Новый политический сезон начался для российского парламентаризма с введения Украиной санкций против депутатов и участия делегации Госдумы в сессии ПА ОБСЕ, одновременно с этим ряд иностранных депутатов высказывают желание посетить Россию. О том, как парламентарии могут повлиять на процесс урегулирования ситуации с беженцами в Европе и возможности создания нового парламентского измерения, в интервью РИА Новости рассказал член комитета Госдумы по делам СНГ, экс-постпред РФ при Европейских сообществах Василий Лихачев. Беседовала Екатерина Набиркина.
— С начала года отношения российских парламентариев с зарубежными партнерами были омрачены действиями сторон, принимающих межпарламентские форумы. Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития взаимодействия с коллегами из стран Европы и США в новом политическом сезоне?
— Я думаю, что особенно после вчерашнего указа президента Украины Порошенко о расширении санкционного списка в отношении отдельных политиков, в том числе председателя Государственной думы Сергея Евгеньевича Нарышкина, мы должны, наверное, в большой степени говорить о позитивных тенденциях. Для меня парламентская дипломатия это очень серьезный кусок жизни, что называется, часть профессиональной работы. Я понимаю, что от состояния на этой площадке, в рамках этого пространства зависит очень много, в том числе результативная деятельность большой российской дипломатии. Очень важно видеть, что, несмотря на весьма сложную ситуацию, атмосферу международных взаимоотношений, которые характеризуются турбулентностью, актами нарушения международного права, просто безнравственными действиями со стороны отдельных руководителей, отдельных парламентов, отдельных стран, тенденции на то, что РФ будет выполнять очень сложную, непростую функцию глобального игрока, существуют.
В пользу этого говорят многие сигналы, которые сегодня мы получаем. Очевидно, что идет какое-то оздоровление внешнего окружения Российской Федерации, оздоровление с точки зрения непринятия дальнейших разрушительных шагов американцев и параллельного курса, связанного с тем, что к голосу Москвы все более активно и конструктивно прислушивается международное сообщество.
Мы должны ждать и вправе надеяться, что оздоровление, прояснение, отход политической мути после выступления президента Российской Федерации на 70-сессии Генеральной ассамблеи ООН начнется очень активно. При этом надо думать, что американцы будут отступать от своих позиций, которые они практически навязали в большинстве случаев через экономические, идеологические, политические даже военные факторы других государств, поставив под достаточно серьезное сомнение полноту национального суверенитета. Американцы будут продолжать свою игру, но я думаю, что это будет им даваться все сложнее из-за политического ренессанса, который сейчас наблюдается.
На изменение американской позиции будет влиять и совершенно объективный расклад по острым международным проблемам. Они существуют, они никуда не уходят: распространение ядерного оружия, борьба со СПИДом, борьба с пиратством, обеспечение общепризнанных прав и свобод человека. Безусловно, они требуют консолидированной позиции всех государств международного сообщества. Американцы в течение сентября сделают попытку, по моим размышлениям, консолидировать группу государств, настроенных проамерикански в рамках Организации Объединенных Наций. Думаю, эта попытка не приведет, по крайней мере, в среднесрочной перспективе, к закреплению тех негативных тенденций, которые мы сегодня наблюдаем в международном сообществе.
Почему нам очень важно не упускать из виду поведенческую политику США? Это страна, которая имеет политические и экономические ресурсы для проведения своих внешнеполитических приоритетов, и поэтому любые изменения в рамках этой политики и в положительную и негативную сторону влияют на самочувствие, на движение всего международного сообщества. Поэтому американцы для российской внешней политики и дипломатии, в том числе парламентской, должны оставаться очень серьезным приоритетом.
— Возможно ли создание нового парламентского измерения?
— Сказать, что мы сегодня обладаем на 100% такого рода ресурсами, трудно, потому что с конца 2013 года по 2015 год многие страны — члены ПАСЕ, Европарламента, Парламентской ассамблеи НАТО, даже Парламентской ассамблеи ОБСЕ привыкли видеть Россию в качестве объекта атак. У них возникло ощущение, что с Россией можно говорить только таким повышенным тоном, диктатом, угрозами, санкциями.
Мало кто думает, что подобного рода тренд наносит, прежде всего, ущерб национальной политике этих стран. С другой стороны, они забывают, что без консолидации усилий именно с Российской Федерацией, системного объединения потенциалов с Россией очень трудно, практически невозможно решить все фундаментальные проблемы, которые входят в международную повестку дня по версии ООН. Поэтому жизнь будет подталкивать их на сотрудничество и, следовательно, мы должны быть готовы, что какие-то, возможно, новые или хорошо забытые старые формы парламентского сотрудничества должны быть. Я уверен, что, несмотря на сложности, мы должны продолжать линию имплементации двусторонних межпарламентских соглашений, которые уже подписаны. Их где-то за 120. Это, конечно, не те международные договоры, но, по крайней мере, это политические договоренности, которые налагают обязанности и на ту сторону, в том числе наших контрагентов со знаком минус, и, соответственно, на Россию. Второе направление — увеличение этого договорного массива, это тоже разумно и реально. Третий момент — это расширение нашего сотрудничества в рамках тех международных структур, в которые входит Российская Федерация. Здесь я бы особенно выделил активизацию нашей деятельности на площадках Межпарламентского союза.
В Женеве скоро будет встреча, и мы постараемся к этой поездке подготовить несколько парламентско-дипломатических инициатив. Я глубоко уверен, что Совет Федерации и Государственная Дума с учетом всей сложности политического сезона осени 2015 года должны демонстрировать консолидированную позицию, в том числе и в Женеве.
Есть очень серьезные перспективы, связанные с наращиванием реального парламентского измерения тех процессов, которые идут на постсоветском пространстве. Несмотря, например, на то, что договор о создании Евразийского экономического союза не предусматривает прямые парламентские структуры, в наших контактах парламентская составляющая себя проявляет. Она объективно там присутствует, и надо прилагать усилия для того, чтобы она дала конкретные эффективные результаты.
— В настоящее время в Европе возникла неблагоприятная обстановка с нелегальными мигрантами. Стоит ли, по вашему мнению, принимать какие-то меры на межпарламентском уровне для урегулирования ситуации?
— Проблема беженцев показывала свою остроту уже давно. С точки зрения юриста-международника, для меня понятно, что правовая база очень солидная. Проблема сегодня состоит в том, что возник неожиданный миграционный объем. Государства просто не знают, как реагировать, а если реагируют, то достаточно неадекватно, со спорами и даже политически оскорбляя друг друга. Международное сообщество не должно выходить на решение этой проблемы в таком статусе. Мне кажется, что нужна большая международная конференция, на которой можно было бы дать оценку мониторингу сегодняшней текущей ситуации, посмотреть эффективность действия международного правового массива, выработать скоординированные действия.
У нас есть опыт по организационной части, хорошее российское законодательство. Мне кажется, что если бы представитель России выступал на этой конференции, он бы предложил несколько фундаментальных идей, которые могли бы быть интересны для международного сообщества и в том числе Европейского союза. ЕС сегодня не надо показывать, что это всесильная, абсолютно многомерная структура, которой под силу решение любого вопроса. Сегодня нужно сделать шаг, преодолеть самолюбие и сказать: "Мы живем в этом мире, мир очень сложный, мир с огромным количеством проблем. Нужно в полной мере запускать принципы универсальности международного сотрудничества".
Решение проблем миграции должно всегда рассматриваться как серьёзная часть проблемы укрепления режима безопасности в масштабе всего мира. Там есть чисто гуманитарный аспект прав и свобод человека, есть вопросы безопасности, включая усиление работы наших силовых структур,
Сегодня международное сообщество, подходя к проблеме беженцев, держит экзамен на разумность, на эффективность, на цивилизованность, на способность к тому, чтобы мироуправление было в высокой степени эффективным, и уважалась триада международных интересов — интересы международного сообщества, интересы национальных государств и права и свободы человека.
— Некоторое время назад вы заявили, что парламентарии ряда стран Европы высказали намерение посетить Россию. Представителей каких государств можно ожидать в Москве до конца текущего года?
— По моей информации, число парламентариев, которые входят в Европарламент, Парламентскую ассамблею Совета Европы, другие структуры, желающих посетить Россию и не только посмотреть, что происходит в Крыму, увеличилось. Если бы сегодня мы начали составлять список этих физических лиц — политиков Европы, то увидели бы, что практически полноценные страны ЕС имеют такого рода желание представительствовать.
Для меня очень важно, что наблюдается усиление этого желания в рамках фракций Европейского парламента, на уровне политических партий. Сегодня безусловным лидером с точки зрения желания получить объективную информацию, наладить мосты межпарламентского взаимодействия, выступают левые и центристские партии Европарламента, ПАСЕ, ПА ОБСЕ и многие другие.
Есть ли лидеры? Безусловно, есть. Это французы, это, безусловно, итальянцы, любопытная тенденция — увеличивается количество здравомыслящих депутатов-немцев. Появляются сигналы от Словакии, Словении, Чехии, Болгарии, Венгрии, даже Румынии. Интерес к России существует. Мы его видим, учитываем в своей работе. Думаю, до Нового года минимум пять делегаций будет в России находиться по парламентской линии.
