Павел Родькин, эксперт в области брендинга и визуальных коммуникаций, кандидат искусствоведения, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Идеология является одной из самых острых дискуссионных тем в современной России. Главный обман существующего отчуждения государственных и общественных институтов от идеологии заключается в том, что в реальности не существует общества без идеологии; на место явной и суверенной всегда приходит чуждая и скрытая идеология, которая не служит его интересам.
Россия прошла разные стадии отрицания, подмены и имитации идеологии, однако процесс обретения идеологии российским обществом встречает целый ряд проблем.
Отрицание и подмена
Принципиальный политический отказ от идеологии в постсоветской России был не только формализован в Конституции страны (ст.13 ч.2 гласит: "никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной"), но и практически навязан обществу, прочно определив практику практически во всех сферах от государственных коммуникаций до социальной рекламы. Деидеологизация, наряду с капитализмом и потреблением, была объявлена одним из главных подтверждений "цивилизованности" и "нормальности" России, как их понимали политические элиты в рамках добровольного отказа от субъектности, начатого в процессе демонтажа СССР.
Отказ от идеологии в известной степени был реакцией на сверхидеологизацию советского общества. Цивилизационная ловушка заключалась в том, что неидеологическое общество – небылица, которая не существует в реальности.
Место одной идеологии занимает другая, что в условиях возникшего идеологического вакуума привело к капитуляции перед западной идеологией, контролируемой Западом и обслуживавшей интересы западного общества. В этом и заключалась суть исторической подмены, которая продолжает определять развитие российского общества.
Впрочем, формальный запрет на идеологию в чистом виде не мог существовать долго, живая потребность общества в смыслах, часто приобретавшая уродливые формы в виде национализма и радикализма, не поддавалась запретам и, начиная с нулевых годов, была осуществлена попытка создания рынка идеологии по примеру США. В каком-то смысле это был шаг вперед, проблема заключалась в том, что рынок идеологии не работает без собственно идеологии. Так начался затяжной период имитации.
Имитация и коммерциализация
Идеологический проект реализуется через государственные и общественные институты, но именно в них произошла вторая подмена: последовавшая коммерциализация проектной деятельности в сфере государственных коммуникаций привела к самым изощренным формам имитации. На первый план вышли универсальные менеджеры, технология и инструменты превратились в самоцель и главный критерий эффективности общественной жизни.
Ценности и смыслы свелись к внешней декорации, что особенно наглядно проявилось в работе над имиджем России. Подавляющее большинство проектов по улучшению и продвижению имиджа страны были идеологическими пустышками, сводились к откровенному символическому мародерству и бесконечным шоу в стиле "русских домов" на провальных Олимпиадах (этот тренд был сломлен только XXII зимними Олимпийскими играми в Сочи).
Холодный, но свежий ветерок исторических перемен 2014 года, развеявший удушливую и уродливую атмосферу 2013 года, сразу же привел к колоссальному общественному оживлению. Ситуативный, даже еще не системный, намек на возрождение идеологии привел к тому, что уже в 2015 году экономические проблемы, возникшие вследствие внешнего давления, не привели к политическому кризису, общество продемонстрировало небывалую ранее солидарность и устойчивость.
Коммерциализация из инструментов воспроизводства идеологии фактически стала одной из форм сопротивления обретению обществом национальной идеологии. Имитация идеологии под видом прагматизма в новых исторических условиях стала угрожать существованию государства.
Возвращение и обретение
Ситуация 2015 года показала нежизнеспособность идеологической имитации, сделавшей общество беззащитным перед вызовами нового типа. Проблема заключается в том, что никакого качественно иного продукта, кроме созданного эффективным менеджментом в нулевые годы, общественные и государственные институты предложить не могут.
Идеологические проекты проваливаются на исполнительском уровне, в котором они вызывают неприятие и попытку вернуться к состоянию "тучных лет". Универсальные менеджеры, на которых делается ставка, к идеологической работе не готовы и отрицают саму ее суть. С этим предстоит еще не раз столкнуться при решении проектных задач, например евразийской интеграции.
В условиях, когда замена поп-либерализма на поп-патриотизм (в логике нулевых) не может больше обеспечивать стабильное существование общества и государства, повторное вычищение идеологии является крайней опасным подходом. Курс на принципиальную деидеологизацию общественных институтов крайне опасен.
Отказ от идеологии и ее имитация является синонимом цивилизационной и исторической капитуляции, которая автоматически влечет распад страны и уничтожение общества. В политическом отношении, обретение, принятие и воспроизводство идеологии означает критику западной идеологии потребления, социального расизма, неолиберализма и т.д., а также вскрытие и преодоление произошедшей и навязанной в 90-е годы идеологической подмены.
Процесс обретения идеологии крайне сложен и сопряжен с колоссальным сопротивлением со стороны внешних и внутренних сил. Ведь даже безобидные и в целом популистские призывы отдельных политических и общественных деятелей отказаться от западного потребления вызывают идеологическую истерику; западные бренды для части российского общества являются ценностью и признаком цивилизованности.
