Елена Костомарова
В Москве открывается посмертная выставка уличного художника Паши 183 под названием "Наше дело подвиг!".
Пока Бэнкси на своей неизвестной планете хохочет над арт-дилерами, сдирающими со стен и сбывающими его граффити на аукционах, российское уличное искусство существует где-то между подземным переходом на Курской и разрешенными "фестивалями", когда подростки рисуют облачка на стенах районных ДЕЗов.
При жизни Паши 183 ни один из крупных музеев не предлагал ему персональную выставку. Загадочная смерть "русского Бэнкси", безусловно, стала катализатором процесса перехода российского социального стрит-арта в разряд официального искусства. Кстати, от сравнений с британским мистификатором сам Паша упорно открещивался: говорил, что не для того 14 лет разрабатывал свой собственный стиль, чтобы в итоге носить ярлык, пусть даже и самый звучный.
"Это выставка уличного художника в музее, но сделанная не им, а его наследниками, — говорят кураторы выставки Кирилл Кто и Полина Борисова. — Мы стараемся договорить его, досказать. Как умеем, как друзья, а не как искусствоведы. И никаких прогнозов не даем, расчетов не делаем. Паше было 29 лет, это даже не пик, это подъем, но не пик. Он работал на износ и ежедневно прогрессировал. Наилучшим результатом для искусства России и уличного искусства мира было бы, если бы он продолжал жить и работать".
Сложная задача разместить в своем пространстве первую персональную выставку P183 досталась Московскому музею современного искусства. На время ее работы весь второй этаж здания ММСИ на Гоголевском превратился в улицу со снегом, остановками, телефонными будками, камерами видеонаблюдения и стальными заборами.
За слово "масштабная", характеризующее экспозицию, в данном случае не совестно – P183 любил большие инсталляции, которые лучше всего было видно с высоты ("Очки", 2009). Именно поэтому многие работы чисто физически нельзя разместить в музее, поэтому в залах выставляют воссозданные варианты меньшего размера, а представление о реальном масштабе дают многочисленные видео, транслируемые на экранах.
По словам Кирилла и Полины, при подготовке возникло немало сложностей, в основном административных. "Осторожность музея, чрезмерная политкорректность, внутренняя цензура кураторов, — перечисляют они. — Паша общался с массой людей разных возрастов, из самых разных тусовок. Он как будто умел найти общий язык с каждым, кто к нему обращался. Но, несмотря на все усилия, наши и музея, получить для выставки удалось далеко не все работы".
Кроме инсталляций, в том числе со световыми и оптическими эффектами, на выставке можно увидеть трафареты, видеоролики, фотографии стен и объектов, а также живописные работы, выполненные Пашей 183 в последние годы жизни, и воссозданный рабочий кабинет художника. Учитывая, что в узкие музейные двери прошло не все, некоторые работы будут показаны как продолжение выставки на улицах города.
"Вначале думаю, потом вижу, затем показываю, что вижу", — такую характеристику своему творчеству давал сам Паша 183. Чаще всего думал художник о социальной несправедливости, влиянии рекламы на неокрепшие умы, а потом видел и показывал – например, делал из Пушкина и Моцарта безработных поэта и музыканта ("Безработица", 2012).
Выставка в ММСИ продлится до 25 мая.
