Термин «новая холодная война» между США и Россией витает в воздухе. О деталях и идентичности «новой холодной войны» с войною «старой», с эпохой глобального противостояния двух сверхдержав и двух социальных систем можно спорить, но при всех ограничениях и оговорках очевидно, что интересы США и России в вопросах мироустройства вступили в конфликт. Привычной и обкатанной в условиях конфликта тактикой Запада является давление на оппонента, давление самыми различными способами – от военно-политических до экономических и финансовых. Это такая глубинная стратегия, лежащая в основании всего внешнеполитического курса Запада – разговор с остальным миром с позиции силы, с помощью санкций и тайных операций.
Поэтому особую ценность представляет информация о том, как велась экономическая война против СССР, детали которой приоткрыл в эксклюзивном интервью один из тех, кто в те годы в США формировал стратегию этой войны – Роджер Робинсон (Roger Robinson). С марта 1982 по сентябрь 1985 года он был старшим директор по международным экономическим вопросам, ныне — президент и исполнительный директор компании по управлению рисками «Conflict Securities Advisory Group» (США, Вашингтон), основатель Института исследований в области безопасности (Чехия, Прага).
- Мистер Робинсон, с чего начиналась идея широкомасштабной экономической операции против Советского Союза, и, главное, кто был «мотором» этой идеи?
— В период президентства Рейгана Совет по национальной безопасности был наделен полномочиями следить за аспектами внешней политики и безопасности в международной торговле, экономических, финансовых связей Соединенных Штатов, а также связей в области энергетики и технологий. Администрация пришла к мнению, что нам необходимо лучше интегрировать эти экономические вопросы с вопросами внешней политики и политики безопасности США. Это было тем более срочным делом, что стандартные коммерческие отношения в мире давали жизнеобеспечение, поддержку, потенциальным и фактическим противникам Соединенных Штатов.
Идея заключалась в том, чтобы создать межведомственный процесс. Была сформирована специальная группа, которая называлась Старшая межведомственная группа по международной экономической политике, сокращенно SIG IEP. Эта группа отчитывалась перед Советником по национальной безопасности, а последний передавал отчет Президенту. Таким образом, круг обязанностей Советника по национальной безопасности становился шире. Эту идею поддержал также Министр финансов. Внешний мир, возможно, не понимал, что в Совете по национальной безопасности произошло объединение всех процессов – чтобы безопасность Соединенных Штатов была надлежащим образом обеспечена, когда мы даем экономическую поддержку или даже в наших обычных торговых связях – в области финансов, энергетики и других. Идея была именно такой.
- А президент Рональд Рейган, каким было его отношение к этой идее? По большому счету – почему именно он стал инициатором, пользуясь американской терминологией тех лет, инициатором «нового крестового похода против коммунизма» и СССР?
— Президент Рейган был одним из немногих людей, не принимавших существования Советского Союза как данности, как неотъемлемого члена международного сообщества, непобедимого сокрушительного Джагернаута, чье поведение может стать более умеренным. Но понятие отбрасывания СССР, ускорение процесса его распада, попытки положить конец этому режиму и поиск его более демократической альтернативы — в 1980-е годы это не было распространенной идеей.
Он [президент Рейган – Прим.] считал, что экономика — важное уязвимое место Советского Союза. Он знал это инстинктивно, но не имел конкретного плана, который систематически использовал бы эти слабые места, определял бы источники финансирования деятельность СССР внутри страны и по всему миру, как Советы финансируют империю, простиравшуюся от Гаваны до Ханоя, как получают валютный доход в размере 32 миллиардов долларов, 66% которой происходят из экспорта нефти и газа, что создавало высокую зависимость.
Мы подошли к вопросу о притоке твердой валюты с той точки зрения, что примерно 80% своей выручки Советский Союз получал из 4-х источников: нефть и газ, которые вместе составляли примерно 66% этой суммы, а также вооружения и золото. Каждый из двух последних источников приносил около 5 миллиардов долларов, составляя остаток суммы.
Именно в этот драматический момент мы приняли исходные решения о нанесении удара по поступлениям твердой валюты в Советский Союз и по его возможностям получать финансирование. Так что, я бы сказал, что в деле «перекрытия кислорода» «пациенту», который уже лежал в госпитале в экономическом и финансовом смысле, наиболее важными были два слабых места.
Во-первых, советский природный газ был и остается основным источником денежных поступлений, учитывая крупнейшие в мире запасы. На тот момент критически важной задачей для СССР было наладить успешную работу Сибирского трубопровода, прежде чем заработает газовая альтернатива на Западе, такая как огромное месторождение Тролл в Норвегии. Мы намеренно ускорили процесс на политическом уровне, чтобы обеспечить замену сибирскому газу, даже, несмотря на более высокую цену — я называл это «платой за безопасность».
А вторым важнейшим аспектом, помимо природного газа, была нефть. Не стоит удивляться тому, что тактика состояла в работе с нашими Саудовскими друзьями с целью снизить цену на нефть и увеличить объемы ее выработки. Эта тактика во многом похожа на то, что они делают сегодня, чтобы возместить недостачи выработки на Ближнем Востоке и в Северной Африке из-за народных волнений, происходящих там. Саудовцы повели себя сговорчиво в плане повышения добычи. Каждый доллар снижения цены на баррель нефти обходился Москве примерно от пятисот миллионов до одного миллиарда долларов. Это была значительная сумма денег, особенно учитывая скромную структуру прибыли, существовавшую на тот момент.
- Как Билл Кейси смог убедить саудовцев снизить цены на нефть? И в чем, на ваш взгляд, заключался интерес саудитов в участии в данном проекте США?
— Я бы сам хотел больше узнать об этом. В те времена мы работали с очень высокой скоростью, разделяли между собой рабочие обязанности и сразу же принимались за дело. В моем понимании, в то время директор Кейси имел очень хорошие отношения с Саудовской Аравией. Очевидно, что США представляли основу безопасности их королевства. И, я думаю, он смог их убедить, что это был решающий момент в истории взаимоотношений Востока и Запада, что советская система доходов в твердой валюте была ослаблена более, чем когда-либо ранее, и что доходы от экспорта нефти и газа.
Я думаю, что существовала идея разделения бремени, разделения убытков, понимание, что мы должны стиснуть зубы и сделать этот шаг в наших общих интересах безопасности. …Как ни странно, саудовцы оказались более гибкими, чем наши европейские союзники; возможно, они лучше понимали масштабы опасности для их региона и возможные последствия действий Советского Союза на Ближнем Востоке для королевства.
Они были более озабочены вопросами безопасности – вплоть до паранойи по отношению к Москвы, в отличие от наших европейских друзей. Я действительно думаю, что это был важный момент, и это был один из немногих случаев, когда мы так прямо давали указания.
Я не могу сказать точно, было ли правительству Саудовской Аравии известно о тайном плане урезания доходов Москвы, но все же, я думаю, что было. Иначе альтернативой было бы просто помогать экономикам западных стран.
И я также уверен, что у них было намерение сделать это вследствие их оборонных интересов в регионе и нашей готовности действовать решительно и принять на себя критику за такие вещи как продажа авиационных комплексов радиообнаружения и наведения (AWACS), что, как вам известно, рьяно осуждалось.
Так что я думаю, что эпизод США-Саудовская Аравия или их отношения в период администрации Рейгана были одним из наименее известных, но крайне важных аспектов нашей общей стратегии в отношении Советского Союза, и мы стремились подчеркнуть их не только в финансовом и экономическом отношении, но и расширять их на такие страны, как Афганистан и другие нестабильные страны третьего мира.
Я, конечно, очень высоко оцениваю ключевые вмешательства со стороны Саудовской Аравии, которая оказала ценную услугу в то время, когда мы не могли дать четкие объяснения миру, что именно мы делаем. Это была более широкая секретная стратегия, в которой они играли роль, которую, возможно, они даже полностью не осознавали. Сомневаюсь, что они это осознали, так как данная информация была засекречена.
- Возможно ли такое сегодня? Ведь рынок энергоносителей существенно изменился и по качественным характеристикам, и по механизмам функционирования?
— Сказать по правде, я думаю, что все те изменения на рынках природного раза в большой мере зависели от этого. Я имею в виду, что сегодня мы имеем спот-рынок природного газа, чего не существовало в принципе в то время. Советский Союз всегда работал с Западом по так называемым контрактам «бери-и-плати» — строишь трубопровод и инфраструктуру, берешь газ и платишь штрафы, если не соблюдаешь условия договора или не выбираешь количество. Сегодня, как я понимаю, ряд западноевропейских компаний платит штрафы, так как спот-цены на газ упали ниже уровня договоренностей «бери-и-плати». Как вы знаете, сланцевый газ… нетрадиционный газ, как называют его в Соединенных Штатах, весьма значительно изменил условия игры на рынке и на сегодняшний день полностью уничтожил экспорт российского газа в США.
Так что, «Газпром» действительно очень сильно нервничает по поводу данных событий, хотя во всеуслышание утверждает, что это не так. А Западная Европа осторожничает. Почему? Потому что уже были прецеденты, когда Россия, как и Советский Союз до нее, использовал газ в роли политического оружия, чтобы влиять на поведение Штатов, в особенности, и своих ближайших соседей.
Иногда это выливается в договорные споры, такие как в ситуации с Украиной.
И в результате это привело к репутации ненадежного поставщика. И теперь мы знаем, что Россия готова использовать природный газ в своем арсенале различных приемов против государств, при их провокациях или действиях, противоречащих интересам Москвы. И таким образом, Западная Европа, действительно осознала, что это реальность. И сегодня термин «политика трубопроводов» слышится по всему миру.
- Все, о чем вы рассказываете, существовало только в виде наработок экспертных и консультационных групп или же было оформлено директивными документами, государственными актами США?
— Директива о решениях по национальной безопасности номер 66 описывает экономические и финансовые аспекты стратегию по уничтожению Советского Союза.
Директива о решениях по национальной безопасности номер 75 описывала общую стратегию в отношении Советского Союза. Я не помню ее точного названия, но оно звучало примерно так: «Политика США в отношении Советского Союза». Она давала широкое видение вопроса. Документ включал меры по наращиванию военной мощи, основные цели по ограничению возможностей Советского Союза во всем мире, по ограничению их авантюризма, по наложению ограничений на их экономическую и финансовую систему, по изменению внешней политики США на более откровенную, более прямолинейную, а также общую картину интегрированной систематической стратегии Америки с целью отбросить и в конечном итоге привести Советский Союз и его империю к смерти – все это было описано в одном документе, экономический раздел которого мне выпала честь написать.
В мае 1983 года в документе Международного энергетического агентства было закреплено намерение Европы избегать зависимости от поставок одного поставщика, естественно под этим одним поставщиком прямо подразумевался Советский Союз. Они очень сопротивлялись внесению лимита в 30 процентов в документ, как вы сами понимаете. Это было, конечно же, занесено в протокол саммита, и все понимали, что речь шла о 30 процентах, но с дипломатической точки зрения они не хотели упоминать Советский Союз и, конечно же, они не хотели численного обозначения этого потолка. Так что, я полагаю, это не было большим сюрпризом (для европейцев), но мы четко хотели навязать нашу американскую позицию, и мы не собирались прогибаться в этом вопросе: тридцать процентов были реальной цифрой, и они должны были это понять.
В документе также говорилось об ускорении разработки огромного газового месторождения в Норвегии, месторождения Тролл, и о том факте, что это потребует «надбавку за безопасность» в смысле цены и инвестиций для ускорения добычи. Но мы считали это совершенно необходимым, чтобы нейтрализовать чрезмерную зависимость Западной Европы от советского газа.
А это, конечно же, ограничило бы возможности Советского Союза пускаться в авантюры по всему миру, расширять сферу своего влияния и интересов, иногда в агрессивной манере, как, например, в Афганистане. Знаете, нам нужно было сдержать авантюры СССР и лишить его денег.
- В чем заключалась общая стратегия борьбы с Советским Союзом, в разработке которой вы принимали участие?
— Общая экономическая и финансовая стратегия, разработанная для того, чтобы ослабить (если не полностью свалить с ног СССР), состояла из нескольких компонентов.
Первым из них было установление так называемого «потолка» — жестких ограничений на поставки Советского газа в Западную Европу, так чтобы Западная Европа зависела от советских поставок не больше, чем на 30%.
Второй компонент был не менее важен. Он состоял в прекращении субсидирования и предоставления займов СССР и принуждению их к выплате процентов по кредитам. И мы честно пытались отговорить даже частные коммерческие учреждения от предоставления Советам взаймы, сообщая им о рисках для банков ввиду слабости потока твердой валюты Советов, что заставило банки нервничать при предоставлении кредитов СССР. Так что деньги, кредитование – вот что было вторым компонентом.
Но мы также работали и над третьим компонентом, который заключался в убеждении Саудовской Аравии в том, что они должны увеличить выработку нефти для того, чтобы снизить ее цену. Сейчас мне видится множество преимуществ в снижении цены на нефть, но это одно, в частности, было направлено на ограничение доходов Советского Союза от продажи нефти. Счет шел на каждый доллар: каждый доллар снижения цены на 1 баррель нефти заставлял Москву терять от 500 миллионов до 1 миллиарда долларов на этом виде заработка. Я не участвовал в данных переговорах, так как они не входили в рамки моей компетенции, но я искренне считаю, что Билла Кейси можно назвать архитектором данного этапа.
Таким образом, у нас имелось 4 элемента экономической и финансовой стратегии. Остальные элементы, которые должны были привести к падению СССР, заключались в других областях. Главная военная организация США, возглавляемая Кэпом Вайнбергером, министром обороны, всеми силами пыталась держаться на должном уровне; это влекло за собой огромные затраты на поддержание военной мощи США. И, конечно же, это помогло пробить огромную брешь в уже прилично раздутой советской экономике.
Затем последовало размещение баллистических ракет «Першинг» и крылатых ракет в Европе, что было весьма провокационным шагом, однако ясно дало понять, что мы не собираемся сидеть, сложа руки, пока Советский Союз продолжает расширять свои владения в Афганистане и на других территориях… И существенным моментом стало то, что мы сумели уменьшить время полета наших ракет до 6 минут, что стало большой проблемой для Москвы.
Затем настало время войны идей. Джон Киркпатрик и другие деятели из ООН, как и сам Президент, говорили о Советском Союзе, как об империи зла, действительно, пытаясь рассказать правду о природе нашего противостояния.
И это было попыткой распространить культуру свободы и силы личной инициативы и воли.
— Господин Робинсон, в свете противоречий между Украиной и Россией по поставкам газа (зимой 2010-2011 гг. – В.К.): если на Россию нужно будет оказать давление, как бы вы действовали в нынешней ситуации?
— Если бы у нас возникла новая проблема с Россией, то я бы, скорее всего, вернулся бы к аспектам стратегии Рейгана, на этот раз используя спот-рынок природного газа, который в те времена не существовал. Помните, мы были вынуждены использовать газовое месторождение Тролл, так как у нас не было спот-рынка, который значительно упрощает процесс принятия решений.
Я бы непременно захотел найти безопасные альтернативы поставок в Западную Европу, кого-то, кто сам по себе был бы заинтересован в трубопроводе Набукко, к примеру. Так что диверсификация поставок остается основной проблемой для Западной Европы, им все еще необходимо избежать зависимости от России в плане поставок природного газа, и это факт. Сейчас это стало проще с открытием сланцевого газа в США и с наличием спот-рынка газа. И я думаю, что осознание данных уязвимых точек значительно возросло, отчасти из-за той жесткой борьбы, через которую мы прошли в годы правления Рейгана, чтобы показать, как газ может быть использован в злонамеренных целях и для оказания давления.
Так что, я думаю, что некоторые из уроков времен Рейгана все еще применимы в наше время. И оглядываясь на те события, я могу сказать: они были просто поразительными.
