НОВОСИБИРСК, 24 дек — РИА Новости, Алексей Стрелец. Новосибирская картинная галерея, которая в декабре отмечает 55-летний юбилей, хранит одну из самых богатых среди региональных музеев коллекций живописи. Корреспонденты РИА Новости расспросили сотрудников галереи об истории собрания, о том, как хранятся шедевры, и почему их не выставляют в большом количестве.
Все новости региона читайте на РИА Новости Новосибирск >>
Музей в "Сибревкоме"
Новосибирский государственный художественный музей (НГХМ), как с 2004 года официально называется галерея, открылся в декабре 1958 года в жилом здании на улице Свердлова. Сначала музей занимал один этаж дома, потом два, а потом ему и там стало тесно, и галерея переехала в здание бывшего Сибревкома на Красном проспекте, в котором располагается и сейчас.
Памятник архитектуры, построенный для партийных деятелей в 20-х годах прошлого столетия, сегодня служит домом для более чем 11 тысяч экспонатов. По словам заместителя директора НГХМ по научной работе Светланы Голиковой, со зданием музею повезло — площади позволяют выставить на обозрение достаточно большую часть коллекции.
"У нас в постоянной экспозиции порядка 15% собрания, это большая редкость. Для музеев обычная практика — порядка 5-7% музейного собрания, остальное хранится в фондах. Это средняя статистика, чаще всего она связана с тем, что коллекция велика, а экспозиционные площади сравнительно малы", — объясняет Голикова.
Большую часть собрания НГХМ, как и другие музеи, хранит в фондах-запасниках, периодически меняя отдельные картины на постоянной экспозиции. Фонды служат для формирования временных тематических выставок, например, выставки натюрмортов или автопортретов, и, конечно, для сохранения культурного наследия.
Ценность не в количестве
Косенкова проводит нас по светлым залам музея, подолгу задерживаясь перед некоторыми картинами. Она работает в НГХМ почти 40 лет, знает историю не только многих полотен, но и людей, изображенных на них. Но считает, что каким бы обширным ни было собрание, большую его часть выставлять нельзя.
"Дело в том, что в музеях принято показывать экспонаты определенными разделами. У нас идет сначала древнерусская живопись, потом XVIII век, XIX век и так далее. И, конечно, есть картины знаковые, а есть картины второго ряда, третьего ряда. Если много выставлять, не получается целостности, ценность ведь не всегда в количестве", — объясняет она.
Формирование коллекции НГХМ начиналось с посильной помощи крупнейших галерей страны. Повинуясь распоряжениям министерства культуры РСФСР, своими картинами с Новосибирском поделились Русский музей, Третьяковская галерея, Эрмитаж, а также музеи Павловска, Иркутска, Омска.
Картина дешевле автомобиля
Одними подарками других музеев формирование коллекции, конечно, не ограничилось. Сотрудники галереи ездили по стране, вели переписку, встречались с родственниками художников и коллекционерами, "добывая" экспонаты для своего новосибирского собрания.
Косенкова в 1970-1990 годы тоже удачно участвовала в комплектовании фондов музея. Переговоры о приобретении знаменитого "Портрета жены в голубом платье" кисти Кузьмы Петрова-Водкина с коллекционером Леонидом Розенфельдом сотрудники музея вели 10 лет, и благодаря ей эти переговоры успешно закончились.
"Сложно было в то время картины покупать. Помимо бюджета на приобретение полотен, существовал лимит на одну покупку — для нас не больше 2 тысяч рублей. А что такое 2 тысячи? Автомобиль "Волга" в то время стоил пять. Но автомобиль стареет, а картина с каждым годом становится только ценнее и дороже", — говорит Косенкова.
Картину знаменитого советского художника Константина Юона "Симфония действия" владельцы согласились отдать Новосибирску за 5 тысяч рублей. Русский музей, согласно лимитам на то время, мог дать за нее 3,5 тысячи рублей, Третьяковская галерея — 4 тысячи.
"Я тогда позвонила нашему директору, Марии Ивановне Качальской, и она сказала: "Соглашайтесь на 5 тысяч". После чего пошла по чиновникам, начала объяснять, что это Юон — светило советской живописи, и ей в особом порядке выделили эти деньги", — вспоминает собеседница.
Так Юон попал в Новосибирск, причем, для перевозки его упаковывали специалисты Третьяковской галереи, а по дороге в аэропорт несколько человек настойчиво пытались помочь музейщице, буквально вырывая из рук большую коробку с картиной.
"Я даже испугалась, что меня от самой Третьяковки "ведут". Но оказалось, это просто отзывчивые люди", — смеется она.
Рафаэль в "хрущевке"
Сложность сбора экспонатов была еще и в том, что Новосибирск — город молодой, и коллекционеров, собиравших произведения классиков живописи еще до революции, здесь не было. Но помогли войны: что-то привезли в Гражданскую войну, что-то осталось со времен эвакуации в Великую Отечественную, что-то попало в Сибирь в качестве немецких трофеев.
"В 1981 году позвонила бабушка, сказала: "У меня есть старая картина, приезжайте, посмотрите, если вам интересно". Я приехала, там обычная "хрущевка", маленькая комната и в ней висит эта картина, совершенно черная, единственное, что можно было разобрать — на ней изображен Рафаэль и видно монограмму художника", — вспоминает Косенкова.
Музей купил картину, отреставрировал, и оказалось, что это "Рафаэль и Форнарина" австрийского художника Йоханна Шеффера фон Леонхардскофа. Искусствоведы установили, что картина написана картина в 1821 году. Как шедевр попал к пожилой сибирячке, осталось неизвестным — бывшая владелица рассказывать об этом не стала.
Каталог как детектив
Одним хранением и экспонированием деятельность музея не ограничивается. У каждой картины своя история, и споры между искусствоведами — процесс непрерывный. Много лет считается, что картина написана одним художником, а потом какой-нибудь искусствовед доказывает, что автор — совсем другой. Потом его доводы опровергает другой исследователь, возвращая первоначальное авторство.
У картин меняются даты создания, названия, имена изображенных на них людей. "Есть каталоги известных полотен, я их всегда читаю как детектив, как Агату Кристи, — говорит Косенкова. — Постоянно выясняется что-то новое, целые расследования приходится проводить".
Полотен, таблички под которыми приходилось менять, в новосибирском, как и в любом другом музее, немало. Например, "Натюрморт с крабом" долгое время провел в экспозиции как картина голландского художника Питера Класа, пока известный исследователь голландского натюрморта Юрий Тарасов не заметил, что в Новосибирске работой Класа почему-то считают произведение другого голландца — Яна ден Эйла.
Эйл в переводе с голландского — "сова", и мастер с такой фамилией подписей на картинах не ставил. Вместо этого он искусно вписывал в полотно изображение совы. Очертания совы, показывает собеседница, можно разглядеть в бликах на бокале, стоящем на новосибирском полотне возле блюда с крабом.
Картинная мистика
Ежегодно художественный музей, по словам заместителя директора Светланы Голиковой, посещают около 150 тысяч человек. Причем, в последнее время все чаще ходить в музей стала молодежь — живопись вновь входит в моду, что не может не радовать хранителей искусства.
"Вот вам немного мистики, — улыбается Ирина Косенкова. — Картины становятся лучше, когда на них смотрят. Они висят на экспозиции, и остаются в хорошем состоянии. Когда много людей их видит, полотна буквально расцветают. Чем это объяснить — не знаю".
