Виталий Третьяков
В группе замечательных русских анекдотов о поручике Ржевском есть отдельная подгруппа, где кульминация всякий раз открывается фразой "Тут пришёл поручик Ржевский и всё опошлил".
Увы, но развитие российского либерализма с 1991 года напоминает мне этот бессмертный рефрен. Тяжёлая для России поступь наших либералов (за исключением двух-трёх, но этих немногих нынче и не слышно — уж не придушили ли их свои же?) мало того, что с каждым месяцем становится всё косолапей и косолапей. Они уже и русское чувство юмора давно потеряли, и здравый западный смысл.
Новейший анекдот из серии "Тут пришёл либерал и всё опошлил" — это инициатива о дополнении "списка Немцова", рекомендующего Вашингтону и Брюсселю ввести санкции против тех или иных чиновников России, новыми именами определённой профессиональной направленности. Само собой, составление любых проскрипционных списков (то есть списков тех, кого нужно наказать, репрессировать или вообще казнить) не красит демократов и либералов. Но если ради благого дела, ради цветно-революционной целесообразности…
Словом, понять наших либералов можно. Так в пылу борьбы с кровавым режимом родились "список Магнитского" (2012 год) и прошлогодний "список Немцова" (последний, говорят, им самим и составлен), предполагавший наказывать западными розгами и батогами тех, кто руководил "агрессией против независимой Украины". На этом бы авторам списка остановиться и ждать следующего повода для кляузы в Вашингтон.
Как ни отощала священная корова свободы печати и слова на Западе, особенно когда её выпускают на пастбище российской тематики, но всё-таки священной коровой она остаётся. Одно дело — избирательно щипать травку, а другое дело — предложить вообще отправить её на убой!
Да что там Запад! Что бы сказали Александр Солженицын и академик Сахаров, на именах которых присягают современные российские либералы (а на проспекте имени второго из них ещё и любят манифестировать), если бы услышали такой призыв?!
Я уже не говорю о таких классиках отечественного либерализма, как Пётр Чаадаев, Александр Герцен, Константин Кавелин, Борис Чичерин, Павел Милюков, Пётр Струве, которые, видит либеральный бог, трижды перевернулись бы в своих гробах, дойди до их ушей призывы современных российских либералов. Разве могли себе представить эти достойные основатели и столпы русского либерализма, что в начале ХХI века придёт либерал-поручик Ржевский и всё, чему они посвятили свою жизнь, опошлит? И по сути, и в мелочах. В частности, двуличием и даже отсутствием обычной логики.
Однако как только в самой России случится что-нибудь, что современным российским либералам не нравится, как они моментально о незалежности России забывают и требуют политиков всех стран объединиться в праведной борьбе против того, что по их же, прилагаемой к Украине логике, является внутренним делом РФ. И вмешаться не только гневом и нехорошими словами, но всё больше санкциями, санкциями, санкциями. Для чего и составляют собственноручно те самые проскрипционные списки, о которых я уже рассказал.
Строго говоря, я сочувствую нашим либералам. Во-первых, потому, что никакими либералами они не являются, ибо исповедуют либерализм только в пределах собственных интересов и желаний и ни грана нового знания в мировые концепции и теории либерализма не внесли. Вечные ученики, вечные начётчики, вечные подражатели — каково им влачить крест либерального знания, а особенно поведения?
Во-вторых, как же тяжело им жить в России, народ (особенно русский) которой, да и её саму они искренне и уже не умея это скрывать, ненавидят! Свихнёшься от такой ненависти. Действительно, тут и наливайченки с парубиями покажутся демократами, а пламя одесского Дома профсоюзов — факелом либерализма.
Заметьте, кстати, что когда речь заходит о виновниках этого одесского холокоста (буквальные перевод — всесожжение) или о снайперах на Майдане, то наши либералы требуют дождаться "результатов расследования и суда" (правда, до сих пор не дождались, чем и довольны).
А когда нужно вынести приговор тем, кто сбил малазийский пассажирский Боинг или тем, кто "вторгся на Украину", то виновные им известны и без всяких расследований — на основе снимков и "свидетельств" из Сети.
В-третьих, подшутил над ними Александр Сергеевич Пушкин, написавший "чёрт догадал меня родиться в России с душою и с талантом", но не сделавший пометку, что не всякий думающий, что у него есть талант, может напялить это утверждение на себя, да ещё если с душой проблемы. Но ведь напяливают! И всерьёз фланируют, повиливая бёдрами, с этой цитатой в устах по телеподиуму, будучи уверены, что им позволено говорить о себе и России то, что и сам Пушкин-то произнёс в сердцах и о себе, а не о "клеветниках России".
Если вслушаться в исторические изыскания наших либералов, то получится, что на всю историю России, от которой как раз Пушкин и не собирался отказываться, а напротив — гордился ею, пришлось не более 40-50-ти приличных лет: двадцать лет после начала реформ Александра II, десяток лет после октябрьского манифеста Николая II, менее десяти хрущёвских лет, пяток горбачёвских, ну и, разумеется, десяток ельцинских, особенно любезных их сердцу — и понятно, почему. Кроме этих редких и кратких светлых периодов, во всём остальном видят они лишь "внизу власть тьмы, вверху тьму власти". И это ещё самое сложное и длинное из их представлений о России. Ибо обычно они в своих теоретических построениях обходятся всего двумя афоризмами — "Воруют!" (никогда, впрочем, почему-то не относя это, вопреки фактам, к себе) и "Дураки и дороги", явно не причисляя себя к первым и не построив ничего из второго, разве что к собственным домам.
И так бы это кружение по замкнутому кругу современного российского, не побоюсь этого определения, либерал-идиотизма и продолжалось, благо сами кружащиеся довольны, на Западе их цитируют, а части клипообразованной современной молодёжи их сентенции нравятся, да тут случился украинский, выражаясь по-либеральному, пердюмонокль. Нет, это не привело к тому, что российские либералы массово двинулись в Киев жить под демократическими дланями Авакова и Наливайченко. И понятно почему: зачем куда-то ехать, когда вот-вот эти джентльмены цивилизованного сыска закинут искру революции достоинства и в высохшие мхи кондовой России. А когда Запад ввёл против России санкции, то либералы с революционной принципиальностью эти санкции приветствовали: ещё чуть-чуть — и вспыхнет московский евромайдан!
Однако кондовая Россия ответила не либерально, ассиметрично и по-пушкински парадоксально. Вместо того, чтобы сдаться на милость "цивилизованного Запада", она ответила контрсанкциями, в том числе продовольственными. Тут бы и возрадоваться либералам такой войне империи добра с империей зла, в которой последняя, по всем их либеральным выкладкам, должна скоротечно погибнуть. Но пришёл либерал-поручик Ржевский, да ещё и с мамзелью, и опять всё опошлили, завопив: "Хамона нам! Пармезана лишили!"
Даже поголодать ради победы либерализма в отдельно взятой и опостылевшей им нелиберальной России не могут наши либералы.
Отчётливо вижу, что уже ни на какие крупные подвиги (масштаба ельцинского или нынешнего порошенковского раздолья-захвата) наши либералы не способны. Хамон-пармезан, пара песен со словом "говно", ну ещё латентная любовь к Бандере и составление списка журналистов, которым нужно что-то в США и Евросоюзе запретить, — вот теперь максимум того, на что они способны.
И переходят, как я понимаю, наши либералы от теории цветной революции к практике малых дел. Вот, например, "Литературная газета" сообщила, что редакция журнала "Знамя" выдвинула на Нобелевскую премию по литературе — вы не поверите, если не знакомы с генезисом и современным состоянием российского либерализма — министра! Но, разумеется, того самого, который считается самым либеральным из всех нынешних российских министров и при этом ещё пишет стихи.
Правду сообщила "Литературка" или зло пошутила, не знаю. Но если не пошутила, то работает наш анекдот: опять пришёл поручик Ржевский и опять всё опошлил. Даже великую русскую поэзию…
P.S. Приношу извинения настоящим русским либералам прошлого и немногим — нынешнего, включая и самого себя, за использование самоназвания "либерал" в этом тексте. Однако же не я виноват в том, что поручик Ржевский себя таковым считает.
