6 марта 2009 года на встрече в Женеве глава МИД РФ Сергей Лавров и госсекретарь США Хилари Клинтон обменялись символической кнопкой "перезагрузки", дав старт пересмотру отношений Москвы и Вашингтона, ухудшившихся за восемь лет правления предыдущей администрации США. Об итогах проекта РИА Новости рассказали управляющий директор консалтинговой компании Kissinger Associates, бывший помощник президента США по российской проблематике Томас Грэм и программный директор Российского совета по международным делам (РСМД) Иван Тимофеев.
Томас Грэм: нормализация отношений означала окончание перезагрузки
— Чем была вызвана сама идея перезагрузки в 2009 году?
— Президент Обама начал перезагрузку вскоре после своей инаугурации в 2009 году, чтобы нормализовать отношения с Россией, которые оказались в упадке после российско-грузинской войны в августе 2008 года. Согласно первоначальному замыслу, перезагрузка предусматривала набор взаимных уступок, которые отвечали бы интересам и США, и России, демонстрировали бы готовность Вашингтона учитывать интересы Москвы. Администрация Обамы прямо не говорила об этом, чтобы избежать обвинений в уступках по принципиальным вопросам.
Тем не менее Белый дом принял ряд шагов, которые обозначили параметры размена: реконфигурация ПРО в Европе; готовность подписать юридически обязывающее соглашение о сокращении ядерных сил, как предлагала Москва; сознательное понижение уровня отношений с Украиной и Грузией; смягчение критики российской внутренней политики в обмен на, как они надеялись, российскую поддержку взгляда Обамы на безъядерный мир и американскую политику по Ирану и Афганистану. Сюда же добавилось и обязательство завершить работу по вступлению России в ВТО.
— Все ли было реализовано?
— Многое было достигнуто, включая новый договор СНВ, членство России в ВТО, санкции против Ирана и российская поддержка северного маршрута снабжения американских и натовских сил в Афганистане.
— То есть проект перезагрузка оказался успешным?
— К концу первого срока полномочий Обамы, если не на год раньше, перезагрузка достигла своей цели нормализации отношений. Выиграли обе стороны; сложно сказать, кто больше с точки зрения своих национальных интересов.
— Почему же сейчас отношения России и США оставляют желать лучшего?
— Нормализация отношений означала окончание перезагрузки, даже при том, что администрация Обамы продолжала о ней говорить. Вопрос был: а что дальше?
Что эти две страны собирались делать в будущем ради общей и мировой выгоды? И вот здесь отношения пошли на спад, ни у одной из сторон не было однозначного ответа. Вмешались и внутриполитические требования, так как обе страны вошли в избирательный цикл 2011-2012 годов, в котором недостаточно внимания было посвящено отношениям и негативное отношение друг к другу стало играть бОльшую роль во внутренних политических дебатах.
Многие в США верят, что Кремль умышленно разжигает антиамериканизм в политических целях, в то время как Кремль обвинял США в неуместном вмешательстве в российские внутренние дела.
Отношения еще предстоит восстанавливать. Затруднений все больше, что демонстрирует сегодняшний кризис на Украине. И они не изменятся к лучшему, пока две стороны не готовы смотреть в будущее и не позволять прошлым обидам доминировать.
Беседовал Петр Мартынычев
Иван Тимофеев: перезагрузка в определенной степени себя исчерпала
— Что можно занести в актив перезагрузки?
— Один из основных результатов — это заключение нового договора по СНВ — это ключевое достижение. Вообще стратегическая сфера традиционно является одним из ключевых объектов двусторонних отношений России и США. Именно на этом направлении был достигнут значимый успех.
Еще одним успехом стало то, что планы Джорджа Буша-младшего по развитию инфраструктуры ПРО в Восточной Европе не получили своего развития в период президентства Обамы, это тоже стало важным этапом перезагрузки. Не произошло какого-то серьезного прорыва в экономических отношениях, но и регресса, отката здесь тоже не было. Хотя все-таки экономическая взаимозависимость между нашими странами все еще низкая.
— Это было взаимовыгодное партнерство? Может быть, кто-то получил больше, кто-то — меньше?
— Обе стороны извлекли пользу (из перезагрузки — прим. ред.), потому что если даже взять договор по СНВ, то это снижение военных расходов, это снижение количества ядерных зарядов и носителей, то есть здесь обе стороны оказались в плюсе. Если брать другие аспекты, то я бы не сказал, что кто-то потерял больше, а кто-то меньше, перезагрузка шла очень прагматично и во взаимных интересах. Тут не было кого-то, кто больше выиграл или больше потерял.
Перезагрузка пережила и позитивные и негативные моменты. Но позитива, конечно, было больше. В сухом остатке можно считать, что наши отношения в ходе перезагрузки вышли в плюс.
— Но сейчас наши отношения не назовешь движущимися вперед…
— Перезагрузка в определенной степени себя исчерпала: были достигнуты определенные высоты, после которых наступила определенная стагнация в отношениях, пауза. И, конечно, сейчас текущие события накладываются на исчерпанность этой повестки. То есть требуются новые, что ли, технологии роста для наших отношений, их стимулирования. А в условиях отсутствия таких явных стимулов события, подобные украинским, естественно, получают очень негативный резонанс.
— Что мешает выработке таких стимулов?
— Уровень недоверия между странами высокий, мы продолжаем друг другу не доверять по целому ряду вопросов. В плане сотрудничества в области безопасности, несмотря на новый договор по СНВ и последующее взаимодействие по Сирии, несмотря на успехи во взаимодействии по иранскому вопросу, в принципе, тоже мы не стали близкими партнерами.
Мы взаимодействуем ситуативно, а не как стратегические партнеры. Этот контекст, конечно, делает наши отношения уязвимыми к текущему кризису. То есть в украинском кризисе мы оказались серьезными оппонентами, а не партнерами. Тогда как в идеале украинские события, наоборот, требовали совместных координированных усилий ключевых игроков, а этого нет. Мы играем в совершенно разных направлениях.
— Как на Украине?
— Украинский кризис — это вообще отдельная тема. И для двухсторонних отношений эта ситуация стала достаточно нестандартной. В нашей повестке двухсторонних отношений постсоветское пространство не занимало ведущие позиции. То есть мы так или иначе взаимодействовали, но это не сопоставимо с нашим диалогом с американцами по Сирии или в стратегической сфере. Но в целом происходящее стало сюрпризом и для той, и для другой стороны. Это новая реальность. И в том, что произошло на Украине, в какой-то степени заложниками ситуации являются и Россия, и США.
Беседовала Полина Черница
