Андрей Арешев
На 27 июня запланировано подписание соглашения об углубленной и всеобъемлющей свободной торговле между Евросоюзом и Грузией – экономической составляющей «европейской ассоциации».
Впрочем, глава исполнительной власти Евросоюза уже остудил пыл излишне ретивых сторонников «полной евроинтеграции», заявив: «Грузия не вступит в Евросоюз, это невозможно. Тем не менее, мы должны сделать все необходимое для того, чтобы приблизить Грузию к ЕС, предоставить грузинской молодежи возможность сделать контакты с европейцами более интенсивными. В этом и есть смысл соглашения об ассоциации».
На сегодняшний день 17 стран — причем не только государств Старого света — подписали с Евросоюзом соглашения об «ассоциации». Страны это очень разные, включая балканские и ближневосточные, ставшие ареной так называемых «цветных революций». Одно это уже доказывает: подписание подобного рода документов не является залогом успешного развития и, тем более, процветания. Тем не менее, грузинские политики, эксперты и правительственные чиновники продолжают выступать с бодрыми, пусть и достаточно обтекаемыми заявлениями. По мнению премьер-министра Ираклия Гарибашвили, «для евроинтеграции страны понадобится примерно 10 лет, может, чуть больше или меньше». Как он пояснил, «все будет зависеть от того, насколько быстро мы сумеем модернизировать нашу страну, развить экономику и насколько быстро станем удовлетворять требованиям ЕС». Ну а на пропагандистском уровне часто упоминают о «возвращении Грузии в семью европейских народов» и о безусловной пользе для страны многочисленных «реформ» и приобщения к «европейским стандартам», в изобилии рассыпанным по объемистому тексту соглашения.
При этом те, кого именуют «простыми грузинами», мягко говоря, слабо осведомлены о том, каким именно стандартам им придется следовать. Даже многие сторонники скорейшего подписания соглашения едва ли знакомы с ним хотя бы в общих чертах, за пределами пропагандистских заклинаний «все будет хорошо». Между тем, реальные правила игры между Брюсселем и Тбилиси далеки от декларируемых европейцами принципов равноправия. Например, документ полностью освобождает европейских партнеров от налога на импортируемую в Грузию продукцию. Закрепление Грузии как рынка сбыта для товаров крупных европейских компаний подтверждается также отсутствием квот на импорт из стран ЕС в Грузию. При этом товары, происходящие из южнокавказской страны — в частности, овощи и фрукты, традиционно значительная часть грузинского экспорта — будут облагаться де-факто налогом за вход на европейские рынки. Будут также установлены довольно жесткие лимиты, превышение которых чревато длительным и малорезультативным общением чиновников грузинских с чиновниками брюссельскими.
Жозе Мануэл Баррозу провозгласил, что после подписания соглашения важной экономической и политической задачей станет увеличение грузинского экспорта в Европу на 12 процентов. Осталось только понять, как она будет решаться. Ведь стремления европейцев защитить свои рынки никто не отменял, в то время, как проблемы для остающихся на плаву отраслей грузинской экономики вполне осязаемы. «Для грузинских предпринимателей станет определенным вызовом вопрос производства продукции европейских стандартов, — признает представитель Еврокомиссии Рамунас Фрейгоф. — Мы готовы оказать им всю возможную помощь в этом направлении». По мере приобщения к вожделенным стандартам — на это нужны средства, которые, очевидно, будут предоставлены теми же европейцами в качестве кредитов — Россия будет вынуждена пересматривать режим де-факто свободной торговли с южным соседом. Значит, частичная нормализация российско-грузинских торгово-экономических связей в условиях отсутствия между двумя странами полноценного политического диалога окажется под вопросом. Внешнеторговый оборот между Грузией с Россией с января по апрель составил около 252 миллиона долларов, что на 50,4 процента больше, чем за аналогичный период прошлого года. Экспорт же из Грузии в Россию возрос за это время более чем втрое, на 66,155 миллиона долларов, и достиг 87,234 миллионов.
Представитель МИД России Александр Лукашевич, комментируя предстоящее подписание соглашения между Грузией и ЕС, отметил, что важно понимать и прослеживать последствия, к которым оно способно привести. «Это касается двусторонних отношений и финансово-экономических последствий, которые мы вынуждены будем отрабатывать с учетом этого фактора – присоединения Грузии к соглашению с ЕС», — подчеркнул дипломат. В своем интервью «Би-Би-Си» премьер-министр Грузии указал, что его страна сумела создать интересный прецедент налаживания нормальных отношений с Россией при одновременном проведении прозападной политики и готовности подписать с ЕС соглашение об ассоциации. Только вот непонятно, как теперь Тбилиси собирается помогать своим бизнесменам вернуться на российский рынок. Туда, где, в отличие от Испании или Германии, грузинские товары знают и помнят.
Да ведь и торгово-экономический баланс Грузии явно не в пользу Европы. Самые крупные деловые партнеры — ее соседи по региону, Турция и Россия, на которую сегодня приходится почти 10 процентов грузинского экспорта. За первые четыре месяца нынешнего года грузинский экспорт в страны ЕС составил 194 миллиона долларов, это 21 процент от общего его объема. В то время как в страны СНГ – 510 миллионов, то есть 55 процентов экспорта. Импортирует же Тбилиси из стран ЕС больше, чем из стран СНГ, стоимость ввезенной продукции — 703 миллиона долларов против 659 миллионов. В прошлом году экспорт составил около 2,6 миллиардов долларов, импорт — более семи миллиардов. В течение последних нескольких лет отрицательный торговый баланс Грузии последовательно возрастал, за первые пять месяцев текущего года он составил почти половину от всего внешнеторгового оборота. И, конечно, понятно, что в случае интеграции Грузии в европейское экономическое пространство — с которым она не имеет общих границ – этот самый дисбаланс еще больше увеличится. Экспортный потенциал Грузии, являющийся ключевой предпосылкой успешного социально-экономического развития любой страны, будет скукоживаться, а зависимость внешнего кредитования и от поступлений трудовых мигрантов — более половины их поступает из России – станет возрастать.
Так что непонятно, о какой «модернизации» национальной экономики ведут речь адепты «европейского выбора». Скорее, развитие связей с ЕС призвано окончательно закрепить транзитно-сервисную специализацию экономики страны, через которую проходят газовые и нефтяные «трубы». Ну, возможно, в интересах нынешней европейской и мировой конъюнктуры страна может рассчитывать разве что на поддержку разработки некоторых рудных полезных ископаемых и, возможно, сферы туризма. Анонсированную правительством программу «Производи в Грузии», призванную создать новые рабочие места принести дополнительные доходы гражданам, ожидает нелегкая судьба. В таких сферах, как энергетика, система водоснабжения, коммунальная инфраструктура, охрана окружающей среды и финансовый сектор, традиционно велика доля кредитных вливаний.
В целом же после 1991 года в Грузии так и не удалось создать экономическую систему, которая смогла бы стать основой для стабильного экономического развития. Не оправдали ожидания и реформы, проведенные после «революции роз»: в результате сложилась модель потребительской экономики бедной страны. Не надо быть провидцем, чтобы понять: по мере дальнейшего приобщения к «европейским ценностям» негативные черты данной модели будут проявляться все активнее.
Общественно-политические последствия «евроассоциации» также не выглядят слишком привлекательно. Даже решение вопроса безвизового режима, актуального для некоторой категории граждан, оказалось не столь легким, как казалось на первый взгляд. Сейчас лишь туманно говорится о том, что – возможно – это будет сделано в конце 2015 года. Грузинский политолог Гия Нодия полагает, что «введение безвизового режима было бы наиболее объективным и конкретным подтверждением того, что европейская интеграция приносит результаты, ощутимые для простых граждан». И связывает его непредоставление… с отсутствием сильной оппозиции прозападному курсу. Мол, раз и так все с ним согласны, то и в дополнительных стимулах со стороны Евросоюза необходимости нет.
Впрочем, другие предстоящие реформы вполне могут заставить забыть даже о безвизовом режиме. Например, перенос на грузинскую почву европейских «новаций»: политизация вопроса о легализации однополых браков вызовет – и уже вызывает — негативную реакцию людей, ориентирующихся на традиционный уклад, например, приверженцев авторитетной в стране Грузинской православной церкви. Между тем, по мере сближения с европейскими структурами, требования о закреплении «передовых европейских стандартов» — в том числе на законодательном уровне — будут лишь усиливаться. И обойти их или «замылить» вряд ли удастся.
Не следует забывать и о трудном Тбилиси и Москвы. Форсированное движение Грузии по европейскому пути может затормозить его – и не только в силу негативного влияния, которое «евроассоциация» неизбежно окажет на двусторонние торгово-экономические контакты. Тесная связь экономической интеграции и усиление взаимодействия между Грузией и западными странами в военно-политической сфере является «секретом Полишинеля». Замечу: даже пропагандой европейской и евроатлантической интеграции занимается в республике единая информационная структура. При этом само по себе формальное членство Грузии в Североатлантическом альянсе не столь уж и важно. Отсутствие официальной бумаги с подписями с лихвой восполняется сотрудничеством на разных уровнях в рамках многочисленных «обучающих» и «развивающих» программ, размещением различных инфраструктурных объектов. Этот процесс получил значительное развитие при М.Саакашвили, и его преемники в целом не отступают от заданного им курса. Достаточно вспомнить хотя бы о заявлениях министра обороны Ираклия Аласании о возможности размещения на территории Грузии инфраструктурных объектов американской системы ПРО. В июне в стране прошли достаточно продолжительные совместные с США учения «Эджайл спирит 2014», в которых принимали участие 550 грузинских военных и 350 морских пехотинцев США. После 2015 года на средства тех же США планируется включение Грузии в систему сил быстрого реагирования НАТО.
Военное сотрудничество между Тбилиси и Вашингтоном не следует рассматривать в отрыве от процесса евроинтеграции, хотя бы в силу серьезной западной финансовой подпитки официальному Тбилиси, которая может расходоваться на самые разные цели.
На фоне бравурной подготовки к подписанию соглашения активизировались общественные организации, выступающие за поиск альтернативных путей развития страны, включая восстановление дипломатических отношений с Россией и укрепление связей с Евразийским экономическим союзом. Несмотря на массированную «проевропейскую кампанию» большинства печатных и электронных средств массовой информации, сторонники более взвешенного внешнеполитического курса могут рассчитывать на поддержку значительной части общества. Негативные последствия евроинтеграции в сочетании с попытками дальнейшей экономической и идеологической колонизации страны способны породить дополнительные разделительные линии, обострить риски в сфере безопасности, включая рост напряженности вокруг Южной Осетии и Абхазии.
Жозе Мануэл Баррозу уже считает возможным предостерегать Москву от «агрессивной» реакции на действия «евроинтегрирующихся» Тбилиси и Кишинева, призывает нашу страну «воспользоваться новыми возможностями и не принимать карательных мер».
Однако вряд ли стоит надеяться на то, что Москва и впредь будет безропотно оплачивать издержки прозападного курса Тбилиси либо кого-то другого на постсоветском пространстве. «Украинского опыта», когда зарабатываемые в России средства местных олигархов — одного из которых «избрали» президентом — шли на укрепление «евроатлантической» инфраструктуры, более чем достаточно. Поддержанные извне пляски на «майдане» под лозунгом «Украина – це Европа» стали одним из спусковых механизмов, проложивших путь к началу в стране кровопролитной гражданской войны и фактического раскола, с перспективой развязывания на западных границах России полномасштабной войны. Августовская агрессия М.Саакашвили против Южной Осетии 2008 года стала следствием авантюристичного курса, уверенности в безоговорочной поддержке со стороны как американских, так и европейских лидеров. Поэтому очередной круг «евроинтеграции» кавказских республик, за которым незримо маячит их вовлечение в «евроатлантическое пространство безопасности», чреват дестабилизацией южного приграничного района России. Реализация европейских проектов — включая трансграничные — на территории Южного Кавказа не может игнорировать интересы России и ее союзников в регионе. Кавказский регион может стать полем не соперничества, а сотрудничества Европейского и формирующегося Евразийского экономического союзов — но лишь в результате конструктивного диалога. Однако, для этого диалог между Москвой и европейскими структурами должен выйти из полуобморочного состояния, а лидеры «старой» Европы — прежде всего Германии, активно задействованной в процессе «евроинтеграции» Грузии – отказаться от роли послушных проводников политики США на постсоветском пространстве. На данный момент и ближайшую перспективу — практически невыполнимое условие.
