Преподобный Димитрий Прилуцкий
О детстве и юности этого святого известно лишь, что родом он был из богатой купеческой семьи из Переславля-Залесского, рано принял монашеский постриг в Успенском Горицком монастыре, а потом на берегу Плещеева озера основал Никольский монастырь и стал его игуменом.
Татарский погром тяжко отразился на духовной жизни Руси. Это видно по русским святцам – монахов-подвижников в них надолго сменили святые благоверные князья. Но в XIV веке началось новое монашеское движение: почти одновременно и независимо друг от друга стали зажигаться новые очаги духовной жизни — на Валааме и в Нижнем Новгороде, на Кубенском озере и, наконец, в ближайшем соседстве с Москвой, в обители преподобного Сергия Радонежского, большинство подвижников-современников которого были его "собеседниками" и испытали на себе его духовное влияние.
Благодаря примеру духовной жизни преподобного Сергия установилась внутренняя связь русского монашества с движением исихастов — практиков "умного делания" или "умной молитвы", в середине XIV столетия начатого святым Григорием Синаитом, который свою мистическую школу принес с Крита на Афон, а оттуда она широко распространилась по греческому и юго-славянскому миру.
В эпоху преподобного Сергия в одном из Ростовских монастырей изучали греческие рукописи, митрополит Алексий переводил Евангелие с греческого подлинника, сам Сергий Радонежский принимал у себя в обители греческого епископа и получил грамоту от Константинопольского патриарха, повинуясь которой устроил у себя общежитие. Библиотека Троицко-Сергиевой лавры хранит древнейшие славянские списки Григория Синаита XIV — XV веков, а одним из "собеседников" преподобного Сергия был Сергий Нуромский, пришедший на Русь с Афона.
В 1354 году впервые встретился с ним и игумен Димитрий – преподобный Сергий приходил в Переславль к епископу Афанасию. С тех пор они неоднократно беседовали и очень сблизились. Возможно, именно благодаря этой близости слава о переславском игумене дошла до Москвы и он даже стал крестным отцом детей великого князя Дмитрия Донского.
Но первый русский мистик, преподобный Сергий был и первым русским пустынножителем. Для него, как и для древних мистиков Востока, пустыня была учительницей богомыслия. Медведь был первым его другом в безлюдной глуши. С грустью описывает его ученик постройку будущей лавры — "исказили пустыню". С грустью принял преподобный первых своих учеников: "Аз бо, господие и братия, хотел есмь один жить в пустыне сей и тако скончатися на месте сем". Но он не противится воле Божией, ради любви жертвуя созерцанием.
Таково было и все новое русское сергиевское монашество. Оно уходило в пустыню, в лесные дебри, бежало от нагонявшего мира, но уступало ему, оседало в хозяйственных обителях, строилось, создавало иногда крупные культурные очаги, опорные пункты русской колонизации. XIV век, золотой век русской святости, давший Русской церкви так много преподобных, покрыл монастырями всю северную — тогда воистину святую — Русь.
Под влиянием Сергия Радонежского решил удалиться в глухое место и переславский игумен Димитрий. Вместе с учеником Пахомием он отправился на Север. В вологодских лесах, на реке Великой, в Авнежской округе, они построили храм Воскресения Христова и хотели основать обитель. Но местные жители боялись лишиться угодий, и пустынники отправились дальше.
Первый на русском Севере общежительный монастырь преподобный Димитрий создал недалеко от Вологды, в излучине реки. В 1371 году он построил там деревянную Спасскую церковь, и к нему начала собираться братия — многие его ученики перешли сюда из Переславля.
Углубленная молитва и строжайшая личная аскеза сочетались у Прилуцкого игумена с безграничным милосердием: он кормил нищих и голодных, принимал странников, беседовал с нуждавшимися в утешении, давал советы. Но молиться преподобный любил наедине, а питался одними просфорами, запивая их теплой водой — даже в праздники не разрешал себе ни рыбы, ни вина. Зимой и летом носил один и тот же старый тулуп, до глубокой старости ходил вместе с братией на общие работы и отказывался брать милостыню у приходивших к нему за советом и помощью – убеждал их отдать ее на пропитание рабов и сирот.
Конечно, полная нестяжательность — идеал, от которого отступают даже самые строгие подвижники. Но вклады в обитель святой Димитрий принимал с разбором, следя, чтобы благотворения монастырю не были в ущерб ближним подававших. Бегство в пустыню не помешало ему прославлять любовь, как "главизну добродетелей", и излучать ее при всяком соприкосновении с людьми.
Скончался преподобный в глубокой старости 11 февраля (24 февраля по новому стилю) 1406 года и был погребен у южной стены построенного им деревянного Спасского храма. А уже в 1409 году у его мощей начали исцеляться люди, и к концу XV века почитание его распространилось по всей Руси, а в конце столетия иконописец Дионисий написал его житийную икону.
