Отвечает католический священник Александр Конев:
Прежде всего, ваше утверждение, что "нет единого фундаментального основания знаний о Творце", неверно. Для знаний о Творце есть единое фундаментальное основание, и этим основанием является сам Творец. Если онтологически реальность предшествует знанию о ней человека, то его знанию о Творце предшествует сам Творец. Возможно, вы имеете в виду отсутствие такой научной теории о Творце, с которой были бы согласны все, которая обладала бы убедительностью, сравнимой с убедительностью математического вывода.
Если именно отсутствие такой общепринятой теории послужило причиной вашего вопроса, то необходимо отметить принципиальное различие между науками естественными, исследующими закономерности материального мира, и науками гуманитарными, в число которых входят богословие и метафизика, где невозможно применять методику эксперимента. Именно богословие и метафизика имеют своим "предметом" Бога, поскольку Бог, хотя и является причиной материального мира, но Сам отнюдь не принадлежит к материальному миру. Богословие и метафизика, относясь, по терминологии Дильтея, не к наукам "объясняющим", а к наукам "понимающим", оставляют гораздо больше возможных путей для человеческого исследования, чем естественные науки вроде физики (хотя даже и там многократно происходила смена научных парадигм, и несомненные некогда теории не раз отвергались как ошибочные или заменялись более универсальными).
Я думаю, что говоря о человеческой реальности и о проблемах познания, нельзя сводить их к закономерностям материального мира. И тут важно обращать внимание на терминологию, поскольку даже использование таких выражений как "единые фундаментальные взаимодействия человеческого общества" предполагает неявное навязывание гуманитарным наукам парадигм, присущих только естественным наукам. Как ответил недавно Папа Бенедикт XVI в своем письме к итальянскому математику-атеисту, у математики просто нет языка для размышления о проблемах свободы, любви, добра и зла. Но понимание этих реальностей необходимо для понимания человека, а потому не будем стремиться редуцировать наше мышление и наш язык к одному лишь естественнонаучному или математическому мышлению и языку.
