что мы должны сделать и что сейчас происходит с точки зрения обновления ООН в соответствии с целями развития тысячелетия и нашими принципами.
Так что это действительно хороший повод для того, чтобы пригласить к нам людей. Чтобы показать, что мы делаем, познакомить их с зданием, с парком — у нас фантастический парк. Кстати, я пытаюсь открыть его часть для посещения публики на постоянной основе. Так что, надеюсь, это будет хороший день.
— Вы сейчас ведете работы по реконструкции этого здания ООН…
— Да, но реконструкция — это большая работа. Обновление.
— Обновление, хорошо. Оно также посвящено 70-летнему юбилею ООН?
— Конечно, это часть перерождения, обновления. Мы используем это как символизм с обеих сторон, если хотите. Ясно, что это старое здание. Оно было построено почти 90 лет назад, и оно нуждается в обновлении, чтобы его эксплуатировать. Это здание является историческим наследием, поэтому мы не будет трогать внешнюю часть, но необходимо починить то, что находится внутри — трубы, кабели, сети.
Но мы также строим и новое здание. Оно будет очень хорошим, с использованием зеленых технологий, современное. Это большой проект. В следующем году мы закончим подготовительную фазу и в 2017 году начнем строить.
— Что в нем будет размещаться? Или вы просто расширяете офисные площади?
— Все то же. Мы не собираемся расширяться. Мы улучшаем возможности по использованию пространства, которое имеем, не разрушая историческую составляющую. У нас также будет на 25% больше сотрудников в новом здании. По большей части это будут коллеги из Совета по правам человека, потому что сегодня им приходится приезжать и уезжать из Женевы по три-четыре раза в год из-за сессий Совета ООН по правам человека. В организационном плане особого смысла в этом нет. Так что у нас тут потом будет размещаться еще около 700 коллег.
— Когда закончится процесс обновления здания ООН в Женеве?
— Весь процесс должен завершиться в 2023 году. Мы начнем строительство нового здания. Оно будет использоваться как временное помещение. А затем за два-четыре года мы обновим старое здание. Так что к 2023 году мы должны закончить.
Нам повезло, потому что мы изучили уроки штаб-квартиры в Нью-Йорке, когда они обновляли свое здание. Так что я думаю, что мы соблюдем временные рамки и не превысим бюджет, как это случилось в Нью-Йорке. Мы будем очень стараться, чтобы так и случилось.
— Сегодня ООН очень много критикуется за то, что организация не выполняет свою роль в решении конфликтов, в поиске таких решений. В частности, на Ближнем Востоке, в Сирии, а теперь и на Украине. Что вы можете ответить на такую критику?
— Ну, они правы. Но здесь надо понимать, что мы имеем в виду, говоря про ООН. По сути, две вещи создают ООН. Это ее секретариат, такие люди, как я, которые следят за выполнением решений государств-участниц. Но позвоночником или сердцем ООН являются сами государства-участники.
Так что, когда люди говорят мне, что ООН не выполняет свою роль, это страны-участницы ООН не выполняют свою роль. Тот факт, что у нас до сих пор нет мира на Ближнем Востоке, это не потому, что секретариат не делает свою работу. Это потому, что страны-члены ООН не могут принять решение в Совете Безопасности ООН и затем действовать в соответствии с этим решением. И даже если они принимают решения, которые иногда им не нравятся, они не могут договориться о том, что предпринять следом.
Так что я могу лишь наполовину принять эту критику, если мы четко понимаем, что из себя представляет ООН. Но очень многие не могут этого сделать и путаются.
То, что сейчас происходит в вопросе поддержания мира, не так эффективно, как должно быть. Но это потому, что страны ООН не делают то, что они должны делать.
— Вы полагаете, что ООН спустя 70 лет достигла тех целей, которые перед ней ставились в самом начале?
— Абсолютно. И она достигла даже больше, чем большинство себе представляют.
Если вы посмотрите на то, где сейчас находится человечество, то нам никогда ранее не было так хорошо. Мы живем дольше и лучше, мы меньше умираем. В вопросах здоровья мы вообще продвинулись гораздо дальше. И это хорошо. И я на 100% убежден, что если бы не международная система, которую мы построили после Второй мировой войны вместе с ООН и ее партнерами, мы бы не достигли того, что у нас есть сейчас.
Недавний пример — это то, что делается в рамках программы "Цели развития тысячелетия". Мы сократили бедность в два раза. Мы об этом забываем, но это выдающееся достижение! Мы вполовину сократили смертность новорожденных по всему миру. Это потрясающе, и менее чем за 50 лет! Но мы забываем и это.
Мы также забываем об этом, к примеру, в Сирии, и это также становится сейчас проблемой. Нас критикуют за то, что мы не решаем проблемы политически. И мы этого не делаем. Совет Безопасности не выполняет свою работу. Но Всемирная продовольственная программа распространяет миллионы продовольственных пайков. Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) дает шанс миллионам беженцев. ЮНИСЕФ и другие прививают миллионы детей от полиомиелита и других болезней даже в период интенсивных столкновений. Сама наша система продолжает работать, чтобы улучшить жизни людей.
— Возможно, проблемы происходят из-за плохой координации между теми, кто принимает решение, и агентствами ООН?
— Иногда. Но это вновь по вине стран-членов ООН. Все те годы, что мы создавались как система, агентства были интегрированы внутри нас. Точно так же как если вы приедете в столицу какой-то страны, и там будут находиться министерства. И эти министерства не общаются друг с другом так тесно, как это должно было бы быть. Так же и мы.
Мы пытаемся исправить это, потому что нам необходимо найти лучшие пути для взаимодействия. Особенно сейчас, когда у нас есть цели устойчивого развития, которые мы должны выполнить, которые страны-члены ООН должны выполнить.
Так что императивом является нахождение своего рода матрицы, в которой мы бы все могли интегрироваться. Но мы придем к этому.
— Кажется, есть еще, что улучшать в системе ООН.
— Таких вещей полно. Система ООН — это постоянно развивающийся механизм, потому что по своему определению она должна адаптироваться к нуждам человечества и к тому, куда человечество стремится. ООН оказывает влияние своими действиями, но она должна быть более чуткой. Она должна больше предотвращать своими действиями, больше смотреть в будущее.
Тот факт, что у нас сейчас 60 миллионов беженцев, самое большое количество, которое когда-либо было, та непомерная цена предоставления гуманитарной помощи, которую мы платим, — все это или его большая часть могло бы быть предотвращено, и последствия могли бы быть значительно меньше, если бы оказывалась целевая помощь по развитию и предпринимались необходимые дипломатические шаги, которые были бы в большей степени ориентированы на предотвращение проблем.
Но каким-то образом в наших генах заложена реакция реагирования на угрозы, а не на их предотвращение. И нам надо это изменить.
— Надеюсь, нам удастся это сделать. Мой следующий вопрос немного отличается от предыдущих. Один из депутатов Государственной думы РФ недавно предложил и даже написал письмо генеральному секретарю ООН с предложением перенести штаб-квартиру ООН из Нью-Йорка в Женеву…
— Но Женева уже является штаб-квартирой.
— Но европейской.
— Да. Но интересен тот факт, что с таким предложением выступил именно российский парламентарий.
Если вы вспомните историю и глубже изучите вопрос о том, как было принято решение сделать штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке, то вы увидите, что это именно Иосиф Сталин заявил, что ее лучше разместить в Нью-Йорке или в другом месте в США, чтобы США, которые не являлись членами Лиги Наций (и это одна из причин, почему Лига Наций не сработала), чтобы они стали частью системы. И сегодня можно из этого сделать определенный вывод.
Честно говоря, для меня в мире, который развивается со скоростью света в техническом аспекте, то, где мы сейчас находимся, будь это одно место или другое, уже не существенно. Неважно, где находится штаб-квартира. Вопрос в эффективности работы. Мы служим людям. Это политики должны решать, где они хотят иметь штаб-квартиру.
Я бы с удовольствием согласился на штаб-квартиру в Женеве. Но это лишь потому, что здесь я — глава отделения ООН.
— Я думаю, речь шла о Женеве, так как Швейцария является нейтральным государством.
— Да, я понимаю его причины. Но мы должны понимать еще одну вещь. Существует огромная разница между Женевой и Нью-Йорком. Здесь находится операционный центр системы ООН. И он в широком смысле не политизирован, за исключением Совета ООН по правам человека. Если перенести сюда Совет Безопасности, то мы потенциально политизируем техническую работу, которая выполняется нашими агентствами, что сделает их менее эффективными.
Сегодня гораздо проще добиться согласия, к примеру, в Международной метеорологической организации именно потому, что они метеорологи, а не политики или дипломаты. Они говорят друг с другом на одном языке и основывают свои решения на фактах, технических нуждах и нуждах людей. Как только вы политизируете этот процесс, появится риск заставить систему, которая очень хорошо работала, работать гораздо хуже.
