Президент Международного Комитета Красного Креста (МККК) Петер Маурер, посетивший в четверг Вену для выступления на заседании Постоянного Совета ОБСЕ, рассказал корреспонденту РИА Новости Андрею Золотову о работе комитета в Сирии и КНДР.
— Какова сейчас гуманитарная ситуация в Хомсе и Алеппо? Удается ли Международному Красному Кресту получать доступ в эти места?
— Позвольте сказать, что в Сирии во всех осажденных районах, где население зажато между фронтами, положение очень сложное. Мы иногда получаем некоторый доступ, в частности, в доставке воды, средств санитарной обработки или питания, а часто мы хотели бы получать доступ, но не получаем его. Так что Хомс, Алеппо, Дейр-эз-Зор, некоторые другие города — это районы озабоченности МККК, потому что мы не можем получать доступ туда на регулярной основе.
И, как я уже говорил, ответственность лежит на обеих сторонах конфликта. Иногда правительство блокирует доступ, а иногда оппозиция не дает гарантии безопасности для того, чтобы мы могли войти. Так что мы надеемся, что (спецпредставитель генсека ООН) Лахдар Брахими создаст динамику, которая даст нам возможность вернуться туда и оказывать помощь на регулярной основе. Во все осажденные районы, а не только в Алеппо и Хомс.
— Но помощь все-таки доставляется? Если да, то в каких количествах?
— Помощь доставляется в осажденные районы очень фрагментарно. Мы относительно удовлетворены положением дел в районах, контролируемых правительством, где у людей тоже есть нужды. Мы думаем, что помощь поступает и в районы, контролируемые оппозицией, потому что они находятся на границе с Турцией и Ираком, оттуда помощь может туда поступать. В осажденные районы помощь поступает от случая к случаю. А это районы, где население страдает больше всего.
При этом вопросы медицинской помощи в этих районах являются сферой наибольшей озабоченности для МККК. Иногда мы можем доставить воду, средства санитарной обработки и продукты питания, но ситуация с медицинской помощью очень сложная.
— А какова ситуация в Северной Корее? Доставляете ли вы помощь в КНДР?
— Мы работаем в Северной Корее в области медицины. В нескольких госпиталях, в реабилитационных центрах. Сейчас мы начинаем работать с КНДР в вопросах водоснабжения и санитарии. Но это тоже весьма сложная среда, потому что нам необходимо постоянное и тесное сотрудничество с правительством в Пхеньяне. И одна из сфер нашей озабоченности — это то, что в Северной Корее наша способность осуществлять помощь всегда является в определенной степени заложницей отношений между Севером и Югом. Как только возникает напряженность, мы тут же чувствуем это на наших возможностях работать.
