Вера Костамо, обозреватель РИА Новости.
Сергей, Людмила и Евгений выжили. Они ехали в разных вагонах: втором, третьем и четвертом. 10 лет спустя они вспоминают о том, что испытали в тот день.
"Слушай мою команду"
Тем утром 6 февраля Сергей Кавунов, подполковник главного управления МЧС России по городу Москва, ехал на работу до станции метро "Тверская". Купил "Спорт-Экспресс" и собирался, как обычно, сесть во второй вагон от начала поезда. Но неожиданно увидел женщину, очень похожую на жену. Такая же шуба и что-то неуловимо знакомое. Пытаясь догнать "жену", Сергей сел в третий вагон. Женщина повернулась к нему лицом, и Сергей понял, что ошибся.
Мужчина встал у первой двери и начал читать.
Неожиданно дверь вагона вогнулась и открылась примерно на 15 сантиметров.
"Я почувствовал воздушный удар, и меня немного оглушило, посыпались стекла, плафоны. Как устроено метро, спасатели знают, и я стал предполагать, что могло случиться — думал, что проблемы с трансформатором. Через какое-то время поезд остановился, в вагон сразу пошел дым. Через 30-40 секунд после остановки состава стали терять сознание женщины", — рассказывает Сергей.
Видимость была практически нулевой, свет погас, работало только аварийное освещение, но паники не было.
По словам Сергея, люди вели себя очень дисциплинированно и мужественно, помогали друг другу.
"Простые граждане могли никогда не сталкиваться со [подобными] сложными ситуациями, но вели себя достойно. Я успокаивал людей, говорил, что нельзя открывать двери, пока контактный рельс не будет обесточен. Просил людей, у которых с собой была вода, смачивать ткань и закрывать нос и рот", — вспоминает Кавунов.
Примерно через 15 минут стали себя плохо чувствовать и мужчины.
"Я почувствовал, что "плыву", решил, что последнее, что нужно успеть сделать — выбить ногами окно, — рассказывает Сергей. — Прошло около 20 минут, и машинист объявил, что контактный рельс обесточен, можно эвакуироваться в сторону станции метро "Автозаводская", двери вагонов открылись".
Мужчины спрыгнули вниз и стали принимать в первую очередь детей и женщин, кто-то был уже без сознания, кто-то в полуобморочном состоянии. Все было в дыму, раздавались крики "быстрее", "вперед".
"После того как все спустились, я проверил вагон. С той стороны, где находился состав, ничего не было видно, — вспоминает Сергей. — В тот момент я был занят вопросом эвакуации, на пути стояли две трансформаторные будки, и обойти их было невозможно".
Часть людей пошла в сторону "Павелецкой".
"За мной шли несколько человек, я старался замыкать цепочку и никого не потерять. Около последнего, хвостового вагона, увидел на путях тело. Я проверил — труп. Через несколько шагов заметил фрагмент тела. Я никак не мог понять, что же произошло", — рассказывает Кавунов.
Мужчины, идущие с Сергеем, высказали предположение, что во втором вагоне произошел взрыв.
"В полумраке я увидел еще три тела, осмотрел, живых среди них не было. Я развернулся и побежал обратно ко второму вагону, там могли быть раненые. Рядом со вторым вагоном была жуткая тишина и полумрак, там, внутри, угадывались силуэты нескольких стоящих человек. Когда я подошел ко второй двери, понял и ощутил масштаб случившегося. Это было жутко", — вспоминает Сергей.
Осмотревшись, Сергей увидел нескольких человек на сиденьях, они были живы. Позвал тех мужчин, которые стояли в вагоне, нужно было срочно искать и эвакуировать раненых.
"Ребята ответили мне, что если я такой смелый, то должен сделать все сам. Они не понимали, чем могут помочь, но и уйти не могли. Я подошел ближе и представился: "Подполковник Кавунов, отдел экстренного реагирования главного управления МЧС. Слушай мою команду", — рассказывает Сергей. — И мы начали работать".
Кавунов осмотрел сидящих, но им он уже не мог помочь. На небольшой площади вагона было очень много погибших, почти все раненые — без сознания.
"Около первой двери я заметил женщину, нащупал пульс — живая. Она стонала, я стал гладить ее по голове и помню, что говорил: "Хорошая моя, сейчас мы тебя достанем, не переживай, все будет хорошо", — вспоминает Сергей.
Существуют правила, по которым спасатели работают с пострадавшими. Нужно обязательно искать контакт с человеком, чтобы он чувствовал себя защищенным и знал, что он не один.
"Потихоньку мы освобождали ее. Я представляю, как тяжело было для ребят первый раз взять и оттащить тело, чтобы освободить живого человека. Они справились", — рассказывает спасатель о своих помощниках.
Сергей проверил, нет ли у женщины травмы спины, и мужчины эвакуировали ее из вагона.
"В это время подошла первая бригада работников метро. Я посадил ее к стене и попросил одного из пришедших: "Сиди рядом с ней, разговаривай, не позволяй терять сознание". Мужчина сел рядом", — говорит Сергей.
Спустя несколько месяцев они встретятся. Сергей узнает, что спасенную им женщину зовут Людмила.
"Второй, третий, четвертый [вагоны]… мы работали по одной схеме. Количество человек, которых мы вытащили, назвать не могу, не считали", — рассказывает Кавунов.
Скоро в тоннеле появился свет от фонариков — пришла первая бригада спасателей. Сергей вспоминает, что первого зашедшего в вагон спасателя он схватил за куртку, подтянул к себе и сказал: "Узнаешь?". Спасатель кивнул.
"И я начал ставить задачи. Мне нужно было, чтобы они сразу включились в работу", — вспоминает Кавунов.
На поверхность Сергей вышел спустя четыре часа после теракта. Понял, что больше ничем не может помочь, позвонил жене и поехал домой.
"Встречаться с людьми, которых мы спасаем, не принято. Это наша работа, мы не ищем и не ждем благодарности. Но через несколько месяцев после теракта одна из телекомпаний нашла Людмилу, ту самую женщину, которую мы вытащили первой, и устроила нам встречу. Теперь мы дружим", — говорит Сергей.
Шестого февраля, каждый год, он отвозит цветы на "Павелецкую" и едет на работу.
За организацию спасательных работ Сергею Кавунову был вручен орден Мужества. Люди, которые помогали в эвакуации пострадавших, были награждены медалями и нагрудными знаками. Орденом Мужества был награжден и управлявший поездом машинист Владимир Горелов, принимавший участие в спасении пассажиров.
"Голос человека, который меня спас"
Утром 6 февраля Людмила ехала на работу не как обычно к восьми, а в непривычное для себя время — к девяти часам. Села у первой двери второго вагона между двумя женщинами. Они обе потом погибнут.
"Несколько раз у меня были мысли выйти, в вагоне было некомфортно и холодно. Но я решила остаться", — вспоминает Людмила.
Чем дальше поезд двигался в сторону центра, тем больше в него садилось людей. Когда состав отъехал от "Автозаводской", второй вагон был переполнен.
"Раздался щелчок, вспышка, и выключился свет, я потеряла сознание. Я оказалась очень близко от эпицентра взрыва. Как потом объяснили врачи — повезло, что меня завалило телами. И еще один момент — я была в шубе, она, конечно, обгорела, но не расплавилась на мне, как случилось бы с синтетической курткой, — говорит Людмила. — Все, что не было прикрыто одеждой, руки, лицо — все было обожжено".
Людмила не помнит, сколько времени она была без сознания. Когда очнулась, услышала голос мужчины, который ее звал. Ответить ему Людмила не могла из-за ожога верхних дыхательных путей, только стонала.
"Голос человека, который меня спас, я запомню навсегда. Как и всегда буду ему благодарна", — рассказывает женщина.
Людмила пришла в себя только в реанимации НИИ Склифосовского.
"Мои первые переживания были очень женскими: придется остричь волосы, которые от высокой температуры превратились в паклю, потеряла новые итальянские перчатки, платок, шуба обгорела, — вспоминает Людмила. — Врачи объяснили, что это нормальная реакция мозга на шок".
В палате Людмила познакомилась с другими женщинами, пережившими теракт: Мариной Шигиной, Мариной Куренковой и Мариной Шведовой.
"В связи с тем, что я сидела близко к террористу, травмы у меня были тяжелые. Сначала мне говорили, что я не встану, ездила на коляске. Всему приходилось учиться заново", — рассказывает она.
В конце июля 2004 года женщину выписали из больницы. Весь следующий год Людмила провела на больничном. На работу смогла выйти только в конце января 2005 года, и оказалось, что ее там никто не ждал. Людмила приняла решение и в марте сменила профессию. К первому высшему образованию получила еще два. Все три вуза окончила с красными дипломами.
Признается, что было тяжело. После травмы головы плохо запоминалась информация, но Людмила упорно учила стихи, тренировалась. Теперь много работает и съездила в Париж, о котором мечтала.
"Каждый год 6 февраля я приезжаю в метро [на "Автозаводскую", к мемориальной доске] к восьми утра. Мы все уже знаем друг друга, — говорит Людмила. — Всегда приезжает мама Саши Пятака. Он из Рыбинска, учился в Москве. Ехал от "Кантемировской" получать посылку от матери. По словам мамы, Саша всегда носил крестик, а в тот день забыл".
Когда-то подруга подарила Людмиле на день ангела икону Пресвятой Богородицы "Нерушимая стена". В тот день икона лежала в сумке. На обратной стороне иконы написан тропарь: "И Ты, Владычице, не напрасно именуемая Нерушимой Стеной, будь для всех враждующих против меня и замышляющих пакостная творити мне воистину некоей преградой и нерушимой стеной, ограждающей меня от всякого зла и тяжких обстояний".
Каждое утро Людмила спускается в метро. Она не боится.
Второй день рождения
В 2004 году Евгению было 17 лет, он заканчивал училище, а тем утром ехал на занятия. В метро встретился с другом и сел в четвертый вагон.
Неожиданно раздался хлопок, посыпались искры.
"Мы думали, что это проблемы с электричеством. Скоро погас свет, зажглось аварийное освещение, поезд остановился, появился запах гари и паленых волос, — вспоминает Евгений. — Страшно стало только тогда, когда мы подумали, что в тоннеле пожар. Выходить нельзя, а в закрытом пространстве вагон сгорает очень быстро".
По словам Жени, криков и паники в вагоне не было. Нервы сдали только у одного молодого человека, который пытался разбить ногами стекло, но смог только повредить дверь. Парня быстро остановили и успокоили. Мужчины закрыли все форточки в вагоне, в тоннеле стал скапливаться дым.
Когда машинист объявил о том, что контактный рельс обесточен и можно эвакуироваться, первыми из вагона выпрыгнули мужчины и помогали спуститься женщинам. Женя пошел в сторону "Автозаводской".
"У меня был свой вариант случившегося, думал, что террористы поставили растяжку, а сами убежать не успели", — говорит Евгений.
На "Автозаводской" людей встречали полиция и работники метро. Подавали руки, помогали подняться.
"Мы долго шли по шпалам, потом увидели свет. Все остальное я помню плохо, — вспоминает Женя. — Я не пострадал, но был весь в саже. Прохожие дали мне салфетки, я умылся снегом".
На поверхности Евгений отдышался, сориентировался и поехал домой.
"От меня невыносимо пахло гарью. Люди оборачивались", — рассказывает он.
Когда Евгений вернулся домой, его мама еще не знала о трагедии, только удивилась, что сын рано вернулся. Теперь мама Жени считает, что 6 февраля — второй день рождения ее ребенка.
"Потом я учился, подрабатывал, и московская суета помогла забыть то, что я видел и чувствовал. Но прошло десять лет, а ощущение — что все произошло вчера", — рассказывает Женя.
Он почти не ездит в метро, говорит, что первые месяцы после теракта выходил из вагона, если видел женщин в хиджабах или мужчин с большими сумками.
Сейчас Евгений счастливо женат, в планах — своя квартира и много детей. Но даже супруге Женя не рассказывает о том, что пережил.
