Международная организация гражданской обороны, участниками которой являются 54 государства, 15 июня открывает в Женеве центр мониторинга и координации при чрезвычайных ситуациях. Чем будет заниматься новая структура, какую роль в ней играет Россия и смогут ли сотрудники центра предсказать гуманитарную катастрофу в интервью руководителю представительства РИА Новости в Швейцарии Елизавете Исаковой рассказал генеральный секретарь МОГО Владимир Кувшинов.
— Владимир Валентинович, расскажите, что будет представлять из себя центр мониторинга и координации при Международной организации гражданской обороны? Почему было принято решение разместить его в Женеве?
— Центр мониторинга и координации официально открывается 15 июня. На открытие приглашен весь дипломатический корпус, аккредитованный в Женеве, а также основные страны-участники нашей организации. Мы ожидаем прибытие делегаций по линии гражданской обороны из Саудовской Аравии, Кувейта, России, Китая, Швейцарии. От России приедет делегация из десяти человек, в том числе представитель МЧС.
Сегодня у нас уже заявлено участие в открытии порядка 60 человек из 48 стран мира. Это фактически все участники МОГО.
Если говорить об истории этого центра, то вы знаете, что сейчас международные организации, национальные службы гражданской обороны и чрезвычайные службы – все внедряют в свою деятельность современные информационные технологии. И один из таких основных элементов, где проходит процесс аккумуляции этих технологий, это центры по борьбе с катастрофами.
Россия является стратегическим партнером МОГО и в 2014 году выделила добровольный взнос на создание центра мониторинга и координации при Международной организации гражданской обороны.
Вы спрашиваете, почему он находится в Женеве? Потому что Международная организация гражданской обороны – это единственная межправительственная специализированная организация, в которой участвует практически треть всех государств мира, службы гражданской обороны и чрезвычайные службы. И, естественно, сегодня нам, как воздух, необходимо иметь новые технологии, новые возможности для взаимодействия с нашими партнерами на национальном уровне для передачи им оперативной информации, касательно природных и техногенных катастроф.
Так что расположение этого центра в Женеве оказалось удобным. Женева — это уникальное место со всех сторон, как для взаимодействия с нашим странами-членами, так и для взаимодействия с международным сообществом, специализированными ооновскими структурами, как, например, Управление ООН по координации гуманитарных вопросов, Всемирная организация здравоохранения, Международный комитет Красного Креста. И с различными региональными организациями, которые уже внедрили эти технологии и используют их на практике, такими как Евросоюз, Шанхайская организация сотрудничества, Африканский Союз. Женева является как раз перекрестком всех этих организаций, и я думаю, что она в этом плане наиболее удобное и хорошее место.
— Сколько стран будет участвовать в этом центре?
— Наша организация утвердила стратегическую программу развития на десять лет. И одним из пунктов этой программы как раз является создание центра мониторинга и координации в Женеве. Это как первый этап. Второй этап: при помощи нашей организации, при помощи стран-членов мы должны оказать содействие, создать так называемые базовые центры в странах-членах МОГО, помочь им оснастить эти центры современными технологиями, а также подготовить и обучить персонал.
Третий этап, который идет уже параллельно, заключается в том, что мы будем создавать международную сеть взаимодействия центров по борьбе с катастрофами. Мы сейчас формируем законодательную базу, нормативно-правовые акты, как это будет все совершаться. Проекты этих документов у нас сейчас отрабатываются. На сегодня мы уже взаимодействуем и находимся в постоянной связи с национальным центром по борьбе с катастрофами МЧС России, с таким же центром в Киргизии, с таким же центром в Швейцарии, с российско-сербским гуманитарным центром.
Сегодня мы готовим такое же взаимодействие с национальным центром по борьбе с катастрофами в Южной Африке. Рассматривают такое сотрудничество также Азербайджан, Грузия и Саудовская Аравия. Это те страны, которые сами уже внедрили эти технологии, и поэтому на данном этапе нам с ними гораздо проще взаимодействовать. Конечно, пока в тестовом режиме для нашего центра, чтобы проверить все технические моменты и наши возможности.
К примеру, когда мы были в Москве неделю назад и участвовали в международном салоне по безопасности, мы посещали российский центр управления катастрофами. И там мы провели такое тестовое взаимодействие. Премьер-министр Киргизии находился в подобном центре у себя в стране. На юге Киргизии было наводнение, и там находилась группа реагирования МЧС страны. И Москва в режиме видеоконференции ежедневно взаимодействовала с комиссией по чрезвычайным ситуациям Киргизии для отработки элементов реагирования на это наводнение.
Конечно, становление нашего центра займет некоторое время. На первом этапе, как мы предполагаем, центр будет заниматься сбором информации о катастрофах из различных источников, геофизической информации из чрезвычайных порталов и информационных систем, от всемирных метеоорганизаций с их различными системами. Потом всю эту информацию мы будем анализировать и распространять среди наших стран-участниц пока как информационный документ о том, что происходит в мире с катастрофами, какие наблюдаются тенденции, как реагируют другие государства на эту чрезвычайную ситуацию, как будет реагировать международное сообщество.
— Ну, а если брать, например, недавнее землетрясение в Японии, как мог бы действовать ваш центр?
— Если брать пример Японии, то мы стали бы получать полную информацию не только из японских источников, не только от японских чрезвычайных сил, но и из российских, американских источников. Соберем ее, проанализируем и выдадим какой-то прогноз нашей организации для наших стран-участниц, соседей и самой Японии. К примеру, что по нашему прогнозу ситуация будет развиваться вот таким образом.
Возможности нашей технологии просто колоссальные.
— А если говорить про землетрясение в Непале? Ведь там много информации не доходило даже до местных властей.
— По Непалу я могу говорить только гипотетически, так как мы на него не реагировали, потому что наш центр тогда еще не был готов. Но многие страны МОГО участвовали в ликвидации последствий, в том числе МЧС России, команды из Женевы, Индии, Китая.
Первое, конечно, что хочется отметить, это то, что Непал не был готов к чрезвычайной ситуации такого масштаба. Второе, непальская чрезвычайная служба не имела достаточных технологий, которые могли бы элементарно предупредить о возникновении какой-то чрезвычайной ситуации. Конечно, землетрясение невозможно точно спрогнозировать. Но тем не менее, даже когда все это произошло, служба не смогла организовать и четкое управление эвакуацией, обеспечить оказание помощи людям, которые попали в беду. Были ограниченные возможности у аэропорта – спасательные команды не могли вылететь на место. Например, МЧС России ждало своего разрешения на вылет в Непал почти трое суток в аэропорту Индии.
Но даже не имея современных технологий управления и организации работ по борьбе с катастрофами, я считаю, что, если бы чрезвычайная служба Непала готовилась, проводила тренировки в организации управления работы во время чрезвычайной ситуации, то, конечно, эффективность спасательных работ была бы гораздо выше.
— Я так понимаю, что центр и запланирован как раз в том числе для проведения таких тренингов для национальных служб чрезвычайного реагирования?
— Конечно, центр будет проводить и обучение специалистов в странах-участницах МОГО. Он будет проводить международные тренировки и сам в них участвовать. Потому что сегодня такие тренировки проходят на уровне Евросоюза, на уровне ООН. Последнее такое онлайн-учение было в Армении. Там участвуют именно центры по борьбе с катастрофами. У нас тогда не было центра, но я думаю, что в следующих учениях мы уже будем готовы участвовать.
— Если говорить о продолжающихся конфликтах, в частности на Ближнем Востоке и в Африке, будет ли ваш центр участвовать в оценке гуманитарной ситуации и оказании помощи странам?
— В данное время мы пока не реагирующая организация. Мы реагируем через наши страны, которые принимают участие в различных гуманитарных или спасательных международных операциях.
Как я уже сказал, пока в полном масштабе, наверное, участвовать в такой работе мы не сможем, потому что проходит этап становления.
Конечно, со временем мы будем заниматься этими вопросами и участвовать в различных международных процессах и программах. Но сейчас для нас самое важное – наладить работу центра. Приедут новые люди, важно, чтобы они сами ознакомились с этими современными технологиями, научились правильно работать с ними. Учиться будут, конечно, на крупных событиях. В том или ином формате мы будем заниматься этими вопросами, но пока не в полном объеме.
— Я имела в виду оценку вашим центром ситуации, к примеру, с системой здравоохранения в Йемене. ВОЗ уже отмечала, что она катастрофическая, в том числе из-за того, что в стране нехватка топлива из-за боевых действий. Такие чрезвычайные гуманитарные катастрофы вы сможете прогнозировать?
— Это одна из наших задач. Конечно, мы будем анализировать информацию и ВОЗ, и других международных источников, научно-исследовательских институтов и делать какой-то прогноз по развитию ситуации. Но мы не будем давать прогноз военно-политического развития. Наша основная цель – делать прогнозы чрезвычайно-гуманитарного характера.
— То есть как в отношении ситуации со здравоохранением в Йемене?
— Да, и такого рода прогнозы. Я еще раз хочу подчеркнуть, что возможности нашего центра колоссальные. Сейчас мы готовим к его открытию, 15 июня, несколько демонстраций. К примеру, в настоящее время в швейцарском кантоне Во сложилась критическая ситуация, ожидаются наводнения. И мы с коллегами из Швейцарии готовим такую демонстрацию: мы можем смоделировать возможную ситуацию на реке Рона и выдать прогноз о том, что, допустим, если вода поднимется еще на метр или достигнет критической отметки, нужно будет эвакуировать близлежащие деревни или скот, убирать сено и так далее. Причем мы можем дать такой прогноз независимо от того, где мы находимся, – в Швейцарии, Непале или где-то еще. И достоверность этого прогноза зависит от количества введенных в нашу систему данных по этой ситуации.
Мы также планируем показать, как может работать наш центр на примере ликвидации пожаров в Иркутской области в России. Чтобы все наглядно видели возможности этой системы. В частности, мы готовим видеоконференцию с людьми, которые непосредственно занимаются тушением пожаров в Иркутске, чтобы показать, что даже дистанция в 10 тысяч километров – это абсолютно не проблема сегодня.
Также у нас есть город Аран в Алжире, где находится скопление нефтегазовых объектов. То есть это потенциально опасная структура. И, возможно, мы сделаем еще одну демонстрацию наших действий в случае взрыва газа или аварии. Как эта техногенная катастрофа повлияет, что нужно делать, какую эвакуацию проводить, какие средства применять. Наша система позволяет все это рассчитать и выдать соответствующий прогноз.
— А сама система – это чья разработка?
— Это российская разработка.
— А как еще Россия участвует в создании этого центра?
— Мы ожидаем, что от российского центра по борьбе с катастрофами у нас будет работать человек. Мы этот вопрос уже обсуждали с главой МЧС РФ Владимиром Пучковым. Мы ожидаем, что такой человек будет направлен к нам до декабря и начнет работу в нашем центре. Это правильно, потому что это российские технологии и человек, который в России работал уже в подобном центре, конечно, окажет неоценимую услугу и по обучению других людей, которые будут там работать.
— С вашей точки зрения, какие сегодня тенденции появления новых катастроф?
— Сейчас, к сожалению, тенденция по двум типам катастроф — природные и техногенные — одинаковая: они увеличиваются. И последствия от этих катастроф тоже увеличиваются в геометрической прогрессии, как финансово-экономические, так и людские.
Взять, к примеру, недавние землетрясения. По очень приблизительным данным всего за сутки там погибло порядка 10 тысяч человек. Если сравнивать, сегодня даже в военно-политических конфликтах, как ни странно это прозвучит, потери гораздо меньшие, хотя по времени они продолжаются гораздо больше.
— Да, и приумножают еще и беженцев. Сегодня это тоже катастрофа во многих странах.
— Конечно, потому что этих людей надо принимать, им надо организовать социальные условия, медицину, обучать их детей, обеспечивать работой.
— А ваша система сможет предсказывать увеличение количества беженцев в той или иной стране из-за чрезвычайной ситуации?
— Конечно, такие общие вещи будут находиться на поверхности. С другой стороны, мы должны четко понимать нашу работу, чтобы не дублировать другие наиболее подготовленные международные организации, которые конкретно занимаются этим вопросом. Нам, наоборот, было бы более правильно и разумно использовать их информацию.
— А как будет осуществляться финансирование центра при МОГО?
— Финансирование будет осуществляться странами-членами, участвующими в этой работе. Это в первую очередь государства МОГО, но сегодня уже идут разговоры о дополнительном целевом финансировании центра со стороны России, Кувейта и Китая. Саудовская Аравия также положительно смотрит на развитие этого направления сотрудничества.
Более того, мы ожидаем, что в этом центре будут работать сотрудники национальных чрезвычайных служб, которые работали в подобных центрах у себя в странах. Всего у нас будет шесть рабочих мест. У нас пока работает один офицер по информационным технологиям. Мы ожидаем до декабря прибытие российского специалиста, еще одного эксперта готов предоставить Кувейт. Но даже в таком тестовом режиме наши информационные прогнозы будут создаваться и рассылаться.
