Тимофей Сергейцев, философ, методолог, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Чтобы не страдать от неопределенности прогноза, давайте рассуждать структурно. Примем, по аналогии, что сейчас мы переживаем что-то вроде 1998-го года, когда государство тоже отказалось от того, что делало и обещало делать в сфере денег. То есть курс рубля к доллару США упадет резко, не менее чем вчетверо. Скажем, от уровня 30 рублей — тогда получим 120:1. Или впятеро — тогда 150:1. Или вчетверо, но от уровня 40 рублей — тогда 160:1. В качестве ориентира этого "валютного коридора", от 120:1 до 160:1, нам вполне достаточно. Давайте из него исходить. Кто и что от этого пострадает?
Кто может выиграть от скачка курса
Долги экспортеров, прежде всего нефти, зарубежным кредиторам — это, конечно, плохо. Но не будем забывать, что у США долгов гораздо больше, и отдавать они их не собираются, пытаясь усилить зависимость кредиторов от себя. И это работает. Плюс кредиторы хотят зарабатывать, а инвестировать в мире не во что, налицо перепроизводство денег (долларов), которое, собственно, на нас и давит. Мы будем защищать своих экспортеров и использовать зависимость от нас потребителей (а они с кредиторами геополитически аффилированы) — пусть не так "мощно", как США, но эффект тоже будет. Заместим внешние займы экспортеров национальными накопительными резервными фондами, то есть, наконец-то, инвестируем их в собственную реальную экономику. С другой стороны, скачок курса компенсирует падение цены нефти, и рублевые доходы экспортеров, и связанного с ними бюджета сохранятся. Или даже вырастут.
Некоторые (многие) внутренние дефициты (например, инсулина) созданы у нас искусственно за счет международных лобби. Мы свое производство развернуть просто не можем, безотносительно к конкуренции цены и качества. Впервые появляется возможность с ними со всеми покончить. Естественно, эти товарищи не обрадуются. Следует ждать всплесков коррупции и заказных убийств. Но уйти им придется.
Есть действительно технологичные товары, нужные для производства средств производства, которые мы покупали, условно, "всегда". Но стоит вспомнить времена, когда изоляция была значительно сильнее, а валюта — гораздо дефицитнее, в том числе и по сравнению с 150:1. Трудно, но разрешимо. Тем более что действительно стратегических разработок нам никто никогда не продавал и продавать не будет.
Можно наконец-то заняться пропорциями производства и потребления. Нам нужно больше общественного транспорта, чем индивидуального. Нам явно нужно больше жилья, чем автомобилей. Но люди сначала хотят купить машину. Нам нужно больше здоровья, чем развлечений. Но люди скорее купят телевизор, чем вылечат хроническую болезнь. Нам нужно кино про нашу жизнь — смешное, романтичное, серьезное, с фантастикой, любое, — но про нас, а не про полностью выдуманных героев комиксов. Нам нужно реальное образование, а не суррогат, эрзац и контрафакт вместо знаний, умений и навыков. Какими бы ни были эти последние современными — лишь бы настоящими.
Кто может пострадать в катаклизме
Первая группа — это те, кто получал помногу, гораздо выше среднего, а тратил преимущественно в валюте. Пострадают потому, что тратить по-прежнему не смогут. Не смогут ездить четырежды в год на отдых за границу, приобретать там скромную, по их представлениям, недвижимость, плюс к той, что уже есть дома. Не смогут приводить из-за бугра шмотки, а также приобретать импортные товары расширенного потребления в России.
То есть — прощай смена одежды в каждый новый сезон, прощай три телевизора со все большим экраном вместо одного с нормальным, прощай новый автомобиль каждые три года (а лучше — каждый год), прощай каждый новый айфон или ноутбук. По крайней мере, придется выбирать, на что тратить и накапливать. То есть, даже эта категория гедонистов не обязана еще становиться аскетами, но должна сократить бессмысленное потребление в 3-4 раза, то есть отказаться от сверхпотребления, диктуемого экспортными мировыми экономиками, нацеленными на валовой брутто-рост за счет искусственного потребительского кредита (во всех формах). Но скрежет стоит зубовный, злоба копится и перерастает в ненависть. Ибо лишают. И лишают, психологически — всего. Офисы бурлят.
Главные пострадавшие — вторая группа. Это те, кто делал бизнес на бюджете в разных формах, непосредственно принимая взятки и откаты, направляя бюджет в свои структуры (через схемы), организуя ценовые разницы, забирая половину (это еще по-божески), две трети или три четверти производственных бюджетов всюду — от строительства до кино и телевидения и т.д. Ведь все это было в рублях. Потом они выводили рубли за рубеж с обязательной конвертацией в валюту. И там же тратили на уже не совсем скромную недвижимость и другие "активы", осуществляли сверхдорогие покупки и сверхрасходы на образ жизни. То есть, сдавали деньги в кассу, где им и место.
Начиная с определенного уровня нашего государственного управления (или бизнеса, что то же самое) абсолютно обязательно быть сверхбогатым, то есть демонстрировать сверхрасходы. Иначе нельзя стать членом клана. Такова социология этой страты, не проясненная нам остатками нашей общественной науки.
Надо, как говорят они сами, "стоять хотя бы на сотке". Имеются в виду не дачные сто квадратных метров земли, а сотня миллионов долларов. И "сотка" должна воспроизводиться — ведь она проедается. И вот — от доходов останется только четверть! Или пятая часть! Это настоящая, реальная катастрофа. А ведь эти люди объясняли стране свое богатство искусством управления. Пусть так, хоть они и управляли исключительно в своих интересах. Но, при всем уважении, управленческий труд столько не стоит, он стоит в тысячи раз меньше.
Поэтому пусть для нас не будет неожиданностью, что сознание катастрофы станет навязываться второй группой стране в целом — тут эти деятели даже искренни. Пусть этих людей мало по сравнению со всем населением, но в их руках СМИ и много всякой разной власти.
Проводником этой кампании станет уже социально значимая масса "евро-людей" из первой группы, лишенцев. Они даже пойдут ради выражения своих чувств на улицы. Все это по плану продвижения демократии по всему миру должно смести режим ненавистного (теперь уж точно) Путина как карточный домик уже весной, если не раньше.
Все внешнее давление на Россию сфокусировано и синхронизировано именно в этой точке — от тотальной политической обструкции до исключения из "мировой финансовой системы". Все наши анти-друзья с предвкушением и замиранием сердца ждут, как именно и когда конкретно Россию "размажут". Все агенты внутри страны получили инструкцию готовиться к дню "Д". Что будет?
Что бы ни было, потребуется политическое развитие власти. Остаться прежними ее средства не могут. Потому что вышеупомянутые лишенцы и урезанные в правах новые небогатые (а неделю назад — еще вполне себе богатые) были еще в совсем недавнем прошлом опорой этой самой власти. Поэтому они по инерции считают, что стоит им "резко присесть", и власть просядет.
Вот и Госдеп передает то же самое. Главное — синхронно, методом флеш-моба. Действительно, весь период "тандема" 2008-2012 гг. (кто в "тандеме" был за рулем — всем было ясно) либерально-экономическая элита готовилась привести к реальной уже власти Медведева на его втором сроке и вернуть ельцинский порядок вещей.
Путин вообще, отвоевав у олигархии собственно политическую власть, экономическую власть оставил в руках либералов, ограничив их лишь социально ответственным сбалансированным бюджетом. Установилось водяное перемирие, временный общественный договор, скрепленный судьбой Березовского, Гусинского и Ходорковского, относительно мягкой по советским меркам. "Единая Россия" получила лицензию ссылаться на сбалансированный социальный бюджет как на свое собственное достижение, являясь одновременно крышей всего либерального бизнеса на том же самом бюджете. Отождествится с такой конструкцией Путин, конечно, не мог. Он и не стал.
Главный политический порок "Единой России" при всем ее рейтинге — вместе с сателлитами в виде "Справедливой России" и ЛДПР — заключается в том, что будучи по форме, по риторике совершенно левой партией, и только в этом качестве способной собрать контрольный электоральный пакет, она ничего не может сказать о политической природе гарантий исполнения своих обещаний, о содержании своей деятельности. Этих гарантий у нее попросту нет. По логике вещей, она должна была бы встать на позиции реального социализма (в мире ничего другого не придумано), чтобы действенно обосновать свою левую позицию, ассимилировать действительные достижения СССР в области социальной организации — и прямо об этом заявить, в том числе и в названии. Но это невозможно по ее социальному происхождению и реальному статусу, а потому запрещено и другим — Миронову в первую очередь. Таким образом, гарантия у "Единой России" одна — Путин. Это и есть конструкция власти. До тех пор, пока либералы, занятые национальной экономикой как своей, поддерживали Путина хотя бы для вида. Но свое лицо они показали уже в 2012-м.
Предстоящий либеральный мятеж, союз новых небогатых и лишенцев, собирается разрушить этот неустойчивый договор и отомстить за 2012-й год. С привлечением более широких масс, по возможности — врачей и пациентов, например, которых они сами же планируют ограбить.
С другой стороны, продолжать кормить и население, и либералов с их фантазиями о масштабной приватизации земли, "Газпрома", медицины и образования (две последние области уже поданы на стол) далее в наступивших условиях 150:1 невозможно. Надо выбирать. Министр здравоохранения, отдыхающий в ноябре в Дубаи в гостинице с ценами выше 1000 евро за ночь, не вписывается в необходимую экономическую стратегию и тактику. По крайней мере, стилистически. Как и бывший министр финансов, регулярно отдыхающий на самом дорогом курорте на Карибах в Новый Год. Там ведь нет снега и кремлевских курантов. Тем более что времена лояльности этих леди и джентльменов очевидно прошли.
Россия, в отличие от многих образований, — целостный организм
Власть готовилась. Готовился Путин. Безотносительно к Крыму и Донбассу, до, во время и после них. Зачистка банковского сектора, ликвидация туристических посредников, деоффшоризация, превращение кипрской налоговой администрации в де-факто российскую, БРИКС и конкретно Китай, вооружение и перевооружение, свобода управления проектом "Южный поток" — думаю, это далеко не все. Будет серьезный политический вопрос — кадры.
Для организации экономики потребуются ее организаторы. Они мало похожи на тех, кто сегодня даже уже не заботится о сохранении страны хотя бы в качестве кормушки. Но эти люди есть. Им нужно дать возможность заработать своим трудом, а не воровством. Они этого хотят. Это главное. И "стоять на сотке" для них необязательно.
Можно запугивать Россию майданом, но дело не только в том, что на всякий майдан есть свой тяньаньмэнь. Россия — в отличие от Украины — целостный организм, а не отрезанная нога, которая может, конечно, некоторое время жить сама, но недолго и несчастливо, а потом срочно нуждается быть к кому-то пришитой, даже если по счету окажется пятой, которая не нужна и собаке.
Россия — историческое общество, такое же, как Китай и Иран. Оно несет в себе не один проект — например, реального социализма, или того же либерализма, а все проекты, запущенные за время ее существования. Это сложно, это мучительно, но это и есть ресурс выживания. США же страна одного проекта, моно-страна, и этот проект надорвался. США пытались в 1970-х оседлать Иран, а в 1980-х — Китай. Ни то, ни другое не вышло. В 1990-х, как казалось — и даже реально было — США оседлали Россию. Но вот теперь соскальзывают — и с Ирана, и с Китая.
У США это наследственное: Англия тоже не могла удержать свою империю. Как-то не принято говорить о том, что Индия была в XIX веке попыткой компенсировать неудачу Англии с Северной Америкой в веке XVIII. И тоже провалилась. Англосаксы никогда не хотели нести политическую ответственность за то, над чем господствовали — в отличие от нас. Это есть суть либерализма (а он — английский продукт) как концепции отношения государства и власти. Власть — над всеми, а государство — для избранных. За всех оно не отвечает, все — свободны.
Это не наш путь. Наше государство — для всех. Социализм понимает это как солидарность всех со всеми — и по вертикали, и по горизонтали. Западная Европа веками не могла решить проблемы своей раздробленности, не решила и сегодня, поскольку Евросоюз монтируется извне как любимая колония США. А Россия знает, что такое раздробленность, разобщённость. Но Россия эту проблему решила в своей истории, создав синтетическое, многонациональное государство континентального масштаба — как и Китай, и Иран. И при этом Россия, в отличие от Ирана и Китая — аутентичный, авторский носитель европейской цивилизации, ее создававший. А в XX веке вообще вся история, все развитие и кризис европейской цивилизации шли через Россию.
Так что, думаю, новая политическая форма власти у нас появится. Поскольку есть содержание. Надо только противостоять тому напору, с которым североамериканский моно-проект из прошлого нас в это прошлое тянет, и не только нас, но и весь мир.
Основания для такого реализма (не оптимизма) дает тот факт, что за минувшие сто лет, три войны и три государственных устройства Россия ответила на исторический вызов 1905-1917 гг. И наконец создала фактическую конституционную монархию, только не на буржуазной основе, актуальной для XVIII-XIX веков, а на социалистической, современной. Именно последнего не могло сделать самодержавие, а не чего-то другого.
Необходимо развивать партийную сферу
Теперь нам нужно развивать собственную политическую сферу, в том числе партийную. Партии не должны вести борьбу за власть, они должны обеспечивать ее основания и воспроизводство. Партийная дискуссия должна состоять не в выдвижении электорально привлекательных "программ", а в поиске действительного решения общих проблем, то есть того, что решения как раз не имеет, но требует. Оппозиция — это критика оснований и поиск альтернативы решений, а не "долой царя".
Наконец, много партий — или хотя бы две — это не полит-технологическая однодневка для обналичивания электоральных дивидендов, а политическое оформление исторически существующих политических сил именно нашей страны. В США две партии — это Север и Юг, федералы и конфедераты. У англичан — те, кто за короля и те, кто за парламент. В Италии — католики и фашисты против коммунистов и антифашистов. Так это рождалось, таким, по сути, и остается, несмотря на смены названий и лозунгов. В общем, у этих стран ничего общего. Списывать нам неоткуда и нечего, кроме самого принципа, если он вообще нам нужен.
"Единая Россия" с сателлитами — это обреченный исторический наследник КПСС, суть которой он воспроизвести не в состоянии. От китайского пути мы отказались. Но тогда конституционная монархия без исторически собственных, основанных на реально существующих наших общественных течениях двух (или более) партий, не воспроизведется. Каковы они? Красные и белые? Славянофилы и западники? Возможно, и то, и другое. При условии, что они верны стране, государству, власти — как в США, как в Англии, как в Италии.
Когда же речь идет о кризисе, о войне, мы должны научиться у римлян политическому искусству всенародно назначать диктаторов, которые уходят сами, но после того, как сделают свою работу. И ни днем раньше. Хотя их и просят остаться. Или мы уже умеем?
