Сергей Шакарянц, политолог (Армения), для Центра международной журналистики и исследований МИА «Россия сегодня»
Более того, «иранский фактор» становится очень значимым и в мировых масштабах.
Однако, по версии западной пропаганды, недовольство и опасения Запада в связи с политикой Ирана якобы связаны с тем, что Тегеран «намерен создать ядерное оружие», и это «крайне тревожит Израиль».
Так что рождение международных переговоров в формате «Большая шестерка» и Иран — свидетельство резко возросшего значения этой страны. Благодаря продолжающимся много лет переговорам иранская тема из года в год занимает одно из первых мест в повестке дня международной политики. И сегодня понятно: Иран и его отношения с Западом еще надолго сохранят свои позиции в этой самой повестке.
22 ноября министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер опроверг сообщения о достижении соглашения на переговорах «шестерки» международных посредников с Ираном в Вене, заявив, что разговоры на эту тему – лишь спекуляции. По словам немецкого дипломата, развитие событий в значительной степени зависит от дальнейшего хода переговоров, ибо «существенные разногласия сохраняются». Естественно, речь о разногласиях в позициях США и Ирана. Остальные участники «шестерки», в том числе Россия и Китай, давно не считают ситуацию тупиковой.
Впрочем, вес Ирана в регионе и мире заметно возрастал из года в год и без того внимания, которое уделялось «ядерной проблеме» Тегерана. Это — и роль миротворца в Таджикистане, и помощь шиитам и Северному альянсу в Афганистане, и активное участие в усилении позиций ливанской партии «Хезболла» и палестинской партии ХАМАС на Ближнем Востоке. Сейчас же позиция Тегерана обозначена предельно ясно: в Сирии и Ираке Иран не просто противостоит террористическим салафитским организациям типа «Джабхат-ан-Нусры» или т.н. «Исламского государства», но и, как заявил заместитель министра иностранных дел Ирана по делам арабских и африканских стран Хоссейн Амир-Абдоллахиян, пытается «помешать израильскому плану расчленения Ирака».
На уровне своего МИД Иран время от времени категорически опровергает сведения о нахождении в Сирии и Ираке своих военных. Однако известно, что иранцы внесли серьезный вклад в ход войны на рубеже 2013-2014 годов, остановив продвижение боевиков группировки «Исламское государство» на Эрбиль и Багдад.
Вовлеченность Ирана в дела Сирии и Ирака – это не только попытка помочь единоверцам-шиитам и близким к ним алавитам, и стремление предотвратить дальнейшую дестабилизацию региона. 20 июня нынешнего года МИД Ирана назвал политику США в Ираке и Сирии политикой двойных стандартов. Более того, высшие шиитские иерархи Ирана и Ирака в тот же день открыто обвинили именно США в создании и взращивании ваххабитских банд в Ираке и Сирии.
Эти слова были ответом на заявления Вашингтона, касавшихся не только угрозы продления антииранских санкций в связи с «ядерным делом», но и намеков, которые позволил себе Джон Керри о готовности к «обмену с Тегераном данными о действиях террористов». Наконец, позиция Ирана в Сирии и Ираке имеет и геоэкономические основания. Ведь Запад, развязав террористическую войну в этих странах, сорвал реализацию ирано-сирийского договора о строительстве экспортного газопровода к побережью Средиземного моря. Обратите внимание: районы, где хозяйничают боевики «ИГ» – от Мосула и до северных границ Сирии – это как раз те территории, по которым и должна была пройти «труба».
Что касается отношений с Москвой, то большинство последних заявлений Тегерана свидетельствуют, что, в частности, Иран не собирается «замещать» Россию в поставках газа в страны Евросоюза. В то же время Иран подписал соглашения с Россией и о продолжении программы строительства АЭС, и о поставках своей нефти, и об оптимизации железнодорожного сообщения между двумя странами.
«Иранский фактор» имеет огромную важность для Армении, Азербайджана и Турции. В 2014 азербайджанский президент Ильхам Алиев нанес визит в Тегеран, а иранский президент Хасан Роухани — в Баку. Именно к Азербайджану Иран предъявляет неукоснительные требования о недопущении внерегиональных сил к урегулированию споров и конфликтов в Закавказье и во всем Прикаспии. Армения и Россия отвергали и отвергают возможность приглашения в регион неких «международных полицейских сил», тем более, армейских контингентов из стран Запада. Более того, Иран, наряду с Россией, неоднократно предупреждал все государства Закавказья, в том числе и Грузию, что предпримет все возможное и от него зависящее, дабы не допустить дестабилизации и возобновления вооруженных конфликтов.
Точно так же, крайне жестко Иран предупреждал и Турцию. А порой и действовал «молча», но так, чтобы у Анкары не оставалось никаких сомнений в серьезности намерений Тегерана. Достаточно вспомнить «трансграничные операции» Турции в период 2007-2012 годов на иракской территории: всегда навстречу турецкой армии выдвигались иранские военные. Можно напомнить также и жесткую реакцию Ирана на согласие Турции разместить на своей территории элементы американской системы ПРО.
В Анкаре крайне опасаются подобных действий Тегерана. Состоявшийся в июне визит Хасана Роухани в Турцию лишний раз показал, что Анкара по-прежнему неуверенно чувствует себя в отношениях с соседом.
При этом Х.Роухани подчеркнул, что «Иран и Турция придерживаются схожих взглядов по поводу региональных и международных событий и фактов». И заявил, что впервые в истории отношений двух стран, по обоюдному согласию, был сформирован Высший совет стратегического сотрудничества — для усиления взаимодействия и координации шагов в регионе. Ключевое слово — «впервые». Обстановка в регионе подтолкнула Реджепа Тайипа Эрдогана и Ахмета Давутоглу к шагам навстречу Ирану. При этом Тегеран тут же заключил с иракскими шиитами соглашение о готовности помочь им в борьбе с террористической опасностью. Отношение же турок к «ИГ» хорошо известно: вместе с саудитами и Катаром, Анкара – главный «адвокат» этой салафитской организации на международной арене.
