Максим Соколов
Данное в ходе визита в Берлин интервью украинского премьер-министра Арсения Яценюка произвело сильное впечатление, причем не только на русских, но и на немцев. Выступая 8 января по главному телеканалу Германии ARD, Яценюк сообщил: "Российская агрессия на Украине — это атака на мировой порядок и порядок в Европе. Мы все хорошо помним вторжение СССР в Германию и на Украину. Мы не должны допустить этого. Ни у кого нет права переписывать результаты Второй мировой войны. Однако именно это пытается сделать российский президент Путин".
Поскольку речь шла о вторжении СССР, единственное, что мог иметь в виду Яценюк — это контрнаступление Красной Армии, начавшееся в 1943 году и приведшее к освобождению оккупированной нацистами Украины, а затем, уже в 1945 году, и к взятию Берлина и безоговорочной капитуляции нацистской Германии.
Конечно, родившийся в 1974 году Яценюк сам не состоянии лично помнить события 1943-45 гг., но в общем-то помнят другие, даже и родившиеся после войны, причем помнят однозначным образом. То, что украинский премьер называет "вторжением СССР в Германию", никогда не осуждалось даже державами, соперничавшими с Советским Союзом в "холодной войне". Все-таки США и Великобритания были тогда союзниками СССР.
До чистого Оруэлла — в том роде, что Россия-СССР всегда находились в войне с западными демократиями — даже в годы откровенной враждебности, разделившей бывших союзников, все-таки не доходило. Но невозможное Трумэну и Эйзенхауэру оказалось легко возможным Яценюку, в интерпретации которого Украина и Германия в 1943-45 годах оказались жертвами советской агрессии.
До Яценюка стало доходить, что он сморозил нечто несообразное и не вызвал у немецких хозяев того восторга, на который рассчитывал, и его пресс-служба стала оправдываться, впрочем, не слишком удачно. Как водится, было сообщено, что Яценюка неверно поняли. Он, мол, имел в виду последующий раздел Германии на два государства, имевший место в 1949 году, а равно и обустройство Берлинской стены в 1961-м. В доказательство того, что мысль премьера была совершенно о другом, пресс-служба сообщила, что Яценюк в совершенстве знает английский язык, и, хотя интервью он давал по-украински, но, говоря о вторжении СССР в Германию, употребил английское слово "invasion". Правда, поскольку "invasion" означает то же самое, что "вторжение", авторитет английского языка вряд ли ему сильно помог.
Если бы Яценюк поделился своими историческими воззрениями, будучи на Украине и перед украинской аудиторией, скорее всего, на его выступление мало кто обратил бы внимание. Воззрения премьера и так известны, к тому же украинские СМИ и политики ежедневно говорят такое, что выделиться на этом фоне затруднительно.
Но проблема была в том, что это говорилось в Германии, для немцев и в ходе официального визита. А речи высокого гостя бросают тень и на хозяев. Именно поэтому последовал формальный демарш МИД РФ, адресованный не украинскому правительству — о чем вообще с ним разговаривать?— но правительству ФРГ. Была отправлена нота в МИД Германии с запросом официальной позиции ФРГ в связи с высказываниями Яценюка.
МИД ФРГ старалось, как могло. С одной стороны, на запрос было отвечено, что речи Яценюка останутся без официального комментария, с другой было подчеркнуто, что в Берлине ни в коем случае не ставят под сомнение "германскую ответственность за погибших во Второй мировой войне советских граждан". К таким проблемам приводит длинный язык некоторых высоких гостей.
Тут следует учесть, что период немецкой истории с 1933 по 1945 г. породил в немецком обществе целую систему табу. В доме повешенного не говорят о веревке. И даже более того. С наследниками палача — хотя бы они были людьми самыми благовоспитанными и лично ни в чем не виновными — тоже о веревке следует говорить с величайшей осторожностью. Сильно табуированным, например, является слово "рейх", хотя исходно оно означает всего-навсего "государство" или "царство". А словосочетание "вечный жид" является безусловно табуированным, как абсолютно нецензурное, хотя бы говорящий употреблял его в изначальном смысле "бессмертный скиталец". Положим, частный человек, приехавший в Германию, может не знать всех тонкостей табу, но публичное лицо, приехавшее в Германию с официальным визитом, обязано быть весьма осторожным в речах, касающихся деликатных исторических тем. И уж по крайней мере знать, что табуированные слова и темы, о которых в данном социуме не принято говорит вслух, вообще бывают.
В случае с Яценюком следует учесть, что в 2007 году он был министром иностранных дел Украины, отчего даже и по должности был обязан знать какие-то базовые вещи про страну, которая является лидером ЕС и важнейшим партнером Украины.
Но у братьев-славян есть странная особенность. Касаясь сюжетов германской истории, говоря о которых, следует проявлять очень большую аккуратность (а порой лучше и вовсе промолчать), славянские политики пренебрегают этим необходимым правилом и говорят крайне неосторожно, причем искренне думая, что своими германистическими экскурсами они делают немцам-собеседникам приятное.
В 1995 г. президент Белоруссии Александр Лукашенко в интервью немецкой газете Handelsblatt сообщил следующее: "История Германии — это слепок в какой-то степени истории Беларуси на определенных этапах. В свое время Германия была поднята из руин, благодаря очень жесткой власти известным Адольфом Гитлером… Не все только плохое было связано в Германии с известным Адольфом Гитлером. Немецкий порядок формировался веками, при Гитлере это формирование достигло наивысшей точки. Это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента… Гитлер сформировал мощную Германию благодаря сильной президентской власти… Германия поднялась благодаря сильной власти, благодаря тому, что вся нация сумела консолидироваться и объединиться вокруг сильного лидера… Глава государства — президент, его авторитет, его ведущая роль выходят на этом этапе на первое место… Этому учит нас немецкая история". Домогательство благосклонности немецкой аудитории вышло довольно неудачным.
Хотя у Лукашенко были и смягчающие обстоятельства. Он положительно отзывался все-таки о не самом черном периоде истории Третьего рейха. 1933-34 годы в Германии при всей своей, мягко говоря, неаппетитности — это все же не 1943-1945 годы, с которыми солидаризовался Яценюк. Опять же в 1995-м Лукашенко был начинающим президентом, да и вообще с "батьки" и "совхозника", не обогатившегося в полной мере знанием и культурой, спрос соответственный.
Но Яценюк, в отличие от Лукашенко, претендует на звание утонченного европейца. Между тем, как показал его берлинский визит, достаточно слегка поскрести европейца и там такое обнаружится, что хоть вон святых неси.
