ВЕНА/МОСКВА/ДОНЕЦК, 5 авг — РИА Новости. После гибели сразу нескольких российских журналистов в Донбассе в России заговорили о необходимости обеспечить безопасность прессы, работающей в горячих точках. Однако на деле безопасность журналиста больше всего зависит от него самого, говорят сами военкоры, особенно на фоне подозрений, что Киев объявил целенаправленную "охоту" на журналистов, рассказывающих о ситуации на востоке Украины.
Фотокорреспондент МИА "Россия сегодня" Андрей Стенин пропал при выполнении редакционного задания в начале августа 2014 года в Донецкой области, где украинские силовики проводили спецоперацию против ополчения. Гендиректор МИА "Россия сегодня" Дмитрий Киселев 3 сентября объявил о получении данных Следственного комитета России, свидетельствующих, что журналист погиб в результате обстрела автоколонны украинскими военнослужащими 6 августа.
Страшный урожай-2014
Лето 2014 года оказалось одним из самых "черных" в истории российской журналистики. Погибли тележурналисты Антон Волошин и Игорь Корнелюк в Луганске и Анатолий Клян в Донецке. В минометном обстреле погиб переводчик и внештатный автор "Новой газеты" Андрей Миронов. Были жестоко расстреляны фотокорреспондент МИА "Россия сегодня" Андрей Стенин и сотрудники информационного сайта icorpus Андрей Вячало и Сергей Коренченков. Позже ранения получили британский стрингер Грэм Филлипс и сотрудничавший с телеканалом "Звезда" дончанин Андрей Лунев — он до сих пор на лечении.
Роль государства пока сводится к организации силами МЧС и Минобороны специальных курсов "Бастион", где журналистов учат основам поведения на линии фронта и медпомощи.
А сайты по поиску работы по-прежнему заполнены вакансиями малоизвестных редакций, предлагающих за 30 — 50 тысяч рублей отправиться прямиком на передовую — снимать видео и "нести людям правду о ситуации в Новороссии". Гарантий — никаких, а от журналиста требуются в основном "хорошая физическая подготовка".
Глава Союза журналистов России Всеволод Богданов считает, что российских работодателей нужно обязать заключать со своими сотрудниками-"горячеточечниками" специальный договор, защищающий их права.
"Самое большое, что надо было сделать — это, конечно, выйти на практику договоров с работодателями. Нужен договор о статусе журналиста, особенно, когда он уезжает в горячую точку и случаются трагедии, здесь работодатель должен брать на себя большую ответственность — во многих странах это есть, у нас этого нет. Это большая проблема для нас, это большая вина наша, всего журналистского сообщества, что такого договора нет", — сказал эксперт.
Госдума в феврале приняла в первом чтении законопроект о защите журналистов, работающих в горячих точках. Поправки обязывают работодателя заключать с работником договоры страхования, обеспечивать журналистов, работающих в горячих точках, средствами индивидуальной защиты, опознавательным знаком "Пресса" (Press) и международным удостоверением журналиста, а также проводить обучение сотрудников мерам безопасности.
Учимся на смертельных ошибках
Работающие в Донбассе журналисты поначалу не придавали большого внимания собственной физической защите. Еще в мае 2014 года в Славянске, осада которого тогда только начиналась, редкого коллегу можно было встретить в бронежилете. Ношение "брони" указывало скорее на принадлежность к западным СМИ и часто вызывало насмешку.
Задумываться о бронежилетах и касках стали после того, как под Славянском в результате минометного обстрела погибли итальянский журналист Андреа Роккелли и его переводчик-россиянин, внештатник "Новой газеты" Андрей Миронов.
Надо отдать должное властям самопровозглашенной Луганской народной республики. После трагедии с Волошиным и Корнелюком тогдашний премьер-министр ЛНР Василий Никитин заявил, что журналист, появившийся без средств индивидуальной защиты в зоне боевых действий, будет немедленно лишен аккредитации и больше никогда ее не получит. Характерной стала картина, когда возле любой группы ожидающих пресс-конференции или обедающих журналистов лежала куча бронежилетов.
Двухуровневую аккредитацию ввели и ополченцы ДНР — если "гражданскую" аккредитацию выдавали автоматически всем журналистам, приезжающим в Донецк, то "военную", дающую право работать на передовой и ездить по городу в комендантский час, нужно было ждать два-три дня. За это время спецслужбы ДНР проверяли журналиста, впрочем делая упор не на его готовность к работе под обстрелами, а скорее на благонадежность и отсутствие связей с Киевом.
Характерна, например, еще одна гибель российского журналиста — 68-летнего оператора Первого канала Анатолия Кляна, опытнейшего военкора, прошедшего Афганистан, Чечню, Югославию, Ирак и Сирию. В ночь на 30 июня 2014 года Клян с коллегами поехали снимать переход военной части в Авдеевке (к северу от Донецка) под контроль ДНР. Однако то, что должно было пройти мирно, обернулось перестрелкой. Клян получил смертельное ранение. При этом поездка журналистов в Авдеевку была организована пресс-службой ДНР — получается, даже ополченцы не обладают всей полнотой информации о ситуации на фронте. Что уж говорить о самих журналистах, когда они действуют автономно.
Репортаж с мишенью на спине
Более того, часто можно услышать мнение о том, что бронежилет на журналисте скорее подвергает его дополнительной опасности: снайперы противника могут принять его за участника боевых действий или, отдавая себе отчет, что это журналист, целенаправленно уничтожить "пропагандиста".
Глава Союза журналистов России Всеволод Богданов считает, что Россия должна выставить "большой счет" властям Украины за нецивилизованный подход к профессии журналиста. "Мы должны, конечно, предъявить какой-то большой счет правительству Украины — то, что происходит сегодня там, в Донбассе, что происходит вокруг журналистов — это нецивилизованный подход к нашей профессии, это нарушение всех норм жизни общества, мира. Журналист — это глаза и уши общества, когда он гибнет — это говорит о нелегитимности власти. Нужно менять такой подход", — сказал он РИА Новости.
"Мы стараемся выглядеть просто как волонтеры", — сказал Бочкала. Он рассказал, что однажды был задержан ополченцами, но его отпустили. "Возможно, меня спасло то, что меня приняли за волонтера", — сказал репортер.
Российские коллеги, в свою очередь, объяснили украинцам, что регулярно подвергаются прицельным обстрелам со стороны украинских силовиков. "Когда под Луганском мы начали попадать под минометный обстрел, где бы мы ни находились, мы не могли понять, в чем дело. Потом мы поменяли сим-карты, и все очень быстро прекратилось", — сказал один из участников мероприятия в Вене.
Правила, написанные кровью
Один из самых известных российских военных корреспондентов, Дмитрий Стешин из "Комсомольской правды" тоже считает, что на российских журналистов ведется "охота". "Украинская сторона, например, заявляла, что нужно любой ценой сократить поток информации и картинку со стороны ДНР", — вспоминает он.
Из личного опыта Стешин рассказывает, как "три раза в Семеновке (пригород Славянска) нас охотили целенаправленно, в Никишино в октябре 40 минут нас провожали артогнем до позиций". По его данным, украинские спецслужбы целенаправленно отслеживают сотовые телефоны российской прессы и передают их артиллеристам.
Теперь Стешин никогда не берет с собой на передовую телефоны и планшеты. Нельзя заранее и писать о своих планах в соцсетях — хвастаться похождениями лучше после успешного возвращения в тыл.
С соцсетями вообще нужно быть осторожнее, советует Стешин. "Сейчас любой допрос начинается с просмотра аккаунтов в соцсетях. Поэтому никогда нельзя фотографироваться с оружием в руках, даже если навязчиво предлагают. Не позировать на бронетехнике, возле пушек. Никто не знает, где и у кого вы окажетесь через сутки", — говорит он.
Еще не лишним будет знать основы первой медицинской помощи и военного дела. "Могу рану сшить скрепками из жестяной консервной банки. Затампонировать дырку, чтобы легкое не слохнопнулось. Могу наложить шину и не дать уйти в шок", — перечисляет свои навыки сам Стешин.
Что касается залпов РСЗО "Град", то перед запуском пакета обычно следует один пристрелочный выстрел. "Тут надо начинать беспокоиться", — советует военкор. А вот выстрела из танка не слышно: "снаряд идет со сверхзвукой скоростью, поэтому это самое опасное. Он просто взрывается рядом".
Нужно также иметь в виду, что кроме поражающего воздействия боеприпасов есть еще так называемая вторичная осыпь — осколки бетона, железных конструкций, которые могут поранить вроде бы спрятавшегося журналиста.
Сам Стешин был контужен трижды — в Беслане, Гори (Грузия) и в Хомсе (Сирия). "В Беслане прямо на жилой сектор упала граната из РПГ. Женщину в пяти метрах от нас разорвало в клочья. Избежать или как-то предугадать это было невозможно", — рассказал он. "Так что причина всех этих контузий — неправильно выбранная профессия", — смеется Стешин.
"Прежде чем что-то сделать на фронте, журналист должен тщательно проанализировать ситуацию. Должен понимать, куда он вообще хочет поехать, что он там будет делать и что хочет снять", — советует еще один опытный военкор, оператор РЕН-ТВ Михаил Фомичев.
"Перед поездкой нужно договориться с теми, кто владеет обстановкой, найти проверенных, серьезных людей, на которых можно положиться. Которые тебя на месте встретят, отвезут на точку, где ты будешь работать, а потом вернут в тыл. То есть такая работа нуждается в серьезном продюсировании, которым, конечно, должен заниматься сам журналист — больше некому", — продолжает он.
"Рассчитывать на передовой журналист может прежде всего на себя, больше не на кого", — заключает Фомичев.
