Илья Ремесло, для МИА "Россия сегодня"
Северо-Кавказский окружной военный суд в конце августа признал виновными Олега Сенцова и Александра Кольченко в терроризме, в совершении террористического акта, организации террористического сообщества и незаконном обороте оружия. Сенцов и Кольченко получили 20 и 10 лет лишения свободы.
Как утверждало следствие, 14 и 18 апреля прошлого года в Симферополе люди из группы Олега Сенцова подожгли двери офиса "Русской общины Крыма" и местное отделение "Единой России", а на 9 мая готовили подрыв монумента "Вечный огонь" и памятника Ленину. Участниками этой группы, действовавшей по указанию запрещенного в России "Правого сектора", были Чирний, Афанасьев, Кольченко, Боркин, Зуйков, Асанов и Цириль. Последние четверо до сих пор в розыске.
Позже Сенцов принимает решение совершить еще один теракт: в День Победы он планирует подорвать Вечный огонь в симферопольском парке имени Гагарина. Для этого Пирогова просят изготовить еще одно взрывное устройство, а когда в ночь на 9 мая Чирний пытается забрать "два предмета, имитирующих СВУ", его задерживает ФСБ с поличным.
— Какая-то взрывчатка? То есть вы взяли пакет, да? Из-под моста? И в нем вот находится взрывчатка? Вы осознаёте, что сейчас в присутствии понятых у вас были изъяты, грубо говоря, два самодельных взрывных устройства?— спрашивают оперативники.
— Да, — кивает Чирний.
При наличии таких железобетонных доказательств их вины, Чирний и Афанасьев согласились сотрудничать со следствием, дали показания на Сенцова, полностью подтверждающие версию о подготовке теракта.
Тем не менее террористов нашлось кому защищать. В поддержку Сенцова, чей род деятельности усиливал образ "мученика", выступили общественные деятели.
Как заявил режиссер Александр Сокуров, "Сенцов — режиссёр с обостренной социальной чувствительностью — не мог не откликнуться на драматические события в своей стране".
Всех превзошел главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов, объявивший все содеянное Сенцовым "мелким хулиганством, тянущим на 15 суток". При этом статью 205.2 УК РФ о публичном оправдании терроризма никто не отменял.
В такой ситуации нелишним будет напомнить, какие улики и доказательства имелись в распоряжении обвинения, что именно сделали и планировали сделать осужденные.
"Хочу, чтобы москали почувствовали ужас"
Основной довод защитников террористов заключается в том, что никому они вреда не причинили и никого не убили. Защитники забывают, что, согласно статье 205 УК РФ, терроризм определяется как "совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях".
Как видите, поджог прямо описан в диспозиции статьи 205, а для признания действий террористическими не требуется обязательное наличие смертельных жертв. Важны цели, которые ставят террористы.
Вообще, по поводу жертв террористы не заморачивались. Как заявил Чирний, "Аллах своих распознает, это не мои заботы". Также открыто признавалось, что целью является запугивание населения и срыв туристического сезона, "чтобы сволота не расслаблялась".
А подельник Сенцова Кольченко открыто признал участие в поджогах зданий, оспаривая лишь юридическую квалификацию содеянного: "Понял для себя, что легальные методы себя исчерпали, и ответил согласием".
Справка из "Правого сектора" и личность подсудимых
Адвокаты обвиняемых приводили довольно занятные доводы. Защита на полном серьезе просила приобщить к материалам дела справку за подписью главы запрещенного в России "Правого сектора" Яроша о том, что подсудимые не состоят в этой организации.
Видимо, по мнению защиты, если террористическая организация утверждает, что Сенцов невиновен, ей следует верить на слово.
Также был нанят специалист, проведший "социогуманитарное исследование личности подсудимых". Тем самым адвокаты основали новое направление в уголовном процессе — если обычно доказываются факты, то здесь разговор ведется на уровне "не мог совершить преступление, так как психолог говорит, что он человек искусства и вообще хороший".
Кроме всего прочего, защита приобщила к делу вот такое исследование на полиграфе, заявив, что "полиграф не подтвердил показаний Чирния, данных им на предварительном следствии".
Защиту совсем не смутило, что в бумаге написано "не представляется возможным", то есть сама процедура проверки не состоялась, а никаких данных, опровергающих показания Чирния, не было получено.
Однако основным аргументом защиты было то, что Сенцов пал жертвой оговора плохого нациста Чирния, а всех подсудимых пытали и били. Проведенная проверка показала, что доказательства пыток отсутствуют, причем параллельно выяснилось довольно характерное обстоятельство о наличии у Сенцова "предметов садомазохистской направленности".
Отдельно следует остановиться на "пытках" и том, что осужденный Афанасьев отказался подтвердить в суде показания против Сенцова. (Чтобы понимать ценность его слов — он же отрицал свое знакомство с подсудимым Кольченко, а тот возьми да и признай на суде этот факт).
Выноси суд оправдательный приговор каждый раз, когда осужденные преступники отказывались от ранее данных показаний на своих подельников, невозможно было бы осудить вообще никого. Согласно УПК РФ, можно отказаться от ранее данных показаний, но это имеет значение только до момента вынесения решения судом. Так обстоят дела не только в России.
Например, подельник Джохара Царнаева (причем, еще не осужденный!) также отказался от ранее данных показаний из-за их "недобровольности". Однако это никак не помешало американскому суду приговорить Царнаева к смертной казни.
И если, как говорят Сенцов и его адвокаты, ранее ФСБ выбило показания из Афанасьева, то что мешало ФСБ снова прибегнуть к этому методу перед судом? Из подозреваемого Афанасьева смогли выбить показания, а из осужденного, который сидит в тюрьме и находится полностью в их власти, — не смогли?
Было бы большим заблуждением считать, что все доказательства обвинения строятся только на показаниях Чирния и Афанасьева. Были допрошены свидетели, произведена масса оперативных мероприятий. Именно с телефона Афанасьева Сенцов звонил Чирнию и торопил последнего с изготовлением взрывного устройства, и, как отмечал прокурор, "биллинг данных соединений имеется в материалах дела".
Биологические следы на пистолете, изъятом у одного из террористов, также принадлежат Сенцову.
Представляет интерес и содержание ноутбука Сенцова. Просто так совпало, что "режиссер" интересовался изготовлением самодельных взрывных устройств и партизанской войной.
Видимо, готовился снимать новую картину, но внешние обстоятельства заставили приостановить столь увлекательную работу.
