Вера Копылова
Родион Овчинников много ставил как в России, так и за границей. Его постановка "Большая маленькая драма" в Театре Ермоловой стала бомбой прошлого сезона. Тогда ему достались блестящие артисты, буквально звезды-гиганты: Валентин Гафт и Владимир Андреев. Нынешней его работе бомбой стать не придется, хотя и тут Овчинников работал с очень неплохими актрисами.
Чаще всего Овчинников сам пишет пьесы под свои постановки. Но в случае с "Тремя этажами выше" режиссер, кажется, сузил свои возможности, рассчитывая на непритязательные и не слишком изощренные потребности публики, которая ходит в Театр сатиры.
Театр сатиры — один из самых посещаемых театров России. Истинно народный, всем понятный и близкий театр. Но при желании угодить слишком большому числу людей можно скатиться до полной потери собственного лица.
Три девушки в голубом… Не совсем в голубом: кто-то в синем, кто-то в пастельно-сером. И не совсем девушки: всем трем героиням лет сорок, не меньше. Валя, Галя и Рая, давние подружки. У каждой давно своя жизнь, но раз в год они собираются у кого-нибудь из трех с вином и салатиками, чтобы произвести странный ритуал, поиграть в их любимую игру. Выбрать наугад любое число любого месяца и прочитать в календаре, чем знаменита эта дата за разные годы. Отметить и обсудить великие события мира, а на самом деле — "потрындеть за жизнь", посмеяться и порыдать всласть.
Кухарка может управлять государством, сказал когда-то Ленин — и с тех пор кухарки этим самым и занимаются. Правда, напрямую к управлению их допускают редко. Но в своих владениях — на кухне, за столом с салатами, кухарки расправляют крылья и отпускают язык на волю. Все мы кухарки, потому что все мы имеем свое, единственно правильное мнение обо всем на свете. Нас хлебом не корми — дай высказаться.
Три актрисы добротно, тщательно, с душой играют теток. Галя (Наталья Карпунина) — вдохновенная, вздыхающая, романтичная, правоверная, бездетная, много лет пытающаяся усыновить ребенка из детдома. Валя (Марина Ильина) — борец за добро и справедливость, воплощенная пародия на интеллигенцию, либеральность и европейские ценности. Рая (Лиана Ермакова) — из тех, кто молчать не может. Язык — как у змеи жало: резкая, истеричная, ироничная, злая и абсолютно категоричная во всем. "Я всех бы сожгла! <…> Ты изобретатель? А не изобретай. Оставьте церковь в покое! Пусть хоть церковь будет как при наших дедах и прадедах! У патриарха часы дорогие? Собой занимайся! А эти три девки, которые в храме плясали? <…> Всех понаехавших погрузила бы в вагоны — и за Урал: трудись на своей земле! Колумб, который открыл Америку, был евреем?! Тогда закрыть эту Америку!"
Часть ее реплик вызывают в залы аплодисменты. И отнюдь не благодаря высокохудожественной работе актрисы. Дело в самом материале. Если собрать на площади такую же толпу, как в этом зале, и высказать то же самое, начнется стихийный митинг, произойдут еврейские погромы и убийства мигрантов. И ничего не значит, что подруги спорят с Раей, не соглашаются, опровергают ее доводы. В этом споре никогда не родится истина, как не родится она на базаре, на площади или в пьяном угаре. Есть беседы, в которых интеллигентный человек не может позволить себе принять участие: хороши или плохи евреи и надо ли наказывать гомосексуалистов… Но в эту самую минуту тысячи и тысячи россиян с большим удовольствием об этом беседуют — и с удовольствием посмотрят об этом спектакль.
У спектакля "Тремя этажами выше" есть своя философская подоплека. Идея вечной женственности, "я нормальный женский человек", "ты баба, а значит, нет ничего такого, чего бы ты не могла понять и простить". Нормально изложены нормальные женские судьбы: одна одинока, вторую бьет муж… Нормальные танцы станцуют и нормальные песенки попоют три поддатых подружки. Помянут Наполеона и Сталина, сожгут Жанну д'Арк и снова погорюют, что "мир погряз в равнодушии, цинизме, все продали и просмеяли". Актрисы добротно, старательно и удачно воплощают каждая свой образ, заданный режиссером. Аплодисменты.
Массовость — вот ключ ко всем дверям: к аншлагам, деньгам, успеху. Масса узнает избитые, шаблонные фразы и радуется им, как радуется ребенок, угадав на картинке овечку или собачку. Но иногда кажется: может, если театр останется элитарным искусством и не спустится в народ, это и к лучшему.
