В Австралии получили российское приглашение принять участие в праздновании 70-летия Победы, но не приняли решения о поездке, так как не считают РФ "партнером по установлению мира". Как заявил в интервью корреспонденту РИА Новости Татьяне Калмыковой посол Австралии в России Пол Майлер, РФ несет ответственность за кризис на Украине и именно российская ракета сбила малазийский Boeing над Донбассом, поэтому Москва должна выплатить компенсации семьям погибших. В этом в Канберре убеждены, несмотря на то, что до окончания официального расследования трагедии еще далеко.
— Прошлый год был отмечен сложными отношениями между Россией и Австралией. Какие ожидания на этот год?
— Это полностью зависит от России. Никто не хочет быть в такой ситуации. Мы потратили 25 лет, инвестируя в наши отношения с Россией.
Это был позитивный процесс. Мы строили все более тесные и тесные взаимоотношения, но теперь больше ничего нет, что бы мы могли сделать. Теперь не мы должны действовать, мы просто хотим того, чтобы Россия изменила свой нынешний курс. Желание России сотрудничать с нами — это именно тот сигнал, которого мы ждем от Москвы. Конечно, есть целый ряд сфер, где мы продолжаем работать вместе. Но если мы говорим о двусторонних отношениях между нашими правительствами, то мы просто ждем, что Россия будет делать.
— Но вы ожидаете, что в этом году в отношениях между нашими странами что-то изменится?
— Конечно, я на это надеюсь. Это очень простой процесс — вывести все российские войска и оружие из Украины, осуществлять необходимый контроль за границей, побудить сепаратистов вести диалог с Киевом о будущем страны. Давайте запустим этот процесс. И когда это начнется, то это было бы своего рода сигналом того, что Россия серьезно настроена на взаимодействия со своими соседями и остальным миром. Да, есть важное взаимодействие по Сирии, по Ирану, но когда дело доходит до двусторонних отношений, то все зависит от курса России.
— Получается, наши отношения зависят от Украины?
— Я бы так не сказал. Но это наиболее очевидный сигнал, который Россия могла бы послать. Но есть и другие вещи, которые Россия могла бы сделать. Это, в частности, снятие продовольственных санкций, Москва могла бы предложить сотрудничество и в других областях.
— Москва заявила, что готова начать дискуссию о возобновлении сотрудничества с Канберрой, готовы ли к этому вы?
— Мы готовы возобновить такие дискуссии, когда мы поймем, что они принесут результат. И мы не верим, что они могут быть таковыми сейчас. Действия России сейчас не демонстрируют того, что она настроена на сотрудничество. Честно говоря, у меня нет желания сидеть и слушать снова и снова ту же самую позицию о том, какой фашистский режим сейчас в Киеве, и наше министерство иностранных дел не заинтересовано в этом также. Очень сложно представить, какие новые проекты могут возникнуть между Россией и Австралией в ситуации, когда наше продовольствие находится под санкциями и когда мы ввели санкции против России. Но мы всегда заинтересованы в новых предложениях и продолжаем работать над многими вещами совместно в торговых и культурных областях.
— Поступают ли какие-либо сигналы от австралийского бизнеса? Высказываются ли они против санкций и за расширение сотрудничества с Россией?
— Сигнал от представителей австралийского бизнеса очевиден — они очень беспокоятся по поводу ситуации в России, поскольку они не видят много возможностей в России, частично из-за политической ситуации, частично из-за цен на нефть и того, куда идет российская экономика. Люди не настроены позитивно на продолжение ведения бизнеса в России, они очень обеспокоены.
— Собираются прекратить вести бизнес в России?
— Нет, те, с кем я разговаривал, они продолжат. Но Россия сейчас не находится в списке приоритетных рынков для австралийцев. Учитывая ситуацию здесь и то, какие возможности представляют такие страны, как Китай, Малайзия, Индия и многие другие, люди думают: "лучше мы будем фокусироваться на эти рынки". Я думаю, что будут люди, которые захотят прийти на российский рынок, есть люди, которые уже находятся на рынке, у многих дела идут хорошо. Но у нас есть несколько крупных компаний, которые покинули рынок.
Девальвация заставила многих его покинуть, либо они бы просто обанкротились, останься они здесь. И это очень печально. Были сектора, в которых наш бизнес начал развивать очень интенсивные связи с Россией, но теперь условия изменились.
— Есть один интересный факт о торговле между нашими странами: Россия была главным экспортером мяса кенгуру из Австралии. Являемся ли мы таковыми по-прежнему?
— Послушайте, мы просто не можем теперь экспортировать мясо кенгуру в Россию. Россельхознадзор не запретил нам это, но не удалось одобрить поставщиков. Это не является частью продовольственного запрета, но тем не менее в настоящий момент мы не можем поставлять это мясо в Россию. Знаете, один из крупнейших рынков сбыта мяса кенгуру — американский, оно очень популярно среди культуристов… возможно, российские бодибилдеры должны задуматься об этом!
— Видите ли вы возможности расширения торговых отношений в будущем?
— Есть две вещи, которые этому явно мешают. Одна из них — продовольственный запрет, вторая — рубль (для российских покупателей, которые не имеют доходов в долларах, все наши товары становятся дороже). Я думаю, что торговые отношения не будут находиться в нашем фокусе в ближайший год. Конечно, мы продолжим работать с теми людьми, которые инвестируют в Россию, у кого здесь бизнес, но я не думаю, что нас ждет рост торговли в этом году.
— Что касается туризма, изменилась ли как-то система выдачи виз нашим туристам?
— Абсолютно нет. И мы по-прежнему одобряем около 92% всех подач на визу, около 95% людей получают визы в течение двух недель. Мы очень рады видеть российских туристов в Австралии или тех, кто приехал на учебу, по бизнесу. У нас нет никакого желания усложнить выдачу виз для российских граждан, наоборот, та скорость, с которой мы их сейчас обрабатываем, возможно, даже увеличилась.
— Но поток туристический резко снизился?
— Да, определенно. Турпоток сократился примерно на 30%, если мы посмотрим на октябрь-декабрь по сравнению с позапрошлым годом.
— В декабре 2014 года вооруженный человек захватил 17 посетителей и сотрудников магазина-кафе Lindt в центре Сиднея. Как вы оцениваете возможность сотрудничества с Россией по борьбе с терроризмом?
— Наше сотрудничество с Россией очень ограничено, но у нас есть механизмы и каналы обмена информацией. Я думаю, чего нам не хватает, так это большего сотрудничество по Сирии и Ираку. В настоящий момент у нас есть диалог по этим вопросам, но наши подходы немного различаются.
— Приедет ли премьер Австралии Тони Эббот в Москву 9 мая на празднование 70-летие Победы?
— Я должен сказать, что Тони Эббот не был приглашен. Приглашение было отправлено на генерала-губернатора Австралии Питера Косгроува. Но решение до сих пор не принято. В нормальных обстоятельствах мы бы его приняли сразу. Австралия с большим уважением относится к этому событию, с почтением относится к советским воинам, сражавшимся во Второй мировой войне. Но сейчас мы не находимся в нормальных обстоятельствах. Это зависит от того, является ли сейчас Россия партнером по установлению мира или нет. В настоящий момент Россия таковой не является. Мы не празднуем победу, мы должны праздновать мир.
— Говоря о катастрофе с малазийским Boeing, удовлетворены ли власти Австралии ходом расследования?
— Да, голландцы очень профессионально выполняют свою работу. В середине ноября большинство обломков были вывезены с места крушения самолета. Это большой прорыв. Надеемся, когда придет весна, эксперты опять получат доступ к этому месту и мы продолжим расследование.
— А что касается сотрудничества с Россией по этому делу?
— Был долгий период крайне небольшого сотрудничества с российской стороны, сейчас мы находимся в той ситуации, когда это сотрудничество уже не нужно. У нас есть все необходимые материалы для расследования.
— Будет ли Австралия по-прежнему требовать извинений от России и выплаты соответствующих компенсаций?
— Наша позиция такова: Россия ответственна за катастрофу. Конечно, все зависит от того, к какому выводу придет расследование, но когда мы смотрим на некоторые факты, то делаем соответствующие выводы. Мы уверены, что Россия должна предоставить компенсацию семьям погибших. Если мы сможем выявить людей, ответственных за катастрофу, то они должны будут предстать перед судом. Мы понимаем, что это была ошибка и никто не собирался стрелять в пассажирский самолет. Когда была аналогичная ситуация с США и они сбили иранский самолет, то после они признали этот факт и выплатили компенсации. Россия просто должна признать, что такое случается, и начать дискуссию о выплате компенсаций. Тогда мы все будем двигаться дальше.
— Расследование еще идет, но вы уверены, что виновными за эту катастрофу являются ополченцы?
— Есть одна неоспоримая вещь — это была российская ракета, которую запустили из российского "Бука". Единственный вопрос — были ли это добровольцы из России или сепаратисты, или постоянные российские войска. У нас есть также вопрос, кто отдал приказ. На данный момент этих вещей я не знаю.
— Ситуация на Украине за последний месяц значительно ухудшилась, в связи с чем Запад начал говорить о новых санкциях, в частности о возможном отключении России от системы SWIFT. Поддерживает ли это Австралия?
— Я уверен, что никто в действительности не поддерживает эту идею. Это было бы очень серьезным решением, которое моментально привело бы к уходу практически всех западных компаний из России. Без SWIFT вы просто не можете вести нормальную работу. Я знаю, что были дискуссии по этому поводу, но целью санкций никогда не было желание наказать простых граждан. Если дело дойдет до отключения России от SWIFT, то это нанесет непоправимый ущерб экономике, и не в будущем, а прямо здесь и сейчас. Австралия определенно не хотела бы этого. Это как ядерная бомба для экономики. Никто бы этого не хотел, ни ЕС, ни США. Если мы продолжим наблюдать ухудшение ситуации, то есть другие варианты санкций против России, не настолько жестких, как отключение SWIFT. Но об этом я вам сказать не могу. Но, поверьте, определенно есть другие шаги, которые мы можем предпринять в отношении России, до отключения системы SWIFT.
— А что касается черного списка граждан, планирует ли Австралия его расширить?
— У Австралии нет никаких намерений вводить дополнительные санкции против России. Если, конечно, Россия не предпримет еще какие-либо шаги по эскалации ситуации. Каждый шаг, который мы делаем, является ответом на российские действия. Последние санкции, которые мы ввели, на самом деле не вступили в силу, мы ожидаем, что это случится, когда парламент страны вернется с новогодних и рождественских каникул. Это должно случиться в следующем месяце, но это будет только вступление в силу предыдущих санкций. В этом смысле сейчас наши санкции соответствуют санкциям Евросоюза, и если ЕС введет дополнительные санкции, то мы приведем в соответствующий уровень и наши. Мы надеемся, что мы не увидим дальнейшего ухудшения ситуации. Надеемся увидеть от России действия, направленные на сотрудничество, чтобы мы смогли начать дискуссию об отмене санкций. Пока мы не видим принятия какого-либо решения Евросоюзом, поэтому и мы находимся пока на том же уровне, что и прежде.
— В конце 2014 года Канберра приняла решения прекратить продажу урана в Россию. Может ли оно быть пересмотрено в 2015 году?
— Я считаю, что оно может быть пересмотрено. Это интересный вопрос, поскольку Россия не использует уран из Австралии здесь, а просто обрабатывает и переправляет его на использование в другие страны. Если наши отношения стабилизируются, то это будет одним из первых решений, которое может быть быстро пересмотрено. Поскольку главные бенефициары урана другие страны, вероятно, мы изменим позицию по этому вопросу. Я уверен, что принять решение по этому делу возможно довольно просто и быстро.
— Празднуете ли вы День дипломата у себя в стране?
— Нет, но я думаю, что это было бы отличной идеей! У нас нет таких традиций проведения праздников для каждого вида профессии, но я думаю, что это отличная российская традиция, и я бы хотел, чтобы у нас было что-то похожее. Быть дипломатом — очень привилегированная работа, но это также очень трудная работа. Люди подвергают свою жизнь опасностям, постоянно переезжают с семьей по миру. Может, это и звучит очень чарующе, но на самом деле это тяжело.
— Каково было ваше самое трудное решение во время карьеры в качестве дипломата?
— Хм, это очень трудный вопрос.
— Приехать работать в Россию?…
— Нет, нет. Переезд в Россию не был трудным решением, поскольку это уже моя вторая командировка здесь, и я люблю Россию. Я думаю, одно из самых трудных времен было, когда в 2004 году Азию затронуло цунами. Это была очень тяжелая и эмоциональная работа, ведь из-за этого погибло столько людей.
— Что бы вы хотели пожелать своим российским коллегам?
— О, успеха! Я хочу пожелать им, чтобы у них была возможность выполнять прекрасную, действительно профессиональную работу, которую они могут выполнять. У них в настоящий момент очень тяжелый момент для работы. Некоторые верят в абсолютно другие вещи, нежели те, которые им приходится говорить, это очень тяжелая ситуация.
