Российская экономика в конце прошлого года на волне почти двукратного снижения цен на нефть просела, погрузившись в кризис и потянув за собой рубль. Однако на этом фоне отечественные экспортеры природных ресурсов почувствовали себя увереннее – продавать свою продукцию за рубеж стало вдвойне выгоднее. Одной из компаний, укрепивших свою конкурентоспособность на международных рынках и улучшивших свое финансовое состояние, стала "Фосагро" — крупнейший российский и мировой производитель фосфорсодержащих удобрений. В интервью корреспонденту Янису Мадни генеральный директор "Фосагро" Андрей Гурьев рассказал о работе компании в условиях кризиса, о трудностях и преимуществах нынешней ситуации, среднесрочных планах развития, возврате на рынок Индии и планах дальнейшей экспансии на мировые рынки.
— Андрей Андреевич, как девальвация рубля, произошедшая в конце прошлого и начале этого года, отразилась на работе "Фосагро"?
— Безусловно, девальвация позитивно отразилась на всех экспортерах, и это ни для кого не секрет. Думаю, что многие российские компании как в химическом, так и в любом другом секторе, которые поставляют свою продукцию на экспортные рынки, получили прямой эффект от девальвации.
В условиях благоприятной ценовой конъюнктуры на рынке удобрений, девальвация, несомненно, усилила положительный эффект от наших конкурентных преимуществ по себестоимости и проводимой нами работы по оптимизации затрат. Первый квартал 2015 года для "Фосагро" был одним из рекордных за последние годы с точки зрения и выручки, и EBITDA, и прибыли — мы действительно показали очень хорошие результаты.
Чистая прибыль составила 14,2 миллиарда рублей, что, конечно, очень сильная цифра.
Во втором квартале рубль сильно скорректировался по сравнению с первым кварталом, и поэтому ее влияние на финансовые результаты ожидаются несколько меньше.
В прошлом году мы считали, что девальвация на один рубль дает нам 25-30 миллионов долларов к EBITDA. Это тоже не прямая функция, а плавная, и со временем уменьшается.
Что касается года, то мы бюджетируем компанию сегодня по курсу 55-60 рублей за доллар. По понятным причинам есть несколько сценариев.
Считаю это объективным курсом, который устраивает правительство и экспортеров исходя из цены на нефть и бюджета. Все получают хороший эффект — и государство, потому что налоговая база увеличивается, и мы.
— Вы сказали, есть несколько сценариев. Пессимистичный, оптимистичный? Как они выглядят?
— Я назвал вам нормальный сценарий. Любой пессимизм, который сейчас возможен, в большей степени связан с ценой на нефть. И большая цена на нефть, понятно, выгодна государству с одной стороны, с другой — будет укреплять рубль. Думаю, в короткой перспективе этого года сценарий нереализуем. Цена на нефть останется на том уровне, на котором сегодня эта цена комфортна Саудовской Аравии. У разных инвестбанков может быть различная позиция относительно их предположений о цене на нефть. Но если говорить серьезно, то единственная позиция, которая есть сегодня у кого-то в этом бизнесе, это позиция Саудовской Аравии. Она ее ярко продемонстрировала в ноябре, после чего произошел такой коллапс цены на нефть, девальвация рубля и все, что мы видим.
— При текущем развитии событий, какие результаты по итогам года может ожидать "Фосагро"?
— Думаю, самые лучшие.
— Лучшие в истории компании?
— Если не считать 2008 год, который для всего мира был очень странным, перегретым из-за огромного роста цен на сырье, на все commodities, то сейчас история российская очень локальна. Цены, как и глобальные тренды, как были, так и есть. То есть не могу сказать, что что-то изменилось с точки зрения фундаментальных вещей. У нас очень хороший спрос на продукцию в мировом масштабе, и рост населения по всему миру. Все эти вещи остались и достаточно сильно нас поддерживают. И при этом в России в текущей ситуации перед нами открываются большие перспективы по пересмотру инвестпрограммы с точки зрения снижения стоимости ее реализации.
Это примерно 10-15% за счет снижения инвестсоставляющей в результате девальвации и работы с подрядчиками, возможности выбирать российских подрядчиков и поставщиков, которые в текущей ситуации стали более конкурентными. И это фактор, который видим сегодня во всей стране.
На данный момент инвестиционная программа уменьшилась и оценивается примерно в 990 миллионов долларов.
— В цифровом плане изменение вашей инвестпрограммы не повлияет на изменение планов по производству, который озвучивали ранее (8,1 миллиона тонн к 2017-2020 году)?
— Ни в коем случае. Нам удалось оптимизировать расходы на финансирование инвестпрограммы с выходом на те же самые заданные параметры по вводу мощностей. Потому что, как я сказал, мы пересмотрели позиции в пользу выбора российских поставщиков. Но это также дает возможность пересмотреть инвестпрограмму вообще на будущее. Потому что генерируем достаточно стабильный денежный поток. И уже сегодня мы на стратегическом комитете изучаем возможные проекты, в которые можем инвестировать для увеличения производства в РФ. Не хочу сказать, что это будет сделано до 2017 года, но после 2017 года вполне возможно.
— То есть собираетесь в ближайшее время представить новую инвестпрограмму?
— Да, мы актуализируем инвестпрограмму на срок после 2017 года, и сейчас активно над ней работаем. Потому что в нашей стратегии на ближайшие 5 лет первые три года до 2017 года были инвестиции в переработку непосредственно, я бы так сказал, в минудобрения. После 2017 года это будут инвестиции в "Апатит", то есть в добычу.
Сегодня мы пытаемся эту программу с 2017 по 2020 год несколько скорректировать. Посмотреть, что можем сделать больше, лучше, дешевле.
— С чем связаны проекты?
— С увеличением добычи руды на "Апатите", замещением выбывающих мощностей.
— А на сколько можете мощности увеличить там?
— Сложно сказать сейчас, считаем. Понятно, это невозможно сделать в короткую перспективу. Но сегодня ситуация с рублем и наличием технологий позволяет нам посмотреть на это несколько с другой стороны. Это один из самых активно обсуждаемых внутри компании вопросов.
— Новая инвестпрограмма может превысить объемы нынешней?
— Не думаю, что она может превысить те цифры, которые мы уже заявили на эту пятилетку. Какие-то производственные мощности будут результатом нового строительства, другие – за счет оптимизации бизнес-процессов. Если посмотрите, мы за счет внутренних ресурсов в 1 квартале 2015 года увеличили объем производства удобрений на 8%. Это колоссальная цифра. Если удержим ее в этом году, это порядка 380-400 тысяч тонн комплексных удобрений, которые мы смогли произвести уже по факту сегодня в первом квартале только за счет внутренних резервов.
— И когда вы ее выработаете?
— Думаю, в течение этого года она будет сделана.
— А какой объем удобрений по итогам 2015 года ожидаете?
— В первом квартале мы выросли на 8% по производству удобрений. Надеемся, что и по году удастся выйти примерно на 5-7% прироста в выпуске удобрений. Мы сейчас нацелены на это.
— Актуальная тема — ключевая ставка ЦБ. Ее снизили, но, несмотря на это, она остается высокой. В связи с этим рассматриваете ли возможности для займа на рынке сейчас?
— Мы не то, что не занимаем, мы сократили за пять месяцев наш долг на 300 миллионов долларов, то есть мы уже выполнили то, о чем говорили нашим инвесторам. Сейчас рассматриваем возможность рефинансирования оставшейся части краткосрочных долгов. Мы рассматриваем сегодня реально возможность выпустить рублевые облигации, пятилетние, скорее всего. Потому что, если посмотреть, сегодня ставка по пятилетним рублевым облигациям для нас, как для хорошего заемщика, гораздо конкурентнее, чем краткосрочный годовой кредит в любом российском банке в рублях.
— На какую сумму будут выпущены облигации?
— Это 10-12 миллиардов рублей.
— А когда примете решение и произойдет выпуск?
— Думаю, решение примем до конца июня. Ну и понятно, что сам выпуск занимает порядка двух месяцев. То есть в сентябре можно говорить о выпуске облигаций.
— Изменились ли в последнее время отношения с иностранными партнерами из-за экономических и геополитических проблем России?
— У нас очень хорошие отношения с зарубежными партнерами. Не увидели никаких вопросов с их стороны, не стоят они сейчас в повестке дня.
На Петербургском международном экономическом форуме мы подписали десятилетний контракт с австралийской компаний Orica в присутствии посла Австралии в РФ мистера Пола Майлера, который нас заверил в том, что безотносительно того, какие сегодня политические процессы идут, этим миром движет все равно экономика и бизнес. Для компании Orica Россия — это стратегический партнер, потому что они выпускают эмульсионные взрывчатые вещества, которые у нас используются по всей стране. Они обладают очень хорошей и доступной технологией.
Поэтому я думаю, что в конце концов политическое напряжение, которое сегодня существует в мире, удастся снять. И связующим звеном в этом будет бизнес.
— А не пугает ли возможность расширения санкций против России? Что они могут как-то сказаться на работе вашей компании?
— Это все пугает, но тот шок, который был от санкций, уже прошел. Мы с ними живем, сегодня пытаемся бороться. Да, мы по факту ощущаем как санкции, так и антисанкции, — и как бизнес, и я, как гражданин. Но я философски к этому отношусь, как к факту.
— Недавно "Фосагро" подписало меморандум с Индией на поставку до 1,35 миллиона тонн удобрений. Может "Фосагро" за этот период весь объем поставить?
— Это меморандум о намерениях, все будет зависеть от ценовой конъюнктуры в Индии. Сейчас мы поставили туда уже почти 600 тысяч тонн.
— То есть по факту вы в этот период можете превысить этот объем?
— Конечно.
— А на сколько?
В два раза минимум. "ФосАгро" может в один год поставить в Индию 1,35 миллион тонн. Тут нет плана поставки конкретных объемов. У нас единственная задача — продавать наши удобрения максимально дорого на самые премиальные рынки. Сегодня Индия дает возможность это делать, потому что там очень хороший спрос. Мы снова открыли этот рынок и с большой инициативой бросились продавать.
— Свидетельствует ли этот контракт о том, что до 2018 года вы не видите какого-либо перенасыщения на рынке Индии?
— Да, стратегически этот контракт именно это и значит — как для нас, так и для всего рынка. Рынок очень сбалансирован сейчас с точки зрения спроса и предложения. Мы не видим какого-либо негатива, который может на нем отразится. Очень хороший спрос в Китае, в Индии, в Латинской Америке, в США, в Европе. Шикарный спрос сегодня в России.
— А какой объем можете поставить в этом году в Индию?
— До миллиона тонн сможем поставить по итогам года на этот рынок.
— Ранее вы анонсировали открытие представительств в Европе и в Латинской Америке (Сан-Пауло). Что с этим планами сейчас?
— Мы завершаем создание сбытовой компании в одном из кантонов Швейцарии. Планируем, что это будет своеобразный трейдинговый центр "Фосагро" по всем зарубежным продажам, как в Европе, так и Латинской Америке. У него, возможно, будет отдельное представительство в Польше, рынок которой является для нас очень важным в Восточной Европе.
— То есть от Сан-Пауло тоже отказались?
— В Сан-Пауло уже сейчас идет регистрация офиса. Просто в Бразилии больше времени занимает процедура регистрации. Думаю, что до конца лета все осуществим.
— Как сейчас выглядит рынок России?
— Он очень мощный, спрос огромен, и это связано с хорошим состоянием аграриев в РФ. Это факт. Рынок и бизнес прибыльный. Себестоимость зерна — 4,5 тысячи рублей, стоимость продажи — 10 тысяч
— А почему аграрии жаловались в начале года на высокие цены удобрений?
— Сейчас проблем на рынке нет. Ситуация другая. Все жаловались не потому, что цены росли, а из-за девальвации — был взрывной рост.
Невозможно было планировать посевную, когда покупать удобрения. Волатильность была бешеной, люди боялись покупать удобрения, семена, средства защиты удобрений. Стабилизация цены, а не наша скидка, дала правильный эффект, который ощутил сельхозпроизводитель.
— С чем было связано решение об изменении дивидендной политики с 20-40% до 30-50% выплат?
— С финансовым состоянием компании.
— В таком случае собираетесь ли снова ее изменить в случае ухудшения финансового состояния?
— Мы всегда платили дивиденды в объеме 45-55%. Поэтому здесь мы просто переформулировали нашу позицию с 20-40%, которую мы не исполняли, а перевыполняли. Мы придерживаемся хорошей дивидендной политики: если у компании есть средства свободные, которые она сегодня способна распределить акционерам, она должна это делать, наряду с реализацией инвестпроектов и снижением долговой нагрузки. Потому что с точки зрения стратегии мы видим, как и куда мы хотим двигаться.
— Ситуация с иском Александра Горбачева в кипрском суде. Он просит возмещения за якобы незаконно изъятые у него акции "Фосагро". Почему так произошло и как ситуация развивается сейчас?
— Это бывший сотрудник нашей организации, который в 2003 году уехал в Англию и сегодня намерен нанести компании репутационный ущерб.
Эта масса накопится, а придет время отвечать. И этим людям придет время показывать бумаги суду. А если не покажут суду, прокуратуре, та правовая система, в которой они это делают, обернется против них самих.
— То есть не требуется подачи иска с вашей стороны?
— Нет, мы сейчас ждем, чтобы хотя бы одну бумагу получить. Прекрасно понимаем, что таких бумаг нет, и не понимаю, чего добиваются эти люди.
— А какую сумму требуют?
— Пока он ничего не требует, просит только признать факт, что его незаконно лишили собственности на 24% акций "Фосагро". Что просто смешно. У него не было и нет оснований для этого. Почему это происходит только в 2015 году, когда мы IPO сделали в 2011 году, консолидировали активы, а человек уехал в 2003-м.
— В ноябре 2014 года "Фосагро" заключило контракт на поставку калия с "Беларуськалием" — для хеджирования рисков. А использовали ли вы эту опцию или по-прежнему закупаете только сырье "Уралкалия"?
— Мы закупали у "Беларуськалия" часть необходимых нам объемов продукции в 2014 году. Но основные объемы берем у "Уралкалия", с которым у нас хорошие и продуктивные отношения.
— А какой объем закупали?
— Он варьируется, потому что сильно привязан к продуктовой линейке. В 2015 году пока на сто процентов закупаем калий у "Уралкалия".
— Заканчивая интервью, хотелось бы узнать, рассматривает ли "Фосагро" в среднесрочной перспективе возможность проведения допэмисии акций или SPO?
— Нет. Пока нет.
