Тема кибербезопасности в последнее время стала одной из важнейших для обсуждения на самом высоком уровне. Персональные данные пользователей интернета стали ресурсом, за которым охотятся целые страны, а шпионские программы — идеальным инструментом для ведения войны.
Разоблачения экс-сотрудника ЦРУ Эдварда Сноудена заставили всерьез задуматься о более тщательной защите секретной информации как руководство США, так и руководство других стран мира, в том числе России.
Хорошо ли Россия защищена от киберугроз, какое оборудование для этого используется, а также востребована ли отечественная продукция в этой сфере на мировом рынке корреспонденту РИА Новости Алексею Паньшину рассказал президент Российской корпорации средств связи (РКСС) Евгений Мельник.
— Евгений Николаевич, расскажите про вашу корпорацию вкратце. Какие основные задачи, чем занимаетесь?
— РКСС была создана в 2007 году решением Правительства РФ. На тот момент это организовывалось как совместное предприятие группы компаний "Атлантис" с одной стороны, а с другой — "Рособоронэкспорта". Основная идея была в том, чтобы разнообразить экспортную программу "Рособоронэкспорта", то есть торговать не только пушками, танками, самолетами, но и решениями в области гражданских систем, связанными с безопасностью, с кибербезопасностью, заказы на которые к ним поступали.
Затем у руководства "Рособоронэкспорта" возникла идея создания структуры, которая работала бы только в направлении обеспечения кибербезопасности государства. Так и появилась РКСС. Сейчас мы находимся в составе холдинга "Российская электроника", который входит в Ростех, и наша основная задача состоит из двух частей. Первая — производство современной телекоммуникационной, информационной техники, а вторая — это использование данной техники при построении крупных систем, прежде всего для государственных заказчиков.
Мы работаем со всеми крупнейшими структурами, не только силовыми, но и гражданскими. Среди них и ЦБ РФ, различные министерства и ведомства, "Россети", а также целый ряд других организаций. С одной стороны, мы производим оборудование, а с другой стороны, это же оборудование и внедряем. Основная задача по производству оборудования — это телекоммуникации и системы обработки информации. Кстати, мы делаем шифраторы "Заслон", которые весьма известны и применяются в различных организациях по всей России.
— А оборудование, которым вы пользуетесь, российское, или приходится заимствовать у коллег из других государств?
— Семь лет назад мы вышли с идеей делать доверенное оборудование. Конечно, производственные возможности у нас не такие мощные, как, к примеру, у корпорации IBM или Cisco, и получилось так, что мы не можем делать всю линейку оборудования. Приходилось брать импортное оборудование, и, естественно, возникал вопрос, насколько этому оборудованию можно доверять, есть ли там "закладки" (скрытые модули для доступа к защищенной информации — прим. ред.).
Все производители говорят, что у них в этом плане "все хорошо", но одно дело говорить, а другое дело знать, что там на самом деле. Поэтому мы разработали программу и предложили ведущим мировым производителям, в том числе Cisco, открыть коды, организовать здесь производство оборудования, пройдя определенную процедуру сертификации по требованию ФСБ. Долго шли переговоры, и руководитель Cisco заявил, что никогда ни при каких обстоятельствах его компания не откроет коды, и история со Сноуденом позже показала, почему позиция была столь категоричной.
После этого мы сделали предложение франко-американской компании Alcatel-Lucent выйти на российский рынок, но при условии, что они откроют исходные коды оборудования. Они согласились, и мы начали процесс сертификации. Сейчас сертифицирована почти вся линейка оборудования, и наши компании создали совместное предприятие, которое получило название "Alcatel-Lucent RT". Идея полностью оправдалась, сейчас эта компания активно развивается, поставляя свою продукцию фактически во все ведущие структуры.
— Как вы защищаете информацию на импортном оборудовании?
— Тема, связанная с защитой информации, очень обширна. В России криптографией занимается ФСБ, и импорт криптографических средств весьма ограничен, соответственно, все решения, связанные с киберзащитой, тем или иным образом упираются в криптографию. Мы встраиваем нашу криптографию в импортное оборудование, и получается очень даже неплохо, поэтому идею с доверенным оборудованием, о которой я говорил выше, мы активно продвигаем уже на протяжении пяти лет.
— Востребована ли ваша продукция на российском рынке, или пока что там больше зарубежных производителей?
— Объективно продукция востребована, она обладает свойствами, которые делают ее действительно уникальной. Это и доверенность, и безопасность, кроме того, она адаптирована к конкретным условиям работы в наших информационных системах. Но есть также и проблемные сферы. В первую очередь это кадры.
Эксплуатация современной техники предполагает хорошее владение всеми ее функциями. Поэтому мы стараемся существенно упростить настройку оборудования и его дальнейшую эксплуатацию.
Сейчас, после разоблачений Сноудена, возникла очень благоприятная возможность для вывода отечественной техники на зарубежные рынки информационной и кибербезопасности, чем мы и занимаемся. Есть определенные успехи. Мы стараемся предложить решения, которые более сбалансированы и эффективны. Наша техника отличается надежностью и простотой эксплуатации.
Хотел бы отметить, что помимо вопросов, связанных с утечкой конфиденциальной или секретной информации, есть еще тема технологической безопасности критической инфраструктуры, то есть энергетического комплекса, газо- и нефтепроводов, систем управления транспортом, в том числе и воздушным, где также сейчас используется иностранное оборудование. Эта тема так или иначе связана с защитой информации. Последние события ряда лет показали, что технологическая безопасность по значимости сопоставима с безопасностью информационной. Последствия каких-либо нарушений в этой сфере могут повлечь за собой и техногенные катастрофы, и экономические. Тема безопасности функционирования критической инфраструктуры меньше обсуждается, чем кибербезопасность. Люди, которые этим вопросом занимаются, понимают всю серьезность положения, но на уровне людей, которые принимают важные решения, еще нет полного осознания этой проблемы. Наша задача состоит в том, чтобы эти решения по защите технологической инфраструктуры продвигать, и у нас для этого есть все технологии. Наши собственные разработки не только позволяют безопасно использовать импортное оборудование, но и решать вопросы, которые никто и нигде не решал. Тематика защиты критической инфраструктуры актуальна сегодня не только для нас, но и для всего мира, поскольку, когда велась работа над автоматизацией технологических процессов, вопросами информационной безопасности никто не задавался.
— Можно ли сказать, что оборудование, производимое в России, лучшее в мире?
— То оборудование, которое мы разрабатываем и уже разработали, мягко говоря, ничем не уступает, а с другой стороны, в каких-то вещах серьезно опережает продукцию лучших мировых производителей. Мы знаем, что делают американские, европейские компании, и могу совершенно конкретно сказать, что мы делаем современное, ничем не уступающее, а во многом и опережающее наших конкурентов оборудование. К сожалению, технологическая база пока у нас не такая хорошая, как хотелось бы.
— Сейчас очень широко обсуждается тема кибербезопасности. В Минобороны создаются кибервойска. Есть ли какие-то разработки в этом направлении?
— Тема специфическая, не хотелось бы углубляться. Разработки, конечно, есть, и успехи тоже есть, в последнее время эта тема очень живая. Задача стоит такая, что нужно было все делать вчера. Могу сказать, что в этой области мы не уступаем ведущим мировым державам и в случае каких-либо попыток угрожать России в этой сфере сможем достойно ответить.
— Расскажите про видеоконференцсвязь. Что она собой представляет? Есть ли заинтересованность у ведомств?
— Когда мы эту тему начинали в 1996 году, все было совершенно иначе. Тогда это было в новинку, сейчас это не передовая технология. Перед нами другая задача — как защищать эту видеоконференцсвязь. У нас есть специальная компания в РКСС, которая работает в этом направлении. Более того, мы разработали мобильные комплексы ситуационного управления на базе различных автомобилей, которые оснащены всеми системами связи: спутниковой, телефонной, видеосвязью. Этот комплекс работает в защищенном режиме до 48 часов. Кроме многочисленных систем связи, в составе данного комплекса есть беспилотник, который до 8 часов может находиться в воздухе и снимать обстановку на камеру.
— Еще полтора года назад по ГОЗ в войска должна была поступить "Единая система управления ВС в тактическом звене", один комплект которой стоит 8 миллиардов, но по каким-то причинам не поступила. В связи с чем такая задержка?
— Вопрос не к нам. Подобными вещами занимается "Центральный НИИ экономики, информатики и систем управления", который недавно был включен в состав Ростеха. Сейчас там будет отдельный холдинг под названием "Системы управления", который объединит в себе четыре крупных оборонных предприятия. Одна из задач создания такого холдинга — консолидация и правильное структурирование предприятий, чтобы устранить разобщенность и параллелизм.
— В каких еще городах планируется реализовать проект "безопасный город", кроме Красноярска?
— Это вопрос финансирования. Нам удалось найти ту форму, которая позволила такой проект комплексно создать. Мы его создавали на протяжении трех лет, и, естественно, все определяется объемом финансирования. Нам удалось сделать ситуационный центр, телекоммуникационную систему, систему мониторинга дорожного движения. С точки зрения масштаба это, конечно, не Москва, но это одна из немногих идей, в которой все сделано правильно. Наша система обеспечивает взаимодействие со всеми заинтересованными структурами.
— А нет данных о том, какой город будет следующим "подопытным"?
— Ну почему, есть. Вот Москва, например. Процессы здесь идут, но пока результатов мы не видим. Надеемся, что нам удастся повлиять на эту ситуацию.
