Николай Малишевский (Беларусь), Центр международной журналистики и исследований
Тревог и опасений в британской столице в канун голосования не скрывали. Более того, убеждали шотландцев "остаться", сулили им — в этом случае — всевозможные экономические и политические блага. Да и просто пугали, апеллируя к здравому смыслу и патриотизму. Есть что вспомнить…
Как заявил в канун голосования премьер-министр Дэвид Кэмерон, по итогам референдума Великобритания может прекратить свое существование как единое государство. В свою очередь аналитики французского банка "Сосьете женераль" уверяли, что независимость Шотландии увеличит вероятность выхода Британии из Евросоюза посредством проведения в 2017 году соответствующего референдума о выходе из ЕС уже среди британцев.
Теперь осталось понять: проблемы, сподвигнувшие шотландцев на проведение референдума, никуда не исчезли. Есть причины внутренние и внешние. К первым относятся нефтегазовые ресурсы. Ко вторым — экономический кризис, расчистивший с 2008 года дорогу к власти националистам из Шотландской национальной партии (ШНП). И одновременно ставший дополнительным аргументом в пользу проведения референдума: дескать, малые государства справляются с кризисом лучше крупных.
Есть и другие факторы, подтолкнувшие шотландцев к волеизъявлению по вопросу о независимости — как политические, так и экономические. Западные средства массовой информации, ссылаясь на социологические опросы, уже несколько лет отмечают: более всего шотландцы недовольны внешней политикой Лондона, участием Британии в военных кампаниях на Ближнем Востоке и Афганистане, превращением страны в мишень для международного терроризма, а также поддержанием статуса великой державы с помощью дорогостоящей программы модернизации ядерного арсенала. Поэтому националисты выступили за то, чтобы независимая Шотландия, оставаясь членом ЕС, не входила в блок НАТО и убрала со своей территории ядерные ракеты "Трайдент" и атомные подводные лодки, базирующиеся на западном побережье Шотландии.
Ключевым экономическим фактором независимости должны были стать нефтегазовые месторождения Северного моря. Шотландия располагает на прилегающем шельфе одними из крупнейших в Евросоюзе запасами нефти и газа. Дотационным регионом Великобритании она считается только потому, что нефтегазовые доходы — около 12,5 миллиарда фунтов стерлингов в год (около 20 миллиардов долларов) — идут напрямую в Лондон. Неудивительно, что нынешний шотландский национализм расцвел под лозунгом "Это шотландская нефть!". По подсчетам сторонников независимости, доходы от энергоресурсов должны были — теперь уже в прошедшем времени… — составить более 10 процентов ВВП самостоятельной Шотландии и позволить динамично развиваться местной экономике. Также они рассчитывали на доходы от экспорта виски и создание препон для постоянной миграции в Англию экономически активного населения, прежде всего молодежи.
Фактически шотландцы высказались по поводу независимости еще несколько лет назад, когда провели референдум о восстановлении полномочий своего парламента, Стормонта, куда затем избрали абсолютным большинством голосов представителей Шотландской национальной партии. По данным социологов, в канун референдума число сторонников независимости и желающих остаться в составе Соединенного Королевства среди шотландских избирателей было примерно равно. Однако — при условии, что уровень их жизни повысится в случае "развода", — число сторонников независимости возрастало до двух третей имеющих право голоса шотландцев.
У англичан к референдуму отношение было тоже далеко не однозначным. С одной стороны, среди них бытует мнение, что "уход" Шотландии способен привести к тому, что Британия может перестать существовать как единое государство уже в ближайшие годы. Высокопоставленные чиновники официально заявляют об этом с начала десятилетия. Например, генеральный секретарь британского кабинета министров Гас О’Доннел (Gus O'Donnell) сказал в интервью "Дейли телеграф" в декабре 2011 года: "Уже в течение нескольких ближайших лет мы столкнемся с огромными проблемами, например с тем, удастся ли сохранить единым наше королевство".
Основания для подобного пессимизма есть. Политические — сепаратистские тенденции в североирландском Ольстере, Уэльсе, острове Мэн и даже требующем автономии графстве Корнуолл — родине легендарного короля Артура, — очень богатом оловом. Населяющие эти территории потомки кельтов — а не англосаксов — ориентировались в вопросе независимости на своих единомышленников в Шотландии еще с девяностых годов.
Экономических проблем еще больше. Вот лишь некоторые, наиболее серьезные: Британия занимает второе место в мире по размеру внешнего долга — более 9 триллионов долларов; ее долговые обязательства превышают греческие более чем в 10 раз, а сам долг больше 275 процентов ВВП. Есть многомиллиардная дыра в бюджете, вынуждающая сокращать военные расходы. Поэтому не должно удивлять заявление главы Ассоциации национальной обороны Великобритании Джона Максуорти о том, что при сохранении данной тенденции армия страны перестанет существовать как серьезная сила уже к 2020 году.
С другой стороны, некоторые социологические опросы показывали, что сторонников отделения Шотландии среди англичан было больше, чем противников. Речь о тех, кто считал, что "развод" положительно скажется на экономике не только Шотландии, но и других частей Соединенного Королевства, которые "избавятся от лишней обузы". Ведь в 1707 году Шотландия сама пожелала присоединиться к Англии. И получила за это выгоды: экономические — в виде доступа к рынку Англии и ее колоний, и политические – в виде автономии.
Еще до объявления итогов референдума "главный сепаратист", премьер-министр Шотландии Алекс Салмонд, и его заместитель Никола Стерджен клятвенно заверяли: даже в случае обретения Шотландией статуса самостоятельного государства его главой все равно останется британская королева Елизавета II. Они подчеркивали, что речь идет не о разрыве с Великобританией, а об отделении от нее, поскольку "у нас по-прежнему будет много общего, однако независимость позволит самим шотландцам принимать решения в области политики и экономики".
Шотландская автономия и до референдума была самой "автономной" в Британии – со своим парламентом, церковью и правовой системой, предусматривающей внушительные социальные льготы, особенно для молодежи и пожилых людей. Напуганный возможным неблагоприятным для себя исходом голосования, Лондон сулил Эдинбургу еще более широкие полномочия.
На следующий день, узнав итоги референдума, премьер-министр Дэвид Кэмерон подтвердил: да, все обещанное будет выполнено, к тому же вскоре шотландский парламент будет наделен правом определять расходы на социальную сферу.
Не думайте, что Лондон делает это "по доброте душевной". От банального испуга: ведь после неудачной попытки Шотландии "развестись" это же могут попробовать сделать тот же Уэльс или Северная Ирландия. И куда успешнее.
