"Облако по форме своей походило на пинию: вверх поднимался как бы ствол и от него во все стороны расходились как бы ветви. Местами оно было яркого белого цвета, местами в грязных пятнах, словно от земли и пепла, поднятых кверху". Такой увидел картину извержения Везувия 17-летний юноша, наблюдавший за катастрофой с другой стороны залива. Спустя годы современникам и потомкам он станет известен как Плиний Младший, оставивший человечеству подробное описание трагедии на берегу Неаполитанского залива.
Буквально накануне мать привезла его в Мизен, чтобы погостить у дяди — Плиния Старшего, автора 37-томной "Естественной истории" и командующего римским флотом. Там и застала их страшная трагедия. Плиний Старший не захотел оставаться сторонним наблюдателем и, снарядив спасательный отряд, на лодках двинулся в сторону вулкана. Причины его смерти так и остались невыясненными, вероятнее всего, великий муж погиб от удушья, глотнув раскаленный воздух, насыщенный серными парами.
Дух неги и наслаждений
Природа на редкость щедро одарила эту местность у подножия Везувия. Сдобренная минеральными удобрениями из вулканического пепла и прекрасно орошаемая, она до сих пор остается одной из самых плодородных равнин на Апеннинском полуострове. Приятный мягкий климат позволяет здешним крестьянам собирать по три урожая в год. Удобная береговая линия Неаполитанского залива служила пристанищем торговым кораблям и рыбацким лодкам. Живописную панораму зеленых холмов венчал спокойный, величественный Везувий, дремавший более тысячи лет вплоть до страшного 79 года нашей эры.
Под протекторатом Рима Помпеи быстро разрастались, увеличившись в семь раз за два века. Но жители города никогда не отличались покладистостью и почтением по отношению к столице; здесь часто вспыхивали мятежи. Главным событием начала I века нашей эры стало восстание легендарного Спартака, который укрылся на вершине Везувия вместе с 70 мятежниками, а затем, спустившись по виноградным лозам, дал бой и разгромил своих римских преследователей.
Политические беспорядки ничуть не снизили привлекательности этого района: по склонам холмов богатейшие римские семейства выстроили себе роскошные загородные дома. Один только Цицерон позволил себе обзавестись сразу тремя виллами в здешних местах. Жители окрестных населенных пунктов вели бойкую торговлю с различными областями Италии, занимались ремеслами и искусствами, всячески способствуя процветанию собственных городов. В Помпеях трудились мастера всех отраслей: горшечники, обработчики металла, стеклодувы, но главным направлением промышленности оставалось производство и окраска тканей.
О том, что город вел активную общественно-политическую жизнь, красноречиво говорят агитационные надписи на стенах домов, в них политические лидеры и их сторонники призывают голосовать помпеян за одних кандидатов, поливая грязью других, и наоборот. Как видно — законы жанра за две тысячи лет совсем не изменились.
Потомкам осталось множество свидетельств о разнообразии предлагаемых в городе удовольствий. Для духовных наслаждений в Помпеях были построены два театра: в большом для увеселения граждан разыгрывали спектакли и давали музыкальные представления; малый больше подходил для камерных зрелищ, например, для чтения стихов под музыку. Особой гордостью помпеяне считали 20-тысячный амфитеатр для гладиаторских боев, построенный по римскому образцу. Три общественные бани служили не только для очищения тела, но и для общения друг с другом. Харчевен и лавочек, где можно было перекусить, в городе насчитывалось более сотни.
Такими были Помпеи в середине I века нашей эры. Горожане, упиваясь своим достатком и уверенностью в завтрашнем дне, жили, не зная, что над городом висит страшное проклятье — вулкан, чье жерло потухло еще в древности.
Нераспознанное предупреждение
Ни в одной легенде и ни в одном народном сказании не сохранилось указаний на то, что мирный, покрытый зеленью Везувий таит в себе разрушительный огонь. Даже тот факт, что часть склонов порой была теплой, не вызывал у местных жителей особой тревоги. Никто не ждал беды, пока в 62 году не разразилось сильнейшее землетрясение с эпицентром близ Помпей.
Обрушились многие здания, погребя под обломками своих обитателей; подземные толчки прорвали водопроводные системы; более других пострадали общественные сооружения, выполненные из тяжелых материалов. "Земля поглотила 600 овец, — докладывал римский писатель Сенека. — Статуи падали с пьедесталов и разбивались, люди же бродили словно очумелые".
Разрушения оказались настолько сильными, что тогдашний император Нерон всерьез намеревался закрыть город. Но строптивые помпеяне, полные решимости возвратить своему городу былую славу, принялись восстанавливать Помпеи. Никому и в голову не пришло, что землетрясение вплотную связано с Везувием, а мощные подземные толчки — это нераспознанное предупреждение о грядущем, куда более страшном бедствии.
Людям несвойственно заранее кликать беду, может быть, поэтому жители Помпей упорно не хотели замечать явные признаки надвигающейся опасности, даже тот факт, что 20 августа 79 года нашей эры затихли неугомонные птицы и куда-то подевались дикие животные из окрестных лесов, заставил насторожиться лишь небольшую часть населения. Еще в начале августа предгорья Везувия начали подрагивать, затем из подземных источников перестали бить родники (важный симптом того, что давление внутри земли растет), все это время лошади и рогатый скот проявляли повышенное беспокойство и испуг. Но счастье застит глаза, и люди остались в городе, продолжая жить своей обычной жизнью. Справедливости ради следует отметить, что более бдительные жители города, памятуя о землетрясении 62 года, спешно собрали самое необходимое и перебрались в более безопасные места, а остальным горожанам суждено было вскоре встретить страшную смерть.
В ночь на 24 августа с вершины вулкана повалил пепел, покрывая окрестности слоем пыли. Может быть, тогда еще было не совсем поздно убраться из города, но, видимо, этот природный катаклизм по-прежнему не вызывал у беспечных помпеян особого беспокойства. Ловушка захлопнулась около часа пополудни, когда, окончательно сбросив благообразную личину, Везувий превратился в гигантскую пушку, обращенную дулом прямо в небо. Вершина горы взмыла в стратосферу подобно пробке от шампанского. Расплавленная порода с невероятной скоростью взлетела на 17 миль, сильнейшее давление раздробило каменные породы на мелкие куски, а потоки ветра направили смертоносное облако на юго-восток — в направлении Помпей и Страбий.
Весь день и вечер вулкан продолжал выбрасывать в небо свою страшную каменную картечь. Слой камней и пепла на улицах Помпей рос прямо на глазах, люди и животные карабкались по грудам пемзы, стараясь избежать страшной участи — быть погребенными заживо. Жители других населенных пунктов, включая Геркуланум, пока обойденный катастрофой, с ужасом смотрели на завораживающее зрелище: темноту ночи нарушала игра зарниц вокруг столба, вздымавшегося к небу из жерла вулкана.
Несмотря на периодические затишья, смертоносная гора только набирала силу. В очередной раз, содрогаясь от конвульсий, Везувий выдал раскаленное облако пепла и газа около половины восьмого утра. Именно ядовитые испарения, налетевшие на Помпеи, свершили последнюю казнь. Губительная атмосфера, царившая в уцелевших домах и на улицах города, удушила последних из оставшихся в живых людей.
Вулкан извергался почти 18 часов. Постепенно его ярость стала ослабевать, но еще несколько дней на мертвые города продолжал сыпаться пепел, на долгие столетия погребая развалины Геркуланума и Помпей.
Послание потомкам
Трагедия в Помпеях разразилась так внезапно, застав обитателей города за обычными занятиями, что ни у кого из них не было времени приготовиться к своему последнему часу. Во второй половине XIX века археолог Фиорелли нашел способ вызволить из небытия людей, ставших свидетелями и участниками той трагедии. Коллеги ученого рассказывали, как он придумал заливать раствор сернокислой извести в пустоты затвердевшего пепла. Когда по истечении времени гипс затвердевал и естественную форму удаляли, под ними обнаруживались скульптурные изображения горожан в последний момент перед смертью.
Рассвирепевшая стихия, унесшая тысячи жизней, даровала им бессмертие. Тончайший пепел обволакивал тела, бьющиеся в предсмертной агонии, запечатлевал последние движения и мимику в мельчайших подробностях. Трупы давно истлели, но их души, замурованные в вулканических породах, продолжали жить в этих естественных саркофагах. Восставшие из небытия призраки сами рассказали потомкам леденящие душу подробности давней катастрофы.
Ирина Нехорошкина
