БАСТИЯ (Франция), 5 ноя — РИА Новости, Виктория Иванова. "Ты сейчас обернись, только не очень явно — у стойки за тобой стоит полицейский, я его хорошо знаю, за мной следит. Не бойся, плохого тебе не сделают, так, про меня в отчет напишут… Я уже давно не воюю, а они все следят", — улыбается мне седой загорелый корсиканец, с которым мы встретились в кафе города Бастия. Готовясь к встрече, я ожидала разные сценарии развития событий, но уж точно не внимания со стороны правоохранительных органов.
Допустим, моего собеседника зовут Шарль. Хотя это, конечно, неправда. Просто бывший боевик "Фронта за национальное освобождение Корсики" (Front de liberation nationale de la Corse, FLNC) уже 36 лет избегает внимания СМИ и поэтому просит писать о нем под другим именем.
"Повод был не самый приятный", — вспоминает мужчина, показывая заботливо сложенные вырезки газетных статей с его портретом. Сложно не согласиться — тогда французские ежедневники буквально пестрели сообщениями о задержании группы боевиков, которые устраивали на Корсике и на материковой части Франции взрывы во имя борьбы за независимость острова.
История борьбы
Четвертый по величине остров Средиземноморья — Корсика — за свою долгую историю много раз переходил из рук в руки, служа лакомым куском для правителей всех близлежащих государств: Корсикой управляли и греки, и римляне, и пизанцы. В 1755 году остров в очередной раз стал свободным, на нем была провозглашена Корсиканская республика. Но уже в 1768 году независимости наступил конец, и Корсика вошла в состав Франции — как оказалось, надолго.
Вошла, но бороться за свою независимость не прекратила — отношения с метрополией у острова вот уже больше двух веков остаются напряженными, а жители Корсики все еще надеются зажить отдельно от большой земли.
Борьба ведется во всем фронтам — пока корсиканские политики разных уровней вместе с коллегами из Парижа пытаются найти мирное решение, более радикально настроенные местные жители борются за свою свободу при помощи взрывов и манифестаций. Самой могущественной организацией, объединяющей таких борцов, и является FLNC, не раз менявший название и даже запрещенный властями Франции. Активную работу, под которой следует понимать тысячи взрывов и покушений, он начал в 1976 году.
Борьба: от первого лица
"Я вырос в семье виноградарей тут, недалеко от Бастии. Бабушка не говорила по-французски, только на нашем языке, корсиканском. Родители мои были голлистами, учились в США на пилотов, но никогда не участвовали ни в одной армейской операции — война закончилась раньше. В какой-то момент мы поняли, что не можем жить так, как раньше, на нашей земле, в нашем городе. После войны стало очень много алжирцев, это тоже повлияло. Мы не чувствовали себя в безопасности, это сказывалось и наших кошельках — приезжие из других стран покупали нашу землю, взвинчивали цены, и жить становилось невозможно. И вот однажды мы продали наши виноградники, нашу землю", — рассказывает Шарль.
Он перебрался на заработки в город — Бастию, где уже были маленькие группки, пытавшиеся бороться за свободу острова. В свободное время Шарль много читал про историю Корсики и ее борьбы за независимость и в итоге вместе с друзьями вошел в недавно созданный FLNC, став боевиком. Борьба была отчаянной — только за первых 10 лет существования организации ее члены провели более 2 тысяч взрывов на острове и в материковой части Франции.
Я спрашиваю, откуда у FLNC брались деньги на все акции. Осторожно говорю — вот, пишут, что это и доходы от контрабанды, и от продажи наркотиков. Шарль слушает внимательно, дает договорить до конца и с улыбкой отвечает:
"Люди шли в FLNC по зову сердца. Нужен пистолет? Идешь и покупаешь себе пистолет, сам покупаешь. Нужен динамит для взрыва? Ну, мы же не использовали ту же взрывчатку, которую применяет полиция. Мы искали попроще; на стройках, хочу я заметить, тоже можно раздобыть динамит. А деньги — ну, кто где находил, этого я сказать не могу", — уходит от ответа мой собеседник.
Однако борьба за свободу продолжалась уже без Шарля — в 1978 году он был арестован, и спустя три года суд по делам государственной безопасности (Cour de Surete de l'Etat) приговорил его к семи годам тюрьмы за принадлежность к преступному сообществу и организацию терактов. На свободу он вышел раньше, уже в 1981 году, когда новый президент Франции Франсуа Миттеран объявил амнистию.
В молодости, если верить газетным фотографиям, Шарль был похож на кубинца Че Гевару, а с возрастом высох раза в два, поседел и стал улыбаться. Да и одежду для выхода в свет стал выбирать другую — не черную куртку, черные штаны и черную же балаклаву, а простые джинсы и белую льняную рубашку. Он больше не устраивает взрывов — занимается гостиничным бизнесом и немного политикой, но все еще надеется, что на его веку Корсике удастся завоевать независимость.
"Мы другая нация, это надо понимать. Во Франции почти не существует понятия национальной принадлежности — раз родился во Франции, значит, ты француз. И по бумагам все мы францу
зы, получается. А мы, хоть и разделяем культуру, говорим на их языке, мы все равно другие — как китайцы, японцы, русские. Другие. И мы боремся за свою независимость", — говорит Шарль.
Прощай, оружие
В конце июня 2014 года FLNC заявило о прекращении террористической активности. "Это не конец истории. Наоборот, своими действиями мы хотим открыть новые перспективы для нашего движения к суверенитету. Время перейти к новому этапу и создать политическую силу, которая и приведет Корсику к независимости", — говорилось в заявлении организации.
За свою долгую жизнь FLNC не раз заявлял о временном прекращении активной вооруженной деятельности, но о желании всех участников группы сложить оружие было объявлено впервые. Это не значит, что объединение отказывается от своих идеалов и требований: FLNC призывает народных избранников продолжать бороться за определение статуса острова.
"Корсиканцы не хотят стать народом без земли, меньшинством в собственной стране, у которого существует лишь два варианта — сбежать или попасть в подчинение к богатым иностранцам", — писали члены "Фронта".
Уже сейчас можно сказать, что решение FLNC сыграло на руку борцам за независимость. Жан-Ги Таламони — глава группы Corsica Libera в корсиканском парламенте — считает, что прекращение терроризма FLNC дало возможность для продвижения по пути реформ. Однако теперь вопрос уже к Парижу — позволит ли столица острову эти реформы.
Мы ждем перемен
Борьба за Корсику за столом переговоров шла в несколько этапов. В новейшей истории Франции перемены настроения Парижа в отношении судьбы острова происходили весьма стремительно.
"Взять, например, эпоху прошлого президента Франции — Николя Саркози. До своего назначения главой государства он занимал пост главы министерства внутренних дел. Мы несколько лет вели с ним переговоры о нашем статусе и даже устроили референдум о введении карты резидента Корсики. Эта карта, которая выдавалась бы через 10 лет проживания на острове, дала бы ряд преимуществ его жителям. Но референдум мы проиграли, и после него Саркози кардинально сменил свою точку зрения — те, кто вели с ним переговоры, оказались за решеткой. Меня тоже задержали — за участие в манифестации; правда, отпустили через четыре дня, другим повезло меньше", — рассказывает Таламони.
Новый этап борьбы начался в 2010 году, после выборов в парламент острова. По итогам выборов 36% мест в нем заняли националисты и "индепендантисты" — те, кто борются за независимость. Это этап продолжается уже четыре года и дает Таламони и его сподвижникам надежду на перемены.
Другое мнение
Однако ситуация с борьбой за независимость не так однозначна, как это кажется бывшему террористу Шарлю и депутату Жан-Ги.
Получить комментарий официальных лиц Парижа оказалось значительно труднее, чем связаться с представителями движений за независимость острова. МВД Франции на письма и звонки отвечало неизменной фразой "Мы получили ваш запрос, дадим ответ при первой же возможности". На протяжении нескольких недель возможности у чиновников так и не выдалось. Но аргументы против независимости острова существуют, их много, и лежат они в совершенно разных плоскостях.
Согласно опросу, опубликованному в апреле 2014 года журналом Paroles de Corse, примерно две трети жителей острова выступают за статус автономного региона в составе Французской Республики. Однако восемь из 10 тех же респондентов высказываются против окончательной независимости Корсики.
Автономность позволит жителям острова сохранить, в первую очередь, финансирование и необходимые дотации от государства, которые составляют значительную часть бюджета Корсики. Многие эксперты считают, что в противном случае жителям острова придется в буквальном смысле жить если не на бобах, то на одних каштанах, которыми славится регион.
Так, экс-депутат и экс-сенатор департамента Гар, а ныне житель Корсики Жорж Бенедетти придерживается мнения, что независимый остров будет нежизнеспособен ни экономически, ни политически.
"На что будет жить новоявленное государство? Кто будет финансировать работу чиновников, социальное страхование? Кто займется энергетическими ресурсами и территориальной целостностью? А как же госпитали и университет? А все остальное?" — задается вопросами политик на портале организации France-Corse.
Перспективы Корсики в политическом плане, по мнению Бенедетти, настораживают еще больше. Он считает, что обретение независимости приведет к бегству с острова тех, кто не является урожденным корсиканцем, поскольку, по сути, во главу "корсиканского угла" ставится как раз вопрос национальности. В свою очередь, бегство повлечет за собой демографическую яму и создаст на пути модернизации и развития "полосу препятствий как экономических, так и моральных".
Немного статистики
Разобраться в ситуации помогут цифры. По данным института Insee, с 2008 по 2011 год ВВП Корсики рос быстрее, чем у любого другого региона Франции. Этот показатель на острове составлял примерно 1,9%, тогда как в целом по материковой части (за исключением столичного региона) ВВП на протяжении трех лет не показал положительной динамики вообще.
Однако об экономических чудесах говорить не приходится — главными причинами роста ВВП являются масштабная скупка домов и земли на острове "пришельцами" со всей Европы и доходы от туризма.
Несмотря на это, Корсика, самый малолюдный из всех регионов Франции, — к 1 января 2013 года на острове жило всего 322 тысячи человек — оказался первым по объему долга на душу населения — 936 евро против 290 евро в среднем по стране, в три с лишним раза больше.
Что день грядущий им готовит?
Пока на повестке дня две основных задачи — определиться со статусом жителя Корсики и решить вопрос со статусом корсиканского языка. Как показал опрос, проведенный ежемесячником Paroles de Corses в июне-августе 2014 года, 62% жителей острова выступают за введение статуса резидента.
Он создаст определенные сложности тем, кто приехал с большой земли — для покупки недвижимости прожить на острове придется десять лет, — но тем самым обеспечит определенную экономическую безопасность местным жителям.
"Чтобы сделать эти инициативы реальностью, — продолжает Таламони, — необходимо пересмотреть конституцию Франции. Тут, на Корсике, в нашем парламенте, мы проголосовали за это почти единогласно. Но того, что эти инициативы одобрит Париж, можно ждать бесконечно. Поэтому мы предлагаем создать большую политическую платформу, объединить усилия для борьбы за власть. И еще мы призываем коллег из местных, корсиканских властей, выйти на улицы, как мы это делали уже не раз, чтобы показать, чего хочет Корсика".
Круг замкнулся — когда-то обсуждение перенеслось с улиц за столы переговоров, а теперь грозит вновь вырваться на улицы. Но вряд ли в этот раз южный островной народ будет кровью и разрушениями требовать выполнения своих пожеланий. Пока переговоры продолжаются, пока у "индепендантистов" есть надежда на успешный (для них!) исход проблемы, новых взрывов можно не ждать. Но сказать, что продлится дольше — медлительность Парижа или спокойствие Корсики — сейчас весьма затруднительно.
Если корсиканцы за более чем 200 лет не отступились от своих идей, передавая их из поколения в поколение, то наивно полагать, что они откажутся от них сейчас. Хотя бы потому, что многие из корсиканцев согласны со словами последнего главы независимой Корсиканской Республики Паскаля Паоли: "Вся моя жизнь, я должен сказать, была непрерывной присягой свободе".
