"Голубые каски" миротворцев ООН сегодня носит более ста тысяч человек, миссии развернуты в 16 точках земного шара. С чего начиналась работа по поддержанию мира, как менялись задачи операций и усложнялись конфликты, помощник генерального секретаря ООН по вопросам правопорядка и органов законности Департамента миротворческих организаций Дмитрий Титов рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Нью-Йорке Ольге Денисовой в День миротворцев 29 мая.
— Что сегодня представляет собой институт миротворчества в ООН? Что изменилось с появлением новых вызовов?
— Миротворчество — неотъемлемая часть деятельности ООН. Она не прописана в Уставе ООН, но в конце 1940-х — начале 50-х годов Устав получил развитие. В настоящее время в операциях ООН по поддержанию мира несут службу более 125 тысяч человек: более 93 тысяч военнослужащих и военных наблюдателей, более 13 тысяч сотрудников полиции почти из 100 стран, остальные — гражданские служащие, в том числе набранные на месте. К сожалению, эта цифра более-менее стабильна последние десять лет, что отражает общее состояние дел в мире.
Возрастание роли ООН в делах по поддержанию мира и безопасности отражает турбулентность и сложность нынешней ситуации в мире. До настоящего момента за всю историю миротворчества ООН с 1948 года было развернуто 69 операций. (В 1948 году во время первой арабо-израильской войны был создан Орган ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия (ОНВУП) на Ближнем Востоке, действующий до сих пор — ред.). В настоящее время действует 16 операций — большинство из них на Африканском континенте. Две самых крупных миссии работают в Дарфуре и Конго.
В свое время полыхал и Кавказ, Средняя Азия, Балканы, где были миротворцы. Нельзя исключать, что на каком-то этапе и другие регионы будут активно затронуты необходимостью вовлечения ООН в миротворческую деятельность. Миротворчество приобрело комплексный характер и меняется, как меняется сама структура конфликтов. Ведь и конфликты становятся более ассиметричными, жесткими, с вовлечением организованной преступности, иногда частных интересов. Новый тип конфликта требует других усилий и инструментов, в том числе силового миротворчества. Позиция России по этому вопросу неоднозначна. РФ считает, что нужно подходить к этим вопросам выборочно. Это так, и нужно смотреть на юридические аспекты более силовых операций. Но в то же время есть необходимость взглянуть на урегулирование конфликта абсолютно по-новому: помимо более жесткого миротворчества, связанного с новой техникой, до сих пор очень мало доступа к информации, в том числе к элементарным разведывательным данным.
— Соответственно, какие задачи стоят перед "голубыми касками" сегодня, в условиях современных конфликтов?
— Это целая группа вопросов по становлению государственной власти, ведь конфликты приводят к дезинтеграции общества, структур власти и самых элементарных институтов. Это также взаимодействие с местной полицией. Мы должны моментально создать местную полицию. Иностранцы не могут выполнять полицейские функции хотя бы потому, что не знают местного языка, обычаев и в каких закоулках смотреть. Следующий шаг после создания полиции — это наличие тюрьмы. Полиция без тюрьмы это не институт. В тюрьме же должны соблюдаться хотя бы самые базовые международные нормы. Должны выстраиваться юридическая и судебная системы, через которые должны проходить заключенные. Мы пытаемся элементарно воссоздать, где-то создать эту систему или, честно говоря, только ее зачатки. Над юридической системой работают поколения. Средняя продолжительность создания базовой системы верховенства права требует более 40 лет.
В рамках проведения операций по поддержанию мира ООН также занимается выборами и правозащитной тематикой. Защита прав человека — это основа основ во всем мире. Кто думает, что европейцы нуждаются в защите прав человека больше, чем африканцы, глубоко ошибается. Когда говорят, что одни страны готовы к правам человека, а другие еще не дошли до этого, в этом есть не только глубокая ошибка, но и системное заблуждение.
Сотни наших специалистов также занимаются разоружением и интеграцией в общество бывших боевиков, разминированием, уничтожением оружия, которое остается от конфликтов. За всю историю нашей деятельности погибли более трех тысяч миротворцев.
— Каков вклад России в обеспечение операций ООН?
— Россия в настоящий момент предоставляет в распоряжение операций ООН 68 военнослужащих и сотрудников полиции, в том числе трех женщин, и находится на 77 месте с точки зрения контингента. Еще лет 5-7 назад Россия поставляла около 300 военнослужащих-полицейских. В последние годы, к сожалению, интерес к этому упал. Также Россия участвует в оказании гуманитарной помощи в зоны конфликтов.
На протяжении многих лет Россия занимает особое место в авиаперевозках операций. После распада Советского Союза значительное количество авиационной техники на тот момент осталось невостребованной в России или на территории постсоветского пространства. Эти вертолеты и самолеты были использованы частными компаниями, в том числе западными, многие из которых обслуживали миротворческие операции. Причем не только операции ООН. Например, действия коалиции в Ираке иногда обслуживались российскими самолетами и вертолетами. Россия поставляла авиационную технику в Афганистан, что было важным элементом трехстороннего сотрудничества с правительствами Афганистана и США.
Авиаперевозки — это большой участок деятельности ООН со значительным финансированием на сотни миллионов долларов. Но это коммерческие контракты. Российское правительство и МИД уделяют много внимания продвижению этого направления деятельности, в какой-то степени стимулируя интерес российских компаний, защищая их интересы, если нужно.
По решению Генеральной ассамблеи ООН Россия является одним из основных плательщиков в бюджет операций ООН, который составляется отдельно от регулярного бюджета ООН. Бюджет операций ООН — 8,5 миллиарда долларов в год. США вносит 28% от общего бюджета, Япония — 10%, Россия — 3,1% и находится, таким образом, на восьмом месте. СССР в свое время был на втором месте по взносам. То есть 80% плательщиков в бюджет миротворчества — это США, Западная Европа, Япония, Австралия.
На мой взгляд, у России большой потенциал. В ходе визита в Москву в честь 70-летия окончания Второй мировой войны генеральный секретарь ООН встречался с президентом Путиным. Генеральный секретарь затронул вопрос о возможности увеличения вклада России в миротворчество, особенно на фоне впечатляющего парада, который прошел 9 мая. Надеюсь, что руководство России сможет вернуться к изучению этих вопросов.
— Вы упомянули такую выгодную сферу, как авиаперевозки. В августе 2014 года секретариат ООН изменил порядок проведения торгов на предоставление авиауслуг для миротворческих операций. Цель — повышение прозрачности закупок, соответственно, появилось большее количество оценочных параметров. Новая стратегия сказалась, в частности, на российской "ЮТэйр", которая проиграла тендер по миротворческим операциям в Конго. Ожидается приход новых игроков и компаний?
— На мой взгляд, нужно приспосабливаться к этим требованиям. Я не вижу здесь прямой дискриминации. ООН, помимо всего прочего, нужна диверсификация. Трудно представить, чтобы более 50 авиаперевозок принадлежало исключительно Российской Федерации или фирмам, так или иначе аффилированным с Россией. Нужно заострять вопрос на конкурентоспособности. Это основной элемент коммерческой жизни. На рынке есть и будут появляться новые игроки, которые будут стремиться получить свой доступ к столь значительному финансовому пирогу операций ООН по поддержанию мира. Изменяются требования к проведению операций, ужесточаются требования к конкурсной основе. В принципе, у бизнеса есть инструменты, как реагировать на эти изменения. В рамках легальных методов Россия, естественно, должна отстаивать свои интересы.
— Какие еще страны участвуют в формировании миссий?
— В 50-60-е годы основными поставщиками контингентов были так называемые нейтральные страны, Скандинавские страны — Швеция, Финляндия, Норвегия, а также Канада. В 80-е годы резко повысилась необходимость в персонале, ведь до 80-х годов операции были компактные, обслуживали, как правило, разъединение войск, которые контролировались зачастую двумя блоками — западным и советским.
После ухода в небытие холодной войны ситуация резко изменилась, появилась масса конфликтов. На первое место вышли страны, обладающие значительным военным потенциалом, большими армиями — Индия, Бангладеш, Пакистан, Непал, Египет, последнее время — Эфиопия. Многие из них имеют сильные профессиональные армии. Активно участвуют в миротворчестве Франция, Италия, большинство стран БРИКС представлены на уровне до 2-3 тысяч человек. Китай направляет почти 3 тысячи, Бразилия и ЮАР — около 2 тысяч, Индия — более 8 тысяч.
Также оперативная необходимость сегодня — это присутствие женщин-миротворцев. Это вовсе не ради соблюдения гендерной политики ООН, а потому что есть большая оперативная необходимость. Во многих странах, где мы работаем, полицейскому-мужчине довольно сложно подойти к местной женщине, а также есть проблемы, которые женщины готовы обсуждать только с женщинами.
— Как формируется миссия? Насколько учитываются политические моменты, включаются ли в контингент представители стран, вовлеченных в конфликт?
— Мы стараемся избегать ситуаций, когда в операциях участвуют государства, напрямую вовлеченные в конфликт. На Голанах, например, действует принцип, что контингенты выбираются с согласия обеих сторон. На юге Ливана большие контингенты европейцев.
В целом, еще до получения мандата СБ ООН об отправке миссии, на основе развития военно-политической ситуации начинается предварительное планирование операций: просматриваются параметры, какое количество военнослужащих будет необходимо, проводятся первые предварительные контакты с возможными поставщиками контингентов. В докладе генерального секретаря Совету безопасности ООН описываются общие параметры операций, общая численность военных, полицейских, гражданских, чем конкретно будут заниматься эти операции. Совбез дает поручение организовать операцию. Он выдает мандат, а дальше мы, как говорится, с шляпой в руке идем и просим у государств-членов, не хотят ли они участвовать. На самом деле мы просим всех. Наиболее востребованы инструменты, оборудование, вертолетные подразделения, военно-транспортная авиация, инженерные части. Необходимо хорошее тыловое обеспечение, ведь, как правило, операции развертываются в очень сложных местах, а также медицинское обслуживание, военно-полевые госпитали. Все это нам необходимо, но труднодоступно. Такие подразделения государства, как правило, держат при себе. И, конечно, это довольно затратно.
ООН возмещает расходы государствам, но это не покрывает всех поставок и затрат. Согласно принятой Генеральной ассамблеей классификации, государствам, направляющим военнослужащих, идет возмещение на использование персонала. Возмещение оборудования она уже не покрывает. А оборудование в условиях, например, жары и пыли, быстро изнашивается. Таким образом, через несколько лет эту технику приходится либо списывать, либо полностью переоборудовать. Сапоги, винтовки, Калашниковы — все имеет цену.
Принимая участие в операциях, кто-то руководствуется политическими соображениями, связанными с обеспечением своей безопасности. В прошлом еще можно было говорить, что для кого-то в этом были экономические стимулы, но в настоящее время этот элемент фактически не действует. Поэтому многие и ушли с этого рынка. Сейчас это больше политическое решение, которое принимает страна: "Я хочу помочь в разрешении этого конфликта, пусть и не возмещу всех своих расходов".
Это лишь отражает необходимость подходить к операциям ООН, к миротворчеству как к коллективной безопасности, коллективной ответственности государств.
