Российская сторона пока не получала от НАТО обращений о желании восстановить контакты по военной линии, о чем говорил главком силами альянса в Европе Бридлав. Однако Москва готова рассмотреть такие предложения, если они поступят. Об этом, а также праве России ответить на усиление военной инфраструктуры Североатлантического альянса на своих восточных границах в интервью корреспонденту РИА Новости Марии Киселевой заявил постоянный представитель РФ при НАТО Александр Грушко.
— Главнокомандующий объединенными силами НАТО в Европе американский генерал Филипп Бридлав заявил, что он намерен возобновить коммуникацию с начальником Генштаба РФ генералом Валерием Герасимовым. В свете этого заявления и недавних переговоров Сергея Лаврова с генсеком НАТО Йенсом Столтенбергом есть ли сейчас почва для восстановления отношений России с НАТО? Возможно ли вернуть отношения с НАТО на прежний уровень, который был до украинских событий?
— Пока нет признаков того, что линия Брюсселя на сворачивание сотрудничества с Россией будет пересмотрена. Но мы услышали заявления руководства альянса о заинтересованности в восстановлении контактов по военной линии в целях избежания инцидентов, связанных с опасной военной деятельностью. Пока каких-либо официальных обращений на этот счет к нам не поступало. Если будут представлены конкретные предложения, то, уверен, в министерстве обороны России их рассмотрят самым внимательным образом.
Хочу напомнить, что не мы инициировали приостановку проектов практического сотрудничества в рамках Совета Россия-НАТО, не мы ограничили контакты и заморозили деятельность рабочих органов СРН. Вместо наращивания взаимодействия с Россией в области общих интересов, будь то Афганистан, борьба с терроризмом и пиратством, программа ПРО, в альянсе пошли по пути противодействия несуществующей угрозе с Востока, последовательно воплощая в "железе" решения уэльского саммита. Мы наблюдаем непрерывную ротацию сил США и союзников в Прибалтике и Польше, расширение миссии воздушного патрулирования Прибалтики, укрепление военно-штабных структур в странах ЦВЕ, повышенную военную активность стран альянса в Балтийском и Черном морях, переброску в этих целях из США в Европу боевой техники, в том числе тяжелой, задействование американской стратегической авиации, создание объектов ПРО и опорных пунктов альянса различного назначения. Альянс и его члены в этом году уже организовали порядка 200 учений, практически ежедневно объявляют о проведении новых. Серьезно модернизированы военная инфраструктура стран ЦВЕ, включая удлинение взлетно-посадочных полос, строительство дополнительных складов и осуществление других мероприятий.
Таким образом, создается новая конфигурация военных потенциалов и сил, которая потребует учета в нашем планировании.
Но в этом есть и негативные политические аспекты. Усилия по так называемой защите натовского восточного фланга будут постоянно требовать "политического обоснования". В лексикон некоторых политических деятелей на Западе прочно вошла терминология времен холодной войны. О странах ЦВЕ говорят как о прифронтовых государствах, находящихся на линии огня. Когда политика так переплетается с военными усилиями, возникает опасность спирали гонки вооружений, возрождения политических инстинктов эпохи конфронтации.
Россия неоднократно подтверждала свою готовность и открытость к диалогу. От прекращения проектов сотрудничества проигрывают все, страдают объективные интересы обеспечения безопасности Евро-Атлантики.
В любом случае мяч находится на стороне НАТО. Союзникам рано или поздно придется определяться, как они намерены укреплять евроатлантическую и европейскую безопасность — с Россией, без России или против России. Очевидно, что без России сделать это будет невозможно, а против России — слишком опасно. И многие здравомыслящие члены альянса это понимают.
— Ожидаете ли вы некоторого снижения активности альянса у границ России в связи с достижением договоренностей в Минске?
— Все зависит от того, как в НАТО видят пути обеспечения стабильности в евроатлантическом регионе. Если в альянсе предпочтут продолжать идти на поводу у некоторых радикально настроенных членов, ищущих дивиденды в своем положении на "переднем крае", то вряд ли можно ожидать, что заданный на саммите НАТО в Уэльсе курс будет изменен. Уже сейчас мы видим, что в развитие решений саммита одобрены соответствующие планы действий, ведется подготовительная работа "на местах", выделяется финансирование. Инерция принятых в альянсе решений известна. Из замкнутого круга НАТО будет нелегко выбираться.
— Ранее главы минобороны стран НАТО приняли решение о составе и порядке комплектования сил повышенной готовности в составе сил реагирования НАТО и увеличили сами силы с 13 до 30 тысяч человек. Они также заявили о создании шести подразделений командования и управления в Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Румынии и Болгарии. Есть ли в этом реальная угроза со стороны членов НАТО по отношению к России?
— Смысл этих решений — обеспечить возможность оперативного развертывания боевых сил НАТО на восточном фланге. Именно для этого и нужны соответствующие штабные структуры. НАТО осваивает возможный театр военных действий вблизи российских рубежей.
Усилия по укреплению восточного фланга противоречат духу и логике положений Основополагающего акта Россия-НАТО 1997 года о мерах сдержанности в военной сфере, демонстрируют живучесть политических представлений об истинном предназначении НАТО — защите от угрозы с востока. Это путь в никуда, чреватый подрывом сложившейся системы европейской безопасности, ослаблением предсказуемости и ростом напряженности в регионе.
— Ранее военно-дипломатический источник заявил РИА Новости, что НАТО может использовать наращивание военного присутствия вдоль границ с Россией под предлогом украинского кризиса для последующего торга с Москвой после разморозки переговоров по сокращению вооружений в Европе. Как будет отвечать на такую стратегию Москва?
— Подобные рассуждения носят во многом спекулятивный характер, поскольку сегодня нет даже намека на начало какой-либо формализованной переговорной деятельности по разработке нового соглашения на замену ДОВСЕ. Насколько нам известно, в свое время в альянсе велась работа по формированию неких общенатовских рамочных подходов к модернизации режима контроля над обычными вооружениями в Европе. Однако поделиться с нами в СРН своими наработками партнеры не торопились. В настоящее время работа в Совете, как известно, заморожена натовской стороной, что делает перспективы возобновления диалога по КОВЕ достаточно туманными. Мы к такому разговору по-прежнему открыты.
— По вашей оценке, нет ли необходимости в пересмотре Основополагающего акта Россия-НАТО? Не потерял ли он своей актуальности?
— Для нас Основополагающий акт остается одной из краеугольных договоренностей, которая выросла из понимания, что безопасность можно укрепить только сообща. В нем зафиксированы ключевые принципы наших взаимоотношений с НАТО, прежде всего принципа неделимости безопасности в Евро-Атлантике. В нем содержатся важные положения о том, что альянс не будет обеспечивать свою коллективную оборону путем дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил, об отсутствии у него намерений и планов для развертывания ядерного оружия на территории новых членов, о том что ни Россия, ни НАТО не рассматривают друг друга в качестве противников и не стремятся нанести ущерб безопасности друг друга.
Мы в свое время так и не дождались ответа на наши предложения по совместной выработке и фиксации конкретных критериев определения понятия "существенные боевые силы". В этих условиях мы будем сами решать, насколько "существенными" являются меры по укреплению восточного фланга НАТО применительно к безопасности нашей страны. И уже без всяких сомнений создание в Польше и Румынии ракетных баз ПРО является фактором, существенно влияющим на военную безопасность, и явно не служит цели создания стабильной, мирной и неразделенной Европы.
— Ждут ли Украину в НАТО? Возможно ли в действительности вступление Украины в эту организацию в обозримой перспективе или все заявления на этот счет лишь политическая игра, элемент информационной войны.
— Мы, разумеется, помним формулировки Бухарестского саммита НАТО, в итоговой декларации которого было записано, что Украина и Грузия "станут членами НАТО". Подчеркну, не могут стать, а станут. Такого рода заявления уже вызывают серьезные вопросы к тем, кто любит говорить о праве государств самостоятельно принимать решения о членстве в тех или иных организациях и альянсах. В Киеве апеллируют к тем силам на Западе, кто ищет конфронтации с Россией. Хотя все здравомыслящие люди понимают, что политическая игра с перспективой членства ударит по самим устоям европейской безопасности. Хочу напомнить, что в 2008 году, то есть после Бухарестского саммита, президент Михаил Саакашвили, очевидно, истолковав данное обещание как свидетельство безоговорочной поддержки со стороны Запада, предпринял военную авантюру против Южной Осетии.
— Командующий сухопутными войсками США в Европе генерал-лейтенант Фредерик Бен Ходжес ранее заявил, что американская армия намерена начать тренировки украинских военных в марте. Значит ли это, что один из ведущих членов НАТО не рассчитывает на скорейшее окончание военных действий на территории Украины?
— Подобного ряда намерения, да и уже осуществляемые программы оказания военного содействия Украине льют воду на мельницу "партии войны" в Киеве, создавая иллюзию возможности решения конфликта военным путем. Это будет подрывать усилия по запуску мирного политического процесса в рамках минских договоренностей.
